— Золотце, я так тобой горжусь, — сказал Шейн, выпуская меня из объятий и ставя обратно на землю.

— Довольно воодушевляюще, — сказала я, поправляя юбку, которая задралась, пока Шейн кружил меня в воздухе.

— Больше, чем воодушевляюще, — засветился он. Я видела, что он был в большем восторге за меня, чем кто бы то ни был.

— Как ты хочешь отпраздновать это? — спросил он.

Я позвонила ему после работы, чтобы сообщить о новостях, и он настоял на том, чтобы прийти, потому что был слишком счастлив, чтобы говорить об этом по телефону. Я пошла за ним, пока он прошел по моей квартире, плюхнулся на диван, протянул одну руку поверх подушки и положил ногу на мой кофейный столик. На нем была надета рубашка, которую я подарила ему год назад, с надписью «Френки сказал, расслабься». Мы посмеялись над этим, потому что не так давно перед этим мы смотрели точно такой же эпизод «Друзей». Но в отличие от Росса, на Шейне эта рубашка смотрелась отлично. Белый хлопок на коже светло-кофейного оттенка облегал во всех нужных местах и немного приподнимался, когда он садился.

Я поерзала, стараясь игнорировать взрыв гормонов.

— Пока без празднования. Я могу все испортить, — сказала я, присаживаясь рядом с ним и отхлебывая воды.

— Без шансов.

— У тебя такая вера в меня, — сказала я, слегка поддразнивая. Я отклонилась на подушки и подняла ноги. Без промедления, Шейн взял мою ногу и начал массировать ее. Я закрыла глаза, и тут же меня накрыло наслаждение, которое начало подниматься от ступней.

— Как хорошо, — практически простонала я.

Я почувствовала, как он засмеялся. А затем двинулся немного выше по моей ноге, и я издала настоящий стон.

— А я хорош, — сказал он.

Открыв глаза, я посмотрела прямо на его лицо и увидела, что он ухмылялся.

— Не зазнавайся. Это не из-за тебя, — сказала я ему. Я попыталась отодвинуть свою ногу от него, но его хватка стала сильнее.

— Что это должно значить? — спросил Шейн весело.

Я выпрямилась, перекинула волосы за плечи и пожала плечами.

— Скажем так, в моей реакции виноваты гормоны. Непроизвольный рефлекс.

— Гормоны, значит, — повторил он. — Ну-ка, расскажи.

Он насмехался надо мной со своей зазнайской улыбочкой. Это вызвало у меня раздражение и… что-то еще.

— У меня повышаются гормоны, и это заставляет мое тело реагировать определенным образом. Это не я. Это биология. Можешь проверить это сам, если мне не веришь, — предложила я.

Он засмеялся, отпустил мою лодыжку и подвинулся прямо ко мне. Я могла почувствовать легкий аромат его одеколона, от него остался только намек. Он поднял руку и медленно заправил прядь моих волос за ухо. Я затаила дыхание от его мягкого прикосновения.

— Биология, значит? Чем я могу помочь? — спросил он с искренностью в голосе. Он не имел представления, о чем спрашивал. Наши глаза встретились, мой взгляд опустился на его тело, от его адамова яблока и вниз. Я сглотнула и выдохнула. Моргнув несколько раз, я отвернулась, смутившись того, что так откровенно его разглядывала. Спустя минуту я все-таки набралась смелости посмотреть на него, и когда повернулась, то увидела выражение понимания на его лице.

— Золотце, — сказал он тихо. — Ты... просишь заняться с тобой сексом?

Я тут же вспыхнула от смущения.

— Нет! — вскрикнула я. — Конечно, нет! — но даже я услышала, насколько неубедительно это прозвучало. Он продолжал смотреть на меня, удивляясь, насколько его вопрос меня поразил. — Что? — спросила я, раздражаясь от того, насколько неприятным становился вечер. Он наклонил голову и продолжал разглядывать меня. — Это определенная стадия. Гормональная. Это пройдет, — сказала я ему, отворачиваясь.

— Точно. Биология. Ничего не имеющая общего с химией, — сказал Шейн, его голос выражал что-то среднее между удивлением и нахальным восторгом.

Я протестующе закачала головой, но была слишком смущена, чтобы посмотреть на него. Через минуту Шейн встал прямо напротив меня, заполняя все пространство передо мной. Я посмотрела на него, он самодовольно ухмылялся и протягивал одну руку ко мне.

— Что ты делаешь? — спросила я дрожащим голосом.

— Ты сказала мне, как я могу помочь, — ответил он, понижая голос. — Позволь мне помочь.

Сотни причин для отказа пронеслись у меня в голове. Причины, почему это была плохая идея, вертелись у меня на языке, готовые, чтобы я их произнесла, нет, прокричала. Я выстроила их от самых очевидных до самых скучных и однообразных, но все они объясняли, насколько это было безумно. Пока вставала, я уже была готова оттолкнуть его руку и высказать все эти причины. Но в тот момент, как я поднялась и моя грудь столкнулась с его, все эти причины обернулись против меня. Мы стояли друг перед другом, никто из нас не отступал и не делал шаг вперед. Я видела по его глазам, что в его голове также проносились сотни причин, почему это было плохой идеей, но, как и я, он не озвучил ни одну из них. Взгляд Шейна прошелся по моему телу, медленно изучая его.

— Ну так что, — сказал Шейн, и его зеленые глаза потемнели. Я была немного сбита с толку. Я знала, что была возбуждена, но теперь видела, что и он тоже был возбужден. — Ты собираешься что-нибудь делать?

Я сосчитала про себя до пяти, прежде чем развернуться и пойти к себе в спальню. Он пошел за мной и даже не побеспокоился, чтобы закрыть дверь, так как знал, что нас и так никто не побеспокоит. Как только дошла до середины комнаты, я повернулась и посмотрела на него. Он не сделал ни одного шага, чтобы приблизиться ко мне. Вообще не двигался. Он чего-то ждал, ждал, чтобы я сделала первый шаг. Шейн это предложил, и теперь ждал, что я буду играть главную роль. Я не знала почему вместо того, чтобы остановить его, я потянула за нижний край рубашки и сняла ее. Взгляд Шейна задержался на моей голой груди. Его страстный взгляд заставил меня забыть о том моем немного выросшем животе.

Я сделала несколько шагов вперед, снимая с него рубашку. Мы стояли в сантиметре друг от друга, но мои пальцы покалывало от желания прикоснуться к нему. Почувствовать его твердую грудь, провести пальцами по его соскам. Мне пришлось прикусить губу, чтобы удержаться. Я посмотрела на него, наши взгляды встретились, и на короткий момент молчаливое понимание промелькнуло между нами.

Мы не были пьяными в этот раз, мы оба полностью понимали, что делали. Мы полностью осознавали: то, что происходило между нами, нельзя было списать на алкоголь и суматоху после дня рождения. Я ждала, когда Шейн скажет или сделает что-нибудь, когда он потянулся руками к моей талии, притянул меня к себе, и наши тела столкнулись друг с другом еще раз. Это неожиданное движение удивило меня, но когда Шейн начал целовать и покусывать мою шею, я полностью растворилась в этом.

Я обняла его за плечи и вонзила ногти ему в кожу. Я почувствовала, как он опустил руки к моим бедрам, а затем к ягодицам. Подняв меня, он понес меня к кровати и затем положил на спину. Он стоял напротив меня и я видела, как его взгляд опустился от моего лица к груди и остановился на застежке моих штанов. Он слегка ухмыльнулся и наклонился, чтобы расстегнуть их.

На каждое его прикосновение, каждый вдох и выдох мое тело реагировало. Жар ощущался везде, где он касался меня, предвкушение становилось невыносимым. Я не могла понять, гормоны это или просто Шейн сводил меня с ума. Холодный воздух тронул мои ноги, как только Шейн стянул с меня штаны, и пока он забирался на кровать, пальцами легонько поглаживал мои ноги. Он продолжал медленно вести пальцами вверх, и это ощущалось практически пыткой. Когда он провел ними по моей груди, я глубоко вдохнула. Когда Шейн покружил пальцами вокруг соска, мне пришлось закусить губу, чтобы не закричать. И он это заметил.

— Они действительно очень чувствительные, — сказала я ему.

Он улыбнулся.

— Приятно слышать, — ответил он, а затем опустил голову и прижался к соску губами, посасывая через лифчик. Да, через тонкое кружево я чувствовала себя так, что вот-вот взорвусь. Пальцами он снова начал блуждать по моему телу, на этот раз спускаясь вниз, играя с краем моих трусиков, поглаживая кожу через мягкую ткань.