— Мы все равно были бы вместе.

— Я так не уверена, — сказала она, скрещивая руки на груди.

— Да, ты уверена, — заспорил я. — Мы с тобой оба знали, что рано или поздно это произойдет, — я указал пальцем на нее и себя. — Я уверен в этом. Это было просто вопросом времени. И это просто ускорилось из-за беременности.

— Ясно, это все из-за ребенка, — сказала она, повысив голос.

— Это не то, что я сказал! Прекрати переворачивать мои слова, — сказал я, повышая свой голос. Я быстро вздохнул и медленно выдохнул, зная, что необходимо оставаться спокойным, чтобы был хотя бы один шанс обсудить это сегодня вечером.

— Знаешь, насчет чего я уверена? — спросила она. — Я уверена, что если бы не беременность, наши жизни бы не изменились. Ты бы так же путешествовал по миру, иногда уезжая на несколько дней или недель. А я бы продолжала карабкаться по карьерной лестнице, пробивая себе путь к крупным делам, которые, знала, что получу, — небольшая улыбка появилась на ее губах. — Но случилось то, что я забеременела. И я вижу, что только моя жизнь изменилась. Ты все так же живешь своей жизнью, а я… — она коротко засмеялась. — Я пытаюсь справиться с этим каждый день.

Ее слова укололи меня.

— Как ты можешь так думать? Как ты можешь думать, что моя жизнь не изменилась?

— Не знаю… — сказала она, пожав плечами. — Может быть, потому, что колыбелька все еще в коробке. Несобранная, даже не раскрытая. Ты ее игнорируешь…

— Я не игнорирую ее, — начал защищаться я.

— Или, может быть, потому, что ты все еще продолжаешь путешествовать по миру, неизвестно как долго…

— Это моя работа…

Но, похоже, она была на коне и продолжала наступать.

— Может быть, потому, что мы вернулись домой на твоем джипе. Той самой машине, где нет окон, а двери тонкие, как бумага, — сказала она со злостью. — Я помню, как сказала тебе еще несколько месяцев назад, что машина не безопасная для ребенка. Но вот она, припаркована внизу.

Я покачал головой, пытаясь побороть собственную злость. Я не бесчувственный. Я знал, что вместо Ли говорила злость. Ее ранил Нью-Йорк, и сейчас она пыталась компенсировать это. Но это не та игра, в которую мы с Ли играли. Мы никогда не обвиняли друг друга только для того, чтобы почувствовать себя лучше. Но также у нас никогда не было такого, чтобы наши действия причиняли столько боли. Но кого обвинять для меня было неважно. Было важным все исправить. И если бы мне пришлось вынести еще несколько ударов, чтобы она меня выслушала, я выдержал бы это. Я бы позволил ей нанести мне раны своей злостью, если бы это означало, что потом мы залечим их вместе.

— Ты не готов к этому, — сказала она, будто бы пришла к определенному решению. Абсолютно неверному чертову решению.

— Что?

— Ты не хочешь этого. Ты к этому не готов, — сказала Ли.

— Ты неправа, — настаивал я. — Золотце, я действительно этого хочу. Я хочу тебя. Больше, чем кого-либо.

— Меня возможно, — сказала она. — Но это больше, чем просто я, — она опустила скрещенные руки на живот, прикрывая его, почти защищая. От меня.

— Я знаю это, — сказал я ей. — Я хочу всех нас троих. Вместе. Вот об этом я хотел поговорить с тобой. О нашем будущем. Ли…

Я замолчал и с трудом сглотнул. Не так я планировал сказать эти слова, но если так нужно, чтобы доказать Ли, что она и ребенок — это все, чего я хочу, я сделаю это.

— Я люблю тебя, — сказал я ей.

Она моргнула, а затем отвела взгляд.

— Это такие простые слова для тебя, — сказала она.

Теперь пришла моя очередь моргать.

— Что это должно значить?

Она просто покачала головой.

— Ли, — сказал я, делая еще один шаг к ней.

— Мне кажется, тебе нужно время. Обдумать, чего ты действительно хочешь.

Я остановился прямо перед ней.

— Мне не нужно время, — заспорил я. — Я говорю тебе прямо сейчас. Я говорю тебе все. Я люблю тебя! Почему ты не слушаешь, что я говорю тебе?

— Я слушаю, — сказала Ли. — Я просто думаю, что ты не полностью понимаешь, что говоришь.

Если бы она меня ударила, не думаю, что был бы поражен больше.

— Как ты можешь говорить такое?

— Как я могу? — спросила она удивленно. — Я просто пытаюсь действовать обдуманно.

— Нет! Ты пытаешься сделать мне больно, потому-то думаешь, что я причинил тебе боль. И я это понял. Я даже могу это понять. Но не надо говорить, что мне нужно. Не говори мне, что ты лучше меня знаешь, чего я хочу. Потому что я говорю тебе. Я готов к этому. Это жизнь, которую я хочу.

— Тогда почему все еще в коробках, Шейн? Почему ты уезжаешь каждые несколько недель? Почему только я чем-то жертвую? — закричала она.

— Я тоже жертвую! — закричал я в ответ. — Я жертвую. Я отказался от работы, чтобы быть рядом с тобой. Чтобы пойти к доктору. Я оставался дома и массажировал твои ноги каждый вечер, чтобы тебе было легче. Я все делал, чтобы подстроить свое расписание под твое! — я знал, что мне необходимо сбавить тон, но я не мог сдержать себя. Не думаю, что когда-либо раньше я был так расстроен и раздражен. — Я делал все, что мог, чтобы облегчить тебе жизнь. Все, что ты хотела, я пытался тебе предоставить. Я даже трахал тебя, когда ты этого хотела!

В ту секунду, когда эти слова слетели с моих губ, я пожалел об этом. Я захотел забрать их, стереть. Я не то имел в виду, она должна была это знать. Но выражение ее лица после того, как я это сказал, я забуду нескоро. В уголках ее глаз зародились слезы, а затем скатились по щеке.

— Золотце, — начал я, чувствуя себя полным дерьмом после тех слов. Я поднял руку, чтобы дотронуться до нее, стереть слезы, но она быстро сделала шаг назад, будто с отвращением.

— Ну, — начала она, — по крайней мере, теперь я знаю, как ты себя чувствуешь на самом деле.

— Я не это имел в виду, — мягко сказал я, снова пытаясь дотронуться до нее. Она еще дальше отошла от меня, направившись к двери. Я понял, что Ли собиралась уйти, прежде чем у нас появился бы шанс все исправить. Прежде, чем у меня появился бы шанс все исправить. — Не уходи, — начал умолять я. — Останься. Давай поговорим.

Она посмотрела на меня, но продолжила двигаться к двери.

— Думаю, мы достаточно наговорились.

— Нет, это не так, — сказал я, следуя за ней.

Я настиг ее и схватил за руку, пытаясь остановить, но она меня оттолкнула.

Подняв руки, я уступил, принимая, что она не хотела, чтобы я к ней прикасался.

Медленно и спокойно я начал умолять:

— Пожалуйста, останься.

— Нет, — ответила Ли.

— Нет?

— Нет, — снова сказала она. — Я не могу быть здесь прямо сейчас, Шейн. Я не могу быть рядом с тобой прямо сейчас. Возможно, ты думаешь, что тебе не нужно время, но мне оно нужно.

По моей спине пополз страх.

— Время для чего? — спросил я. — Ты… мы что, расстаемся?

Взгляд ли, наконец, остановился на мне, и печальное выражение ее глаз просто убило меня. Я потянулся рукой к двери, мне нужна была опора, чтобы остаться на ногах. Как мы могли расстаться, если были влюблены друг в друга?

— Золотце, — выдохнул я.

— Я… я не знаю, — сказала она. — Мне просто… нужно время.

— Сколько?

Она не ответила. Мы просто стояли и смотрели друг на друга, это мгновение показалось мне вечностью, а затем она повернулась и вышла за дверь. Я смотрел ей вслед и наблюдал за тем, как она шла по коридору и нажала кнопку лифта.

Я говорил себе, что это неправда, этого просто не могло быть. Я говорил себе, что если бы Ли повернулась, просто посмотрела на меня, она бы прибежала назад. Потому что она бы увидела, как я люблю ее, как хочу ее, насколько она мне важна. Что значит для меня эта семья из трех человек, которой мы собираемся стать. Она бы увидела, что я не имел в виду ничего из того, что слетело с моих губ. И я увидел бы то же самое. Я бы понял, что она не имела в виду ничего из того, что сказала. Что ей не нужно было время. Что она не хотела уходить прямо сейчас.

Что она тоже меня любила.

Пожалуйста, Ли. Пожалуйста, повернись и посмотри на меня.