Николь молчит.

Он ждет ответ.

С экрана звучит смех персонажей двадцатидвухлетней давности, а реальная аудитория в тишине, как на погосте, рассчитывают на панихиду.

— Мы по теме. Поражаемся, почему такой полезный фильм такой смешной, — ляпаю, прервав паузу. Тянусь к красному высокому стакану с газировкой.

— Да? И что вас насмешило?

Пялюсь в экран, но можно не стараться, пока я отвлекалась суть ускользнула, и щас там сцена, где под торжественную музыку несут гроб, обтянутый флагом.

В тему. И комментарии не подглядеть, засада.

— Ну…Дастин Хоффман смешной. Вспомнила, как он переодевался женщиной в другой старой комедии, — мямлю.

Зря я это.

Аверин смотрит на меня несколько долгих секунд, как на идиотку. Переводит взгляд на часы. Говорит:

— Кристина, ваши любимые фильмы обсуждать времени нет, к сожалению. Осталось пять минут, у кого какие мысли? Желательно, не оффтоп.

Он садится за стол.

Я торопливо листаю отзывы на фильм.

Кто за язык тянул? Алекс строгий и не выносит глупость, и все мои предыдущие блестящие ответы он уже закопал в том гробу. Шопен, у меня горе, мне срочно нужен "Траурный марш", чтобы заглушить рыдания.

— Спасти мир нельзя, но можно попытаться, — говорит на экране Хоффман.

В поддержку мне. Точно, рано лапки поднимать. Вот неплохое мнение: " фильм о цинизме. Одна неправильная идеология меняется на другую, с ее помощью разрушаются государства…"

Подходит.

Откашливаюсь. Делаю большой глоток кока-колы.

— Короче, кино о цинизме, — доносится голос с заднего ряда. — Одна идеология меняется на другую, а потом разрушаются целые государства.

Давлюсь газировкой.

— Егор? Вы решили к нам присоединиться? — Аверин аж привстает на стуле. — Мне казалось, вы спите.

— Вам казалось, — за спиной Егор громко зевает и продолжает с ленцой. — Я в инете лазил, читал комменты на фильм. Захотелось поделиться. А что? Абрамова всю лекцию только этим и занимается. Крис, ну слово в слово шлепаешь с чужих отзывов. Фантазия своя по нулям?

Во мне умирает дыхание. И репутация. И саму меня пора хоронить, ибо зачёт я теперь точно не сдам.

Алекс молчит. Отрешенно дергает бороду. На автомате считаю движения: один, два, три, четыре…

Козлина Егор.

Сжимаю в руке стаканчик и оборачиваюсь. Между нами пять рядов, из них четыре пустых — заскок Аверина, студентам можно занимать только два первых и два последних, а в середине сидеть нельзя. Щурюсь. Темно, но все равно вижу насмешку, с которой парень изучает мое перекошенное лицо.

Анонс: Аверин Егор Александрович, сын препода и зарвавшийся мажор. И он терпеть меня не может. Но так открыто не гадил еще.

— Как крыса себя ведешь, — цежу.

— Наоборот, одолжение делаю. Крис, нельзя жить чужим умом, — он показательно стучит по корпусу планшета. — Иначе останешься тупой, как пластмасса.

Остальные хихикают. Серая армия почитателей, "лишь бы примазаться, а смешно или нет — дело десятое". Даже Николь хрюкнула.

— Твоя забота границ не видит, — цокаю. — Это из-за лета, да? Все никак не отстанешь?

В его самодовольную улыбку мой вопрос вдыхает зло. Оно захватывает еще и глаза, разгорается. Когда так смотрит — будто готов молотком тебя стукнуть — похож на отца. Он открывает рот.

Его голос тонет в пронзительной трели звонка. Партия. Ха.

Закидываю сумку на плечо, выхожу из аудитории и читаю сообщение от Линды:

Ты едешь или нет? Василина тебя ждет.

Пусть сама напишет, что надо, — отбиваю ответ. — Я же договаривалась с ней, что днем не смогу.

Так форс-мажор, сегодня всё по высшему разряду надо, — Линда шлет улыбающийся смайлик. — Хозяин приедет.

Хозяин? — тоже ржу желтыми кругляшами. — Это кто? Любитель дисциплины и связываний?

Это хозяин клуба, — припечатывает. — Ты же с сентября работаешь, а он последний раз в августе был. Зверски строгий. Мы-то все устоявшийся коллектив, а ты новенькая. Если ему не понравится что-то — первая пойдешь лесом. Ну что? Все еще занята?

Кошка сдохла, хвост облез, кто слово скажет — тот её и съест.

— Александр Александрович, можно звук добавить? — спрашивает девушка с первого ряда.

Кошка ваша, Зарипова. Приятного аппетита.

Беру пульт, увеличиваю громкость.

За прошедшие полтора часа прибить студентов хотелось три раза. Если бы не Егор, никогда бы не пошёл преподавать. Атмосфера кошмара, эти дети сводят с ума. Долго думают, глупо хихикают. Тайком меня фоткают. Ну, дамы, в основном.

Тридцать девять лет — не старость, но между нами пропасть минимум в пятьдесят единиц по айкью. Они до сих пор пишут на столах. Не "саша дурак" и подобное, а "новости — наша профессия", "новость живет пока вокруг нее растут слухи", они пачкают синей и черной пастой кремовое покрытие, и ради чего?

Очередной вопрос из зала активирует желание ушатать малолеток. Раз, два, три, четыре — тереблю бороду. Ощупываю жёсткие волосы. Парикмахер из "Биг Босс" опять в шоке будет, у меня на лице мочалка.

Автоматически отвечаю:

— Нет, конечно, войны на самом деле не было. Это пример фейк-ньюз, крайне наглядный.

Смотрю на видвижной проекционный экран.

Производитель обещал повышенную яркость и угол обзора до ста двадцати градусов. Безбожно врал. Если не выключать свет в зале, изображение совсем бледное. Впрочем, я только за. Имбирь, хрен и васаби клал я на эти полнометражки, всю осень Спилберг, Маккарти и Макдональд мутят мои сны.

На планшете листаю ленту комментариев к фильму.

Если какой-нибудь умник вздумает хоть фразу отсюда взять — шлепну на месте. Хитрая задница Абрамова, не хочет учиться, так ее не держат, будто это мне надо, вдалбливать ей в голову азы медиа. И не дура ведь, нормально соображает, зачем все испортила и смухлевала? Такой образ накрылся.

Разочарован навсегда.

Смотрю на часы. Эксклюзив с эмблемой льва — платина, бриллианты, функция прыгающего часа и еще всякие приблуды. Остаток былой роскоши. Пять вечера — раньше в это время я удобно полулежал на диванчике в ресторане с отличной кухней от народов балканского полуострова, пил ром и заключал сделки.

А теперь обсуждаю нацинтересы, проблемы качества, суть журналисткой работы, короче ерунду. И раз, два, три, четыре — дергаю бороду.

Спокойно, спокойно по волнам, у меня есть цель: я хочу наладить отношения с ребенком. Правда, три месяца уже улетели псу под хвост, тому самому, который виляет собакой.

Но я в режиме ожидания. Айн момент. А знаешь, все еще будет. Правильные вещи поет Кристина. Обракайте.

В перерыве спускаюсь на первый этаж за кофе.

Паркет "ёлочка", двери-двери, лестницы, студенты, коллеги, всем рахмат за внимание — киваю направо-налево. Взгляд цепляется за волнистые темно-русые волосы.

А-а-а, врунья.

Сидит на лавке, возле автомата, положив ногу на ногу. Потертые черные слаксы и черная футболка с надписью " Shut the fuck up " — в мире нет вещей более странных, чем подростковые шмотки. Во веки веков не допру, зачем они выряжаются черт знает как. Сплошная эклектика, при такой-то внешности.

Она дует на стаканчик с кофе. Над губой пикантная родинка. Матовая темная помада.

Красивая девочка. Но я за шоколадные глазки оценки не ставлю.

Давлю кнопки, забираю стакан с ореховой кофейной бурдой. Плюхаюсь рядом и заглядываю в экран. Успеваю прочитать "да, знакомства для секса, разумеется".

Вот это поворот.

Она дергается.

Мой стакан наклоняется, и кипяток льется на брюки. На черную классику от Хуго Фердинанда Босса, но мне не жаль. Поднимаю бровь и смотрю на нее внимательнее.

А дитё-то порочное.

Хмыкаю.

Теперь ясно. Где уж время на учебу найти, коли приспичило трусики снять.