– Во имя Плети! – воскликнул я, проведя положенное пальцекручение. – Анна Алексеевна Гнетая!

А чего? Гнетый же есть, который журналист? Вот это теперь Гнетая.

+250 единиц опыта

Новый уровень

+1 очко характеристик

+20 очков навыков

– Сколько капнуло опыта? – спросил я у Эстрид.

– Сто пятьдесят, – ответила она. – И я получила сотый уровень.

Гляжу на неё внимательнее.

Эстрид Бранддоттер

100 уровень

– Теперь я служитель смерти IV-го класса, – улыбнулась некромантка. – И я больше не некромант, а некромастер.

– И ощущения какие? – поинтересовался я. – Почувствовала, как член в штанах стал чуточку длиннее?

– У меня нет… – начала Эстрид, но затем осеклась. – Твой юмор, Алексей, меньше всего похож на юмор.

– Но ты-то поняла, ха-ха! – оскалил я свои двадцать девять зубов.

– Готова служить, господин, – заговорила Анна.

– Это хорошо, что готова, – повернул я к ней голову. – Что ты умеешь?

– Ты где научилась так хорошо играть на публику? – заинтересованно спросил я у Анны.

– В театре молодёжи служила, господин, – ответила немёртвая. – Возможно, видели постановку «Питера Пэна», я там играла Динь-Динь. Ещё в «Собачьем сердце» Вяземскую играла…

– И что же тебя, актрису с нехилым таким навыком, заставило пойти в культисты? – спросил я недоуменно.

– Кукла… – ответила новоиспечённая Анна. – Она сказала, что я могу обрести могущество, которое мне и в грёзах не снилось. А ещё вечную молодость и красоту…

– Ну, Эстрид тебя не обманула, теперь ты точно не постареешь, – вздохнул я. – Правда, можешь ещё стать ощутимо лучше. Если я достану альбедо, мать его ети…

В материалах по некромантии, переданных старлеем Горенко, не было нихрена толкового. Там говорилось, что альбедо можно получить выпариванием нигредо, но это было бы слишком легко. Херня, короче, эти сведения.

Хотя информация о том, что есть ещё две стадии Великого деланья – цитринитас и рубедо – вот это было интересно. Если альбедо превращает мертвецов в почти что полноценных членов общества, то что будут делать цитринитас и рубедо? Их легко может не быть на самом деле, но алхимики Земли же как-то удачно попали с нигредо и альбедо. Закономерность прослеживается, можно надеяться, что желанный мною альбедо – это ещё хрень собачья, а по-настоящему высшая лига начинается с цитринитаса…

– Вождение – это бесполезная хрень, – вчитался я в характеристики Анны. – А где ты научилась «Ремеслу»?

– Вязала с детства, господин, – ответила Анна. – В театре долгое время не платили, приходилось торговать шерстяными варежками, носками, а потом я начала вязать игрушки… Даже думала уйти из театра, но так и не решилась…

– Лучше бы игрушки вязала… – вздохнул я. – И торговлю это объясняет… но что дальше? «Верховая езда»?

– Это я увлеклась конными прогулками, когда появились первые деньги от занятий с госпожой Эстрид, господин, – ответила Анна.

– А «Ближний бой»? – спросил я.

– Записалась на курсы самообороны, господин, – ответила Анна, – когда стало ясно, что придётся иногда брать жертв самостоятельно.

– Могли же ведь в мирное русло обратить дарованные силы? – вновь вздохнул я неодобрительно. – Вон, со мной сотрудничают менты, нормальные ведь люди! Когда я предложил им торговать зельем «Тёмное спасение», даже совесть у них заиграла, в хосписе хотят детям помогать. Вы хоть кому-нибудь, кроме себя, помогали?

– Нет, господин, – ответила Анна и склонила голову.

– И совесть вас не гложет? – спросил я. – Что за животное существование, ребята? Эй, Лев, Баран, это и вас касается! Неужели вы настолько прогнившие мудаки, что даже не задумались о том, чтобы помочь кому-то?

– А зачем им это? – недоуменно спросила Эстрид. – Человек должен заботиться о себе.

– Тебя я прекрасно понимаю, Эстрид, – махнул я рукой. – Ты – дитя своего мира. «Умри ты сегодня, а я завтра». Но эти вот… Их же с детства воспитывали, что надо помогать ближнему своему! Даже меня, хоть я и в детдоме часть жизни провёл, учили тому же самому! Анна, блядь! Ты ведь перед детьми выступала в театре! Неужели никаких аналогий не промелькнуло? Неужели тебе не захотелось, хотя бы денежно, помочь нуждающимся детям?

– Нет, господин, – ответила Анна.

Мой взгляд ожесточился. До этого, когда слышал о том, как скромно жила Гнетая до встречи с Эстрид, мне стало её немного жаль. Теперь нет.

– Вы заслужили всё, что с вами произошло и произойдёт, – заключил я, сняв перчатки и фартук.

– Да, господин, – согласилась Анна. – Заслужили.

– О-о-о, май лав, май дарлинг… – пробубнил я, направляясь к лестнице. – Ай хангер фо юр тач… Анна, за мной.

Наверху голая женщина не произвела никакого фурора. Ребята как играли в «Чапаева», так и продолжили играть.

– Кем ты хочешь стать, Анна? – спросил я.

– Привет, Анна, – поздоровался с ней Сухой.

Он встал из-за стола и ожидающе уставился на меня.

– Я не знаю, господин, – ответила Анна.

– Воином? Ремесленником? Слугой? – предложил я варианты.

– Ремесленником, господин, – ответила немёртвая.

– Так и быть, – кивнул я. – Сухой, найди ей подходящую одежду, желательно из толстой кожи.

– Слушаюсь, господин, – ответил Сухой и указал Анне на лестницу.

Спустя минут пять они вернулись. Анна была одета в кожаные штаны, а также льняную котту синего цвета. На ногах её были сапоги с высоким голенищем, а на голове мужской берет.

– Заступаешь в помощники Ворлунда, – сказал я. – Помогай ему по мастерской.

– Да, господин, – кивнула Анна.

– Добро пожаловать в нашу нездоровую, но дружную семью! – улыбнулся я, указывая на выход на задний двор.

//Российская Федерация, г. Владивосток, 20 июля 2021 года//

Майор милиции Андрей Михайлович Воровских вошёл в кабинет особой оперативной группы.

– Здравия желаю, товарищи, – козырнул он.

Тихо говорившие о чём-то опера прекратили разговор, почти синхронно встали и козырнули в ответ.

– Здравия желаем, товарищ майор!

– Что, обсуждаете новое дело? – спросил майор Воровских.

– Так точно, – ответил майор Точилин.

Так как майор Воровских прибыл из Москвы, обладал большими полномочиями и занимал более высокую должность, майор Точилин был ниже по иерархии. Начальник РОВД официально приказал «оказывать полное информационное содействие» московскому гостю, а неофициально сказал, чтобы с ним обращались как с грибом, то есть держали в темноте и подкармливали дерьмом. Неофициальная версия приказа подразумевала, что о делах РОВД москвич должен был узнать только из официальных отчётов, в которых всё должно быть идеально и образцово.

– И что у нас сегодня на повестке? – спросил московский майор.

– Дело о разбое, группа лиц, возможно организованная, тяжкий вред здоровью пострадавшего, – ответил Точилин. – Данных о преступниках нет, пострадавший в коме. Есть несколько зацепок, которые мы сейчас отрабатываем.

– Хочу понаблюдать за ходом следствия, – сказал майор Воровских.

– Да, разумеется, товарищ майор, – кивнул Точилин.

Тут он увидел, как кукла на сейфе моргнула глазами и помахала ему рукой. Москвич стоял к ней спиной, поэтому не мог наблюдать странное действо.

Горенко испуганно посмотрела на куклу и изобразила жест перерезания горла.

Майор Воровских, почувствовавший что-то, резко развернулся. Кукла замерла, как и старлей Горенко.

– Что-то не так? – спросил он.

– Никак нет, товарищ майор, – покачала головой Валентина.

Воровских развернулся к Точилину:

– Такой высокий уровень раскрываемости особо сложных дел вызвал подозрение у моего руководства. Веских причин для подобного успеха я, пока что, не увидел, поэтому хочу внимательно посмотреть на вас, товарищи. На вашу работу. Если всё будет предельно чисто и аккуратно, то будьте уверены, я лично походатайствую перед своим начальством о перспективных милиционерах, которые напрасно расходуют свой потенциал в провинциальном городе.