— Александр Фёдорович? — несколько удивился моему присутствию Гладышев, входя в приёмную. Всё равно я заметил, что он был рад меня видеть. — Вы ко мне?

— Да, Вячеслав Петрович, хотел с вами поговорить, как обещал.

— Ко мне никого не пускать, я занят! — строго наказал он секретарю, мы вошли в кабинет, и он указал мне не на стул перед его столом, а в дальний угол кабинета, где возле журнального столика стояли два больших мягких кресла. — Коньячку?

— Благодарю за предложение, но нет, спасибо, — улыбнулся я, усаживаясь в кресло.

— Тогда лимонад и пирожные. Как говорится, чем богаты.

— А вот от лимонада не откажусь.

— Слушаю вас, Александр Фёдорович, — сказал он, разливая лимонад по стаканам и убирая шитую хитрым узором салфетку с корзинки со сладостями. — Вы уже готовы со мной поделиться секретной информацией?

Я кивнул, выпил на нервяке залпом стакан лимонада и вывалил скопом всё, что планировал. Даже немного больше.

Правильно я сделал, что со всеми попрощался вчера. Рано утром наконец-то позвонил главный полицмейстер Санкт-Петербурга Белорецкий Павел Афанасьевич и сообщил, что мы можем навьючивать верблюдов и собирать караван в обратный путь. В смысле можно возвращаться домой. Отец пошёл будить всех остальных. Долгожданная приятная новость мгновенно приводила в бодрое состояние даже тех, кто совсем не хотел просыпаться, например Катю. Она уже через пять минут была готова на выход, но мама её остановила и отправила на утренние водные процедуры, потом за стол. Наша машина должна приехать за нами к семи, поэтому есть время спокойно сложить вещи, позавтракать, потом выдвигаться.

— Мне даже не верится, что мы скоро будем дома, — приговаривала Катя, перед тем, как впиться зубами в следующую ватрушку.

— Дома мы будем не скоро, дорогая, — спокойным тоном сказала мама. — Ты уже забыла, что дом нуждается в ремонте?

— Да бли-и-ин! — протянула Катя и скукожила горестное личико. — Но ведь туда можно хотя бы зайти, чтобы взять свои вещи?

— Зайти можно, — ответил Отец, — а жить там пока не получится.

— Мне тоже надо попасть домой, — сказал я. — Там остались очень ценные книги, которые мне край как нужны.

— Значит попадём, — ответил отец. — Туда всем нужно. Будем надеяться, что там есть что забирать, а не вынесли всё начисто.

— Вряд ли вынесли, — покачал я головой. — Искали золотой амулет, наши пожитки им нафиг не нужны.

— А вот все мои украшения они точно стащили, — дрогнувшим голосом произнесла мама.

— И мои, — добавила Катя.

— Так, хватит уже всем причитать! — резко сказал отец и хлопнул ладонью по столу, заставив всех вздрогнуть. — Мы все живы, а это сейчас главное! Прислуга наша жива — это тоже важно. Вещи и золото — дело наживное.

— Поддерживаю, — сказал я, допивая чай, встал из-за стола и пошёл паковать свой чемодан.

Теперь мне нужна только та одежда, что сейчас на мне и в коридоре на вешалке. Одну из купленных на ярмарке книг я тоже не стал далеко убирать, путь предстоит неблизкий, почитаю. Все так торопились, что в итоге нашему водителю пришлось немного подождать. Ну это нормальная жизненная ситуация. Когда выехали на трассу до Москвы, даже немного взгрустнулось. Я получил здесь очень интересный жизненный опыт, познакомился с интересными людьми. Тубус с плакатами удобно расположился под задним стеклом рядом с нашими шляпами, думаю он не раз ещё пригодится. Возможно когда-нибудь закажу такой комплект на типографии, а пока и нарисованные дядей Витей вполне сойдут.

А куда сойдут? В Питере я с такой информацией буду изгоем. Захарьин точно меня с потрохами сожрёт. Единственный вариант, заняться для начала знахарями в лечебнице «Святой Софии». Вполне возможно, да скорее всего так и есть, что там есть знахари со слабым даром, который они могут использовать в очень малом перечне оказываемых услуг, а остальное — хирургия и устаревшая морально фармация. Последняя причём также нуждается в фундаментальной переработке и совершенствовании. Я уже представил себе, как они будут рады меня видеть, как мышь кота. И самым счастливым будет Демьянов Вячеслав Анатольевич, главный знахарь данного учреждения. А кому сейчас легко? Будем причинять добро по мере сил и возможностей. Но самое главное моё испытание предстоит на заседании коллегии. Пора официально вернуть себе законный статус лекаря, а уж только потом совершать все остальные телодвижения.

— А куда мы сейчас приедем? — справедливо спросила Катя, когда мы уже въезжали в Санкт-Петербург.

— Для начала в центральное управление полиции, — ответил отец. — Белорецкий вернёт наши телефоны и документы. Он сказал, что для нас арендовали квартиру в центре для временного проживания до окончания ремонта. А ещё надо подписать кучу документов, составленных следователями и юристами.

— Понятно, — вздохнула Катя. — Значит лечь на кроватку и вытянуть ножки получится не скоро.

Она оказалась права. В управлении мы проторчали больше часа. И дело не ограничилось только подписанием тонны бумаг, с нами ещё очень хотел поговорить следователь, который копил кучу странных на первый взгляд вопросов, пока мы были в отъезде. В итоге все уже устали настолько, что поездку в разгромленную усадьбу решили отложить до завтра, сил на это уже не было никаких.

Пока у нас не забрали выданные на время телефоны, я успел записать контакты лекарей из Ярославля. Блокнота у меня не было, только книга в руках. На заднем форзаце и появились мои записи благодаря ручке, которая удачно оказалась у отца в кармане. Как только мне вернули мой аппарат, сразу перенёс контакты туда.

Наше временное жильё находилось на углу набережной Фонтанки и Демидовского переулка. Дом уже с долгой историей, комнаты в квартире небольшие, но их количество и внутреннее убранство нас вполне устроили. Несколько месяцев здесь прожить можно. Мы занесли чемоданы и перед тем, как рухнуть на кровать, решили всё-таки сначала пойти перекусить в ближайший трактир. Чувство голода преобладало над желанием срочно лечь спать. А на сытый желудок и сон крепче. На завтра у нас были очень грандиозные планы, силы и крепкие нервы очень понадобятся.

Утром пришло осознание одного неприятного нюанса. После того, как сожгли нашу машину, нам временно выдали бронированный микроавтобус. Потом был вполне комфортный и вместительный автомобиль такси с водителем. А теперь-то у нас ничего нет! Озвучил эту тему отец за утренним кофе, и все резко осознали.

— Значит будем пока ездить на такси, — невозмутимо сказала мама.

— Ты же знаешь, не люблю я такси, — недовольно буркнул отец. — Мне наша машина нравилась. Я уже присмотрел, что лучше купить взамен.

— Сначала ремонт, — возразила мама. — Иначе ты поедешь на этой машине таксовать, чтобы заработать нам на еду.

— Не перегибай! — резко ответил он и передёрнул плечами. — Я уж лучше тогда рядовым лекарем пойду в самую отсталую клинику где-нибудь на окраине города и буду туда ездить на автобусе.

— Ты? — мама сделала максимально удивлённое лицо. — На автобусе? Быстрее на ёлке арбузы вырастут, чем такое произойдёт.

— Мы сейчас куда? — решил я прервать утренние дебаты.

— В нашу усадьбу, — сказал отец и тяжко вздохнул. — Посмотрим, как там дела, заберём самые необходимые вещи. Потом в клинику, чтобы определиться с объёмом ремонтных работ.

— Прислугу уже оповестили, что мы приедем живёхонькие? — решил я уточнить.

— Да, ещё вчера, — кивнул отец. — Это было первое, что я сделал, когда забрал телефон. Они нас ждут.

Такси остановилось напротив калитки. Внешне дом казался нетронутым, словно ничего и не произошло. Мы быстрым шагом направились ко входу. Дверь распахнулась, на пороге стояла Маргарита, следом появились Пантелеймон и Настюха. В руках у нашей поварихи был красивый свежеиспечённый каравай. Маргарита выдвинула её вместе с угощением вперёд. Такой я суровую старуху видел первый раз. На лице столько радости, что просто не помещалась, в глазах блестели слёзы. Пантелеймон тоже был на грани, чтобы не разреветься от счастья, а Настя особо и сдерживаться не стала, слёзы текли по щекам ручьём.