У меня всё похолодело внутри. Это что же получается? Нас сейчас где-то спрячут по программе защиты свидетелей до полного выяснения дела и плакала моя практика, мои планы и заседание коллегии, на котором мне должны вернуть статус лекаря. Павел Афанасьевич безусловно прав, обеспечить нашу безопасность они не могут и это уже доказано двумя несостоявшимися покушениями. И не состоялись они опять же не благодаря им. Да, плакали мои планы, но если следующее покушение будет более успешным, то и планы строить будет некому. Так что как ни крути и не сопротивляйся суровой действительности, а придётся делать так, как говорит Белорецкий.

— Павел Афанасьевич, — бесцветным просевшим голосом заговорил отец. — Вы абсолютно правы, что нам стоит на какое-то время залечь на дно, но как же моя клиника? Мне даже некого оставить вместо себя. Единственный человек, которому я мог бы доверить работу — это Виктор Сергеевич, но его тоже чуть не убили и ему здесь оставаться нельзя. Если мы все сейчас исчезнем, в клинике останется несколько молодых лекарей и мастер души.

— Жизнь дороже клиники, Пётр Емельянович, — возразил полицмейстер, хотя понимал, что все в глубине души с ним согласны, просто никак не могут принять мысль, что надо сильно изменить свою жизнь на какое-то время. — С этого момента вы выключаете свои телефоны и больше ими не пользуетесь. Вам выдадут другие, с которых вы не будете звонить своим друзьям и знакомым ни под каким предлогом, будете использовать только для связи между собой и со следственными органами. Ваши вещи мы соберём сами под видом обыска и поиска улик. В клинике можем сами определить человека, который возьмёт на время управление в свои руки.

— Тогда, — начал отец и снова запнулся. — Если возможно, назначить главным на время нашего отсутствия Корсакова Бориса Владимировича.

— Вот видите, Пётр Емельянович, — улыбнулся полицмейстер, — безвыходных ситуаций не бывает.

— И как надолго это всё? — спросила мама, с трудом справляясь с нахлынувшими эмоциями.

— Ну, точно вам ответить никто не сможет, — Белорецкий развёл руками. — Это уж как получится. Когда минует угроза, вы сможете вернуться к обычной жизни. А до этих пор вы будете жить под чужими именами в чужом городе без возможности общаться с людьми из своего окружения. Для всех вы будете числиться пропавшими без вести.

— Кошмар, — мама закрыла лицо ладонями, склонившись вперёд.

— Да, я вас понимаю, — сочувственно кивнул Павел Афанасьевич. — Но других вариантов я увы не вижу. Через полчаса будет имиторовано ваше исчезновение, микроавтобус попадёт в аварию, пробьёт ограду и упадёт в реку. Потом его найдут, а тела нет. По нормативным протоколам вы будете считаться пропавшими без вести. А вы отправитесь к новому месту жительства на неприметной машине с водителем. Квартира к вашему заезду готова, в ней есть всё необходимое, даже холодильник сегодня же будет заполнен продуктами, несколько дней можно из дома вообще не выходить, но это уже не обязательно, можете жить обычной жизнью. Просто ведите себя так, словно вы поехали в отпуск. Заодно отдохнёте от суеты и повседневности.

Из кабинета мы выходили в подавленном состоянии. Ясное дело, что это нужно для нашей же безопасности, но попробуйте встать на наше место. Все, кого мы знаем, скорее всего будут считать, что мы погибли. Я даже представлять себе не хочу, что сейчас начнётся.

Нас отвели в небольшую комнату, но перед этим мы как следует попетляли по коридорам и лестницам. Если меня сейчас просто бросить здесь, обратного пути я не найду, можно сказать, что уже пропал. Нам принесли сытный завтрак, потом провели до гаража, где нас ожидало такси вполне вместительное, чтобы мы все удобно расселись, но видавшее виды и достаточно невзрачное, чтобы не привлекать к себе внимание. Таких автомобилей по улицам Питера ездит тысячи. Окна закрыты выцветшими на солнце шторками, пассажиров никто не увидит.

Что самое стрёмное — Белорецкий так и не сказал нам, куда мы едем. Водитель тоже отказался сообщать пункт назначения, ссылаясь на служебный долг и инструкции. Как-то не совсем понятна причина, мы ведь уже никому не сможем сказать, куда мы едем. Видимо решили перестраховаться. Ладно, будем выглядывать в окошко и следить за дорожными знаками. Телефоны у нас уже были новые, старые отправились в личный сейф Павла Афанасьевича до лучших времён, как и наши документы. Теперь путь назад отрезан.

Судя по дорожным знакам, мы выехали из города в направлении Москвы, потом я просто заснул, сказалась бессонная ночь и все эти допросы. Периодически я просыпался, выглядывал в окно и засыпал вновь. Странно, привычка спать во время дальних поездок была у меня в прошлой жизни, неужели перенеслась и сюда вместе с сознанием? Когда очередной раз открыл глаза, увидел табличку «Ярославль», а затем и шикарную стелу.

Ну что ж, очень даже неплохо. Ярославль — красивый большой город, где можно затеряться в толпе и жить полноценной жизнью. А я уж боялся, что нас поселят в какой-нибудь деревне. Деревенская жизнь тоже ничего, то грибной сезон давно закончился, да и все остальные прелести тоже. Останется только сидеть дома, топить печь и читать книги. Вот чёрт, а как же мои книги? Хотя бы теорию как следует подтянул, пользуясь возможностью. Стоило мне только начать волноваться, как сам себя успокоил, мы же едем в большой город и там точно должна быть библиотека, значит смогу найти то, что мне нужно. Теперь найти библиотеку моя самая первая задача, более важная, чем посещение гастронома.

Для проживания нам выделили большую квартиру в новостройке среднего класса комфортности. Несколько кварталов многоэтажек с развитой инфраструктурой выглядели довольно симпатично, но по сравнению с центром Санкт-Петербурга это просто другой мир из повторяющихся рисунков бетона и стекла, лоджий и балконов, одинаковых ярких пятен боевой раскраски, призванных превращать ритмично повторяющийся рисунок в живую структуру.

Квартира была очень просторная, комнат хватило на всех, была здесь даже небольшая библиотека, объединённая с единственным на всех рабочим кабинетом. Я уже было обрадовался, что в городскую библиотеку можно и не идти, но тщательная ревизия литературного запаса не помогла найти чего-то стоящего. Значит завтра в библиотеку, иначе я здесь просто с тоски прокисну.

Мама проверила содержимое холодильника и приготовила ужин на скорую руку. Я если честно думал, что она не умеет готовить, у нас ведь этим всегда занимается кухарка, оказался неправ. После ужина мы с Катей решили прогуляться. Жилой массив совсем не то место, где хотелось гулять и любоваться окружающим пейзажем, поэтому мы вызвали такси и отправились на знаменитую стрелку, образуемую слиянием Волги и Которосля. Я здесь бывал в прошлой жизни и мне очень понравилось. В этом мире стрелка выглядела даже ещё краше и уютнее. Да ещё погода выдалась на загляденье — тихо, безветренно, относительно тепло. Мы купили по фисташковому рафу и уселись на скамеечке на самом конце стрелки. Фонтаны уже не работали, но волшебный свет фонарей создавал хорошее уютное настроение.

— Я в шоке вообще, — сказала вдруг Катя, глядя на водную гладь.

— Тебе здесь не понравилось?

— Не в этом дело. Как это так, утром проснулись дома, а теперь мы другие люди в другом городе и окружены другими людьми, которых видим первый раз в жизни. Мне до сих пор кажется, что это какой-то странный сон. Что я сейчас проснусь, Настя накормит нас завтраком, и мы поедем учиться, работать. Или работать вместе с тобой в нашей клинике. А теперь я понятия не имею, что я буду делать завтра, когда проснусь.

— Погнали со мной в библиотеку, — предложил я. — Раз уж обстоятельства выбили нас из привычного ритма, надо извлечь из этого максимум пользы.

— Ты прав, — кивнула Катя, выбрасывая пустой стаканчик из-под кофе в стоявшую рядом урну. — надо просто найти чем заняться, тогда время пролетит быстрее, чем если просто сидеть и смотреть в окно.