— Не, значит судьба выполнить пожелание отца, попробую без амулета.

Пока бабулька с болями в спине, которые мешали ей в восемьдесят два года заниматься йогой, укладывалась на манипуляционный стол на живот, я снял амулет и убрал в карман висящего в шкафу пальто. Ощущения ущербности, слабости или незащищённости не возникало, всё, как обычно, просто всё та же усталость. Случай вроде несложный, не уверен даже, что я смогу почувствовать ослабление дара, но попробую, раз уж решил.

Я приложил ладонь к поясничному отделу позвоночника, закрыл глаза и сосредоточился. Очаг воспаления я обнаружил быстро и точечно воздействовал на него. Бабулька издала несколько нечленораздельных звуков и тихонько заскулила. Через минуту процесс был завершён. Выходит, что я уже перерос тот момент, когда медальон мне чем-то мог помочь в этом плане.

Следующий пациент был с подагрой в самом классическом проявлении — отек и покраснение первого плюснефалангового сустава стопы, прикоснуться не даёт. Походка такая, словно стопа у него раздроблена в труху и опора только на пятку.

— Ох ты ж ё-моё! — пробормотал я себе под нос, осматривая замученную конечность страдальца. — А чего ж вы раньше никуда не обратились?

— Так она у меня второй день, как заболела, когда я сюда сунулся, а здесь погром. Всюду полиция, жёлтые ленты. К другим я не стал ходить, ждал, пока у вас всё наладится. Да я ещё живу рядом совсем, но сегодня пришлось на такси проехать три дома, сам бы не дошёл уже.

— Ясно, — покачал я головой. — Ложитесь, расслабьтесь. Будет немного больно, надо потерпеть.

Я не стал уже дёргать Бориса Владимировича, тот тоже сегодня набегался по всей клинике, справимся без обезболивания потихоньку. Жаль Кати сегодня с нами нет, вернулась к учёбе, ей и так теперь навёрстывать две недели пропусков придётся, света белого не увидит наверно до самого рождества.

С подагрой пришлось немного попыхтеть, но не из-за отсутствия медальона на шее, а из-за особенностей болезни. Прежде, чем снять воспаление, надо вывести отложения мочевой кислоты из оболочек сустава наружу. Вот тут-то как раз тончайший поток магической энергии самое то, очень хорошее подспорье.

Утро было волнительным. Хоть я и был практически на сто процентов уверен в своих силах, но всё равно проснулся раньше будильника, прервав череду нелепых снов. Принял душ, побрился, привёл себя в порядок, оделся с иголочки. Времени до выхода ещё вагон. Чтобы его как-то скоротать, взял в руки ту самую уникальную книгу, благодаря которой я сегодня должен вернуть себе статус лекаря. Пролистал то, что уже читал раньше, повторил для себя и даже начал вчитываться в новую тему, когда в дверь тихонько постучали.

— Да, войдите! — сказал я, заложив в книгу закладку.

Странно, ещё все по идее должны спать. Дверь тихонько приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулся нос Виктора Сергеевича, потом ещё и глаз.

— Ого! — видимо он удивился моему внешнему виду, немного подумав вошёл. — И давно не спишь?

— С час примерно.

— Волнуешься? — улыбнулся дядя Витя и от его доброй улыбки мне стало намного теплее и спокойнее.

— Да понимаю, что причин особо нет, — сказал я и улыбнулся ему в ответ. — Но ничего не могу с собой поделать. Решил воспользоваться моментом, читаю.

— Ты береги эту книгу, Саш, — сказал он серьёзным тоном и немного грустно. — Теперь она твоя.

— Да вы что, дядь Вить, я не могу принять такой дар! — возразил я мотая головой. — Я её изучу и верну вам, она же дорога вам, как память. И к тому же вы говорили, что таких больше нет.

— В том-то и дело Саш, я отдаю тебе её при одном условии. Ты должен переработать её и переиздать. Этот труд не должен умереть в моём книжном шкафу.

— Я вас понял, дядь Вить, — ответил я, осознавая, насколько серьёзная ноша на меня ложится с этим драгоценным подарком. — Если честно, я задумывался над тем, чтобы взять из неё выдержку и сделать одну методичку для студентов, с более подробными объяснениями, вторую для уже практикующих лекарей, которые владеют навыком, но не знают об этой технике.

— Очень хорошая мысль, Саш, одобряю, — восторженно сказал дядя Витя и потрепал меня рукой по плечу. — Но и саму книгу всё равно переиздай. Пусть она живёт.

— Она будет жить, дядь Вить! — сказал я торжественно, словно произносил текст присяги. — И как минимум по одному экземпляру будет в каждой библиотеке каждого города Российской империи. Эта информация должна быть доступна всем.

— Правильно, Саша, но до этого придётся пробиться через такие тернии, которые тебе раньше и не снились.

— Прекрасно понимаю и осознаю, — твёрдо сказал я. — Я вам обещаю, что добьюсь своей цели, чего бы мне это ни стоило.

— Ты сильный парень, Саш, — сказал дядя Витя, внимательно глядя мне в глаза. — Я всегда это знал, далеко пойдёшь. А сейчас ты пойдёшь со мной на кухню, будем чай пить.

Ну вот так вот, от высокопарных пафосных речей резкий переход на тему пожрать. Ну а что делать? Жизненно.

Отец уже сидел за столом, мама и Катя присоединились к чаепитию через несколько минут. Отец был серьёзным, но точно не убитым, а готовым принимать важные решения. Катя ещё находилась в полусонном состоянии, хотя ей из дому надо уходить первой, чтобы не опоздать на занятия. Скорее всего чуть ли не до утра штудировала одну из пропущенных тем, чтобы сегодня избавиться от хвоста. Все остальные могли позволить себе позавтракать не торопясь. Жуя плюшку, я всё прокручивал наш разговор с дядей Витей. Тернии говоришь ждут? Это ещё очень мягко сказано. Самое время отращивать стальные эти, как их, ну вы поняли, нервы, конечно.

Каждый раз, входя в фойе больничного комплекса, принадлежащего Обухову, восхищаюсь роскошью, с которой здесь всё обустроено. Сам интерьер диктует завышенные цены на медицинские услуги. Впрочем, что говорить, у него работают лучшие и сильнейшие лекари во всём Санкт-Петербурге. Взять того же Захарьина с пулом его учеников, каждый их которых за минуту может сделать больше, чем я за час. Гааз тоже не сильно отстаёт, хоть у него немного другие методы, но дар тоже один из сильнейших. Исходя из этого, мне не совсем понятно, почему именно Обухов стал главным лекарем. Потому что князь? А может и за какие-то очень выдающиеся заслуги.

Где состоится заседание коллегии мы уже в курсе, повернули по коридору направо, дошли до холла и присели в кресла для ожидания напротив входной двери зала. Коллегия лекарей отличается особой пунктуальностью, без пяти девять трое в золотых мантиях и семь человек в серебряных гордо прошествовали по коридору и вошли в зал. После этого начали заходить и занимать свои места скопившиеся к этому времени сотрудники больницы. Через пару минут вызвали и нас, ровно в девять.

— Напомню собравшимся причину сегодняшнего заседания, — властно прозвучал сочный тенор Степана Митрофановича Обухова, председателя коллегии лекарей и владельца крупнейшего больничного комплекса в Санкт-Петербурге. — Месяц назад производился разбор летального случая в клинике Склифосовских, во время которого был установлен факт профнепригодности Александра Петровича Склифосовского, что явилось одной из причин трагедии, пусть и не главной. Александр Петрович был отстранён от работы и получил запрет на лекарское дело. Сегодня господин Склифосовский утверждает, что за столь короткий срок он смог вернуть дар и достаточно развить его для самостоятельной работы в качестве лекаря. Вместо длительного обсуждения вопроса, предлагаю перейти непосредственно к испытанию навыка, которое прояснит ситуацию и расставит точки над и.

Естественно, что никто не возражал, Захарьин смотрел на меня с нескрываемым злорадством, ожидая моего очередного провала. Во взгляде Гааза читалась только неприязнь. Впрочем, это его нормальное состояние, по-другому он смотрит только на начальство и это наверняка стоит ему немалых усилий.

Пока ожидали пациента, народ в зале начал тихонько разговаривать, а когда дверь распахнулась, и санитары ввезли каталку, снова наступила тишина. Пациента оставили точно в середине президиума, чтобы дядям в золотых мантиях всё хорошо было видно.