Сьюдад – неспокойный город, полный опасностей, но многие магазины были открыты и торговали. Люди передвигались в старых автобусах, собственных автомобилях, на велосипедах и пешком. Несмотря на оживленное движение, все вокруг было отмечено печатью умирания. Всюду царили настороженность и страх. Люди не собирались группами, чтобы поговорить, опасаясь, что цель их сборищ будет не правильно истолкована солдатами на военных машинах, без соблюдения правил уличного движения носившихся по городу. Дети жались к юбкам своих торопливых, испуганных матерей. Продавцы и покупатели перебрасывались короткими фразами.

Кей и Лара с облегчением увидели возвращавшегося отца Жеральдо.

– Вы узнали, где похоронена Эшли? – нетерпеливо спросила Лара.

– Нет, но свидетельство о смерти существует. Его подписал доктор Томас Сото Ииньонас.

– Поехали, – предложила Лара, показывая Кею, чтобы он заводил мотор.

– Подождите. Этот Сото, – Кей повернулся к отцу Жеральдо, – он на чьей стороне?

Лара была само нетерпение.

– Какое это имеет значение?

– Еще какое.

– Он врач. Я тоже. Это важнее политических симпатий. Он поможет мне как мой собрат.

– И когда вы наконец повзрослеете? – в отчаянии проговорил Кей. – Он может быть нем угодно, родственником Эль Корасона или шпионом Эскавеза. Если мы туда прямо заявимся, да еще скажем лишнее, нам крышка.

– Выслушайте меня. – Отец Жеральдо обратился к Кею, желая примирить стороны. – По работе я несколько раз встречался с доктором Сото. Он никогда не заявлял о своей приверженности той или иной группировке. Доктор оказывает помощь всем раненым, независимо от того, на какой они стороне. Так же, как и я.

– Вот видите? Едем быстрее!

Кей не обращал на Лару внимания.

– Даже если он к нам хорошо отнесется, все равно он рискует собственной шеей. Возможно, доктор из страха не даст нам информацию. Или вообще откажется с нами говорить. Хуже будет, если он призовет солдат.

– Я готова пойти на риск, – упорствовала Лара.

– Но вы не одна.

– Если вы не хотите меня сопровождать, то оставайтесь.

Кей попытался укротить ее взглядом, но она осталась непреклонной. Он повернулся к отцу Жеральдо.

– А что вам подсказывает ваша интуиция в отношении этого доктора?

Неуверенность промелькнула в темных глазах священника. Подумав, он сказал:

– Я считаю, что он нас не выдаст, вне зависимости от того, согласится или нет нам помочь.

Лара кивнула головой.

– Ладно, вас двое, – согласился Кей. – Пусть будет по-вашему, но действовать будем, как я укажу.

Лара и Кей ждали в тесном кабинете доктора, пока отец Жеральдо вновь выступал от их имени. Хотя Кей опустил занавески, чтобы спрятаться от полуденного солнца, в комнате стояла удушающая жара. Одежда Лары прилипла к влажной коже. На рубашке Кея проступили темные пятна пота. Он без конца рукавом вытирал мокрый лоб. Они молчали, чтобы не растрачивать драгоценные силы.

Кроме того, молчание – мера предосторожности. Они не хотели привлечь своими голосами внимание кого-нибудь из больничного персонала. Им было бы трудно объяснить свое присутствие в кабинете доктора Сото.

Ожидание становилось невыносимым. Лара сидела, опустив голову на стол и подложив под щеку руки. Прошло уже целых два часа. Что там происходит? Она воображала самые ужасные вещи. Их обнаружили. Уже вызваны солдаты, которые окружили больницу. Возможно, Кей оказался прав, и доктор Сото пользуется своей профессией как прикрытием. В действительности он шпион. Он разгадал замысел отца Жеральдо, под пытками заставил его открыть правду, и вот теперь…

Лара услышала приближающиеся голоса и подняла голову; люди говорили по-испански. Кей тоже насторожился. Он встал у стены рядом с дверью и сделал ей знак не двигаться.

Сердце прыгало у Лары в груди. Струйки пота стекали по телу. Ручка двери повернулась, и доктор Томас Сото Киньонас первым вошел в кабинет. Он протянул руку к выключателю и зажег свет.

– Это были обычные роды, но вы знаете, как такое бывает…

Он заметил Лару и удивленно посмотрел на нее.

– Простите, доктор, – произнес отец Жеральдо извиняющимся тоном, входя в комнату следом за Томасом Сото. Он говорил по-испански. – Я не был с вами до конца откровенен. Конечно, нам надо обсудить вопрос об организации бесплатной столовой для голодающих. Но, если вы не против, мы это сделаем позже.

Кей закрыл дверь и встал между дверью и ошеломленным врачом.

Отец Жеральдо извинился перед Ларой и Кеем за задержку.

– Доктор согласился со мной встретиться, как только примет роды. Но роды затянулись, и мне пришлось долго ждать.

– Вы американцы? – воскликнул доктор. Он говорил на безупречном английском языке. – Как вам удалось пробраться через границу? Объясните мне, в чем дело. – Он бросил беспокойный взгляд на суровое лицо Кея и заткнутый за пояс пистолет. Потом посмотрел на священника, затем на Лару, стоящую у письменного стола. – Кто вы такие?

– Я доктор Лара Маллори. – Хотя губа уже давно не кровоточила, Лара ощущала, до каких размеров она распухла. – Три года назад я жила здесь, в Монтесангре, с моим мужем послом Рэндаллом Портером.

– Да, я припоминаю, – произнес доктор Сото. – Я видел вашу фотографию в газетах. Вашего мужа похитили и казнили. Такая трагедия, такая бессмысленная жестокость. Мы, врачи, очень сожалели о смерти посла. С тех пор как были прерваны дипломатические отношения с Соединенными Штатами, мы испытываем большие трудности с получением леиарств и медицинских инструментов.

– Я, как врач, понимаю ваши проблемы. – Пара сделала несколько шагов к доктору Сото. – Доктор, я позабочусь о том, чтобы снабдить вас медикаментами, если вы согласитесь мне помочь.

Сото посмотрел через плечо на Кея, снова вопросительно взглянул на священника, затем опять повернулся к Ларе.

– Как я могу вам помочь?

– Помогите мне отыскать могилу моей дочери. Доктор смотрел на Лару в изумлении, не говоря ни слова.

– Ее убили во время стрельбы, когда мятежники захватили моего мужа. Ее похоронили где-то здесь. Наше правительство и разные режимы в Монтесангре оставили без внимания мои постоянные просьбы найти ее останки и отправить в Соединенные Штаты. Теперь я сама приехала сюда. Но я не знаю, где ее могила.

Где-то вдалеке в коридоре раздались шаги. Звон посуды и приборов возвестил о наступлении часа ужина. Но в маленьком кабинете, расположенном возле запасного выхода, стояла тишина.

Наконец доктор Сото заговорил:

– Я вам глубоко сочувствую. Ваше мужество вызывает восхищение, это весьма опасное мероприятие. Но я не знаю, что вам ответить. Как я могу знать, где похоронена ваша дочь?

– Вы подписали свидетельство о ее смерти. – Лара подошла к нему еще ближе. Кей напрягся и потянулся к пистолету, но Лара взглядом приказала ему оставаться на месте. – Вы помните вообще об этом случае?

– Конечно.

– Ее звали Эшли Энн Портер. Она умерла четвертого марта, всего за несколько часов до официального объявления начала революции.

– Я прекрасно помню, когда убили вашу дочь, вашего мужа взяли в заложники, а вас ранили.

– Тогда вы должны помнить, что подписали свидетельство о смерти Эшли и дали разрешение на ее похороны.

Капли пота появились у него на лице. Доктор был плотного сложения, даже несколько тучный, ниже нее ростом, с квадратным лицом и бородой; приплюснутый нос говорил о наличии некоторого количества индейской крови. Большие неуклюжие руки, казалось, были не способны делать операции, но отец Жеральдо сообщил им, что доктор Сото прекрасный хирург.

– Простите, но я не помню, чтобы я подписывал подобный документ.

Лара в растерянности воскликнула:

– Но вы должны помнить!

– Очень прошу вас понять, – торопливо проговорил он, – что часы и дни после похищения посла стали самыми бурными в истории нашей страны. Сотни людей были убиты и ранены. Президент и его семья еле сумели спастись. Все, кто состоял у него на службе, были публично казнены, а улицы заливала кровь.