После этого ему пришлось целых несколько месяцев проваляться в больнице. Когда же он наконец вышел оттуда, то девица едва взглянула на него и резко передумала выходить замуж. И я её не осуждаю. Спикер же словно взбесился. Он наделал столько шуму, что, прослышав о его похождениях, Джек Крисмас взял его к себе. Так что Спикер запросто всадит тебе пулю в лоб и даже не поморщится. Вот так. В нем не осталось ничего человеческого. Совсем ничего. Чуть что не по нем — тут же хватается за пистолет.

Пенстивен вспомнил, как спокойно и выжидающе переглядывались между собой трое обитателей хижины. Теперь ему вся стало ясно. Они просто терпеливо дожидались, когда тщедушный человечек пристрелит-таки непрошенного гостя, нагло нарушившего его покой.

— Мне это ровным счетом ни о чем не говорит, — заявил он вслух. А затем добавил. — Думаете, Крисмас может мною заинтересоваться?

— На кой черт ты ему сдался, — небрежно бросил Шор. — Ты же не бандит и не проходимец. А какие у него могут быть дела с таким образцово честным парнем, типа тебя?

— Не надо больше об этом, — сказал Пенстивен.

— Ладно, — согласился Шор. — Просто твоя болтовня действует мне на нервы. А лошадь все-таки хороша, да?

— Вообще-то я её совсем не разглядел, — честно признался Пенстивен.

— Ты что, не помнишь Красотку?

— Признаться, не очень хорошо.

— Хотя ничего удивительного, ты тогда был совсем плох, — заключил Шор.

— Это я признаю. Но я бы сказал, что только слепец не заметит достоинств Красотки. Старина Крисмас… ты, наверное, ему очень понравился, раз он велел отдать тебе эту лошадь — и сто восемьдесят тысяч баксов тут не при чем. С лучшими лошадьми просто так не расстаются! Ведь зачастую быстрый конь становится единственной надеждой на спасение. Это одна из его причуд. Рисковый он мужик.

— А мне он показался таким спокойным, уравновешенным…, — пробормотал Пенстивен.

— И этого у него не отнять. Он многолик и непредсказуем. Как тот черт, что, если верить молве, водится в тихом омуте. Ну так что, ты наелся?

— Да.

— Тогда идем взглянем на это сокровище, на Красотку!

Они отправились на задний двор гостиницы, где у ограды загона уже собралась толпа. В загоне находилось около десятка лошадей, но лишь одна привлекала к себе всеобщее внимание, и это была Красотка.

Она была поистине прекрасна. Пенстивен смотрел на неё во все глаза и не находил ни малейшего изъяна. Это лошадь воплощала собой само совершенство, и он был без ума от нее.

Пенстивен облокотился о столб ограды и не сводил с неё глаз. Лошадь будто сошла с картины, нарисованной рукой мастера, и каждое её движение было исполнено легкости и грации. Всякий раз, когда она вдруг оборачивалась и поднимала голову, по толпе пробегал восторженный ропот и слышались восхищенные возгласы.

Однако вскоре Пенстивену стало ясно, что многие из толпившихся у загона людей хотя и были захвачены созерцанием этого волнующего зрелища, но только выказываемый ими интерес был явно не столь безразделен, ибо смотрели они сначала на лошадь, а потом на него! И в их глазах угадывались восторг восхищение, с каким обычно смотрят на что-то прекрасное и недосягаемо возвышенное.

Затем за спиной у Шора и Пенстивена раздался низкий голос, принадлежавший никому иному как шерифу Чарльзу Уэйсу.

— Что, док, вовремя подсуетился и захомутал парня? Что ж, к сожалению, конкретных улик против тебя у меня нет, но уж я-то знаю, что ты за птица. Так же как знаю, на какого босса ты работаешь. До сих пор ему везло, впрочем, как и тебе. Но рано или поздно я все равно доберусь до тебя. Уж можешь не сомневаться!

— Да ладно тебе… Заткнись, Чарли, — лениво отмахнулся Шор, медленно оборачиваясь.

— Ты — паршивая крыса, — процедил шериф сквозь зубы. — Гадкая, мерзкая крыса, вот ты кто! Но я все равно прижму тебя. Если бы не ты, то этот парень мог бы остаться честным человеком. Он оказался на мели, а ты поспешил воспользоваться этим, чтобы обратить его в свою веру. Я знаю, что он сделал. Он присоединился к шайке Крисмаса. Да, я знаю лишь то, что и все остальные из сбежавшихся сюда ротозеев — что прежде на этой кобыле ездил Крисмас, а теперь её хозяином стал он. Ты можешь сколько угодно злорадствовать у меня за спиной, но только очень скоро я найду способ поквитаться с тобой! Не сомневайся.

Шериф замолчал, и Пенстивен краем глаза видел, как он развернулся и зашагал прочь.

— Я не сомневаюсь лишь в том, что ты старый дурак, — огрызнулся Док Шор.

Но сказано это было не очень громко, и Пенстивен с большим интересом отметил про себя данную подробность. Что же касается его самого, то он понял, что заключил сделку с самим дьяволом, и об этом теперь знали все.

Вернувшись в гостиницу, Пенстивен собрал вещи и отправился к дому миссис Стилл, находившемуся на почтительном расстоянии от города и напоминавшему старинную крепость, выстроенную на небольшом полуострове как раз в том месте, где русло быстрого ручья делало крутой изгиб, окружая его стены сразу с трех сторон и даже в самые жаркие летние дни наполняя воздух живительной прохладой. С противоположной стороны вплотную к дому подступала стена вековых деревьев, под сенью которых был сооружен массивный стол, предназначенный, очевидно, для трапез в самый разгар лета.

Во дворе перед домом не было ни души, и тогда Пенстивен решил зайти с другой стороны и попытать счастья с черного хода, для чего и направился на задний двор, осторожно ступая по узенькой тропинке, протянувшейся вдоль стены. Воды ручья основательно размыли прибрежный склон, так что при взгляде вниз с высокого обрыва был виден тонкий слой почвы, пронизанный хитросплетеньем корней и гладко обточенный волнами склон скалы, спускающийся к самой воде.

На дальнем берегу ручья начинался бескрайний лес, а над вершинами деревьев высились неприступные горы. Это было дикое, пустынное место, и Пенстивен мысленно согласился с тем, что именно оно как нельзя лучше подходило для жилища такой своенравной дикарки, как Барбара Стилл.

Он взошел по ступенькам крыльца и постучал в дверь, затянутую сеткой.

— Кто там? — раздался откуда-то из глубины дома певучий женский голос.

— Я бы хотел снять у вас комнату, — ответил Пенстивен.

Она подошла к двери и сквозь частую сетку он сумел разглядеть её смуглое, добродушное лицо; хозяйка дома оказалась довольно полной женщиной, и теперь она стояла, вытирая руки о чистый передник.

— Я больше не пускаю постояльцев. Тут у нас уже живет один, и нам этого вполне хватает. Дочка не хочет больше никого пускать. Самим места мало, — сказала она, а затем добавила. — К тому же Барбара держит здесь столько кошек и собак, что они скоро заполонят весь дом.

Пенстивен с сожалением вздохнул.

— Но когда человеку приходится ночевать в гостиничном номере, выходящем окнами на городскую улицу…, — сокрушенно проговорил он. — Сами понимаете…

— О да, понимаю, — согласилась она. — Там ужасно шумно, и нет покоя ни днем, ни ночью.

— Вот-вот. То где-то заплачет ребенок, или заржет лошадь, или пьяные затеют драку прямо под окнами, или начнут брехать собаки, или ещё что-нибудь. Совершенно невозможно заснуть.

— Похоже, вы довольно чувствительный молодой человек, — заметила женщина.

— И поэтому Маркэм очень действует мне на нервы, — соврал Пенстивен.

Она открыла дверь и приветливо улыбаясь вышла на крыльцо.

— Да уж, — вздохнула она, — чувствительным людям всегда нелегко.

— На мой взгляд, миссис Стилл, вы тоже производите впечатление весьма чувственной женщины, — сказал он.

Она расплылась в довольной улыбке, такой широкой, что её глаза почти исчезли в складочках кожи.

— С чего вы это взяли? — кокетливо поинтересовалась она.

— Вообще-то я даже не знаю, как это объяснить, — признался Пенстивен.

— По-моему, такие вещи нельзя знать наверняка, а можно лишь почувствовать душой. Думаю, что это ваш взгляд навеял мне такие мысли.