— Это наш новый постоялец. Джон Чужак, так он себя величает.

Затем она добавила:

— А это Дейв Белл, эксперт по части приисков и рудников. Он пока живет у нас, но скоро собирается съезжать.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и проницательные глаза Дейва Белла остановились на лице Пенстивена.

— Значит, Барбара, меня ты прогоняешь, а на мое место впускаешь его, — сказал он, обращаясь к девушке. — Так в чем же дело? Красавцем его не назовешь, если уж на то пошло. Или, может, тебя стали привлекать большие мужчины?

— У него необычный жаргон, — ответила девушка. — Он говорит, как укротитель львов.

— Что ж, — вздохнул Дейв Белл, — я уже целый месяц не пою тебе дифирамбов. Я больше не страдаю от неразделенной любви к тебе, Бобби, но мне очень нравится стряпня твоей матушки. Если бы ты была хорошей девочкой, то обязательно разрешила бы мне остаться и пожить здесь ещё немного. Уж больно охота послушать, как он заговорит, когда ты ему откроешь глаза. Как это и было со мной.

Он сказал это полушутя, и затем обернулся к Пенстивену.

— Во дворе перед домом я видел вашу Красотку. Она просто прелесть.

— Ты приехал на ней? — воскликнула девушка. — Пойдемте же! Я хочу взглянуть на нее.

Красотка понуро стояла, на том же месте, где её оставил Пенстивен, и со стороны могло показаться, что она дремлет. При виде приближающихся людей, она мгновенно вскинула голову, широко распахнула влажные глаза и навострила уши — именно так лошади выражают свою радость.

— Какая лапочка, — заворожено проговорила девушка.

— Просто огромная, — сказал Дейв Белл. — Вся словно натянутая струна. Ты только взгляни на эти ноги. Домчит куда хочешь со скоростью света. Лошадь с такой поступью взойдет на склон любой горы, куда не всякая птица долетит, и оттуда помчится прямо по облакам.

— Помолчи, Дейв, — оборвала его девушка. — Я хочу посмотреть на Красотку. Джон, а можно я на ней прокачусь?

— Конечно. Я даже подержу тебе стремя, — сказал Пенстивен.

— Спасибо, — ответила она и легко вскочила в седло.

Сначала Барбара проехала шагом, потом рысью и легким галопом, и, наконец, подняла лошадь в настоящий, стремительный галоп. Красотка исчезла за деревьями, и перестук копыт вскоре затих вдалеке.

— Никто с ней не сравнится! — пробормотал Дейв Белл.

— Это точно, — согласился Пенстивен, — кобыла действительно замечательная.

Белл резко, как-то очень по-птичьи обернулся, и взглянул на него.

— Да-да, — рассеянно пробормотал он, после чего повернулся к Пенстивену спиной и зашагал к дому.

Комната Пенстивена находилась в верхнем этаже, под самым карнизом старого дома. Раздвинув живой занавес из листьев увивавшего окно дикого винограда, он выглянул наружу. Отсюда ему было хорошо видно окно соседней слева комнаты — там жил Белл. Комната Белла была гораздо больше и уютней его закутка. Он имел возможность лишний раз убедиться в этом, когда хозяйка знакомила его с домом.

В очередной раз выглянув из окна с видом на серебрящийся под лучами солнца ручей, он отметил, что стена дома с наружной стороны была укреплена двумя или тремя подпорками из больших балок и ещё несколькими поперечинами

— верный признак того, что остов старого дома давно утратил свою прочность и очень нуждался в подобной поддержке. Однако несмотря на принятые меры предосторожности стены обветшалого жилища начинали жалобно поскрипывать всякий раз, когда на улице поднимался сильный ветер.

Это был долгий, погожий день, большую часть которого Пенстивен провел у себя в комнате, лежа в кровати на животе и отдыхая. Ему также пришлось потратить довольно много времени на перевязку ссадин на ногах, стремясь поскорее залечить раны, чтобы можно было бы снова надеть высокие сапоги для верховой езды. После разговора с Доком Шором он уже почти не сомневался в том, что в самое ближайшее время Джон Крисмас пришлет за ним.

У Пенстивена сложилось впечатление, что подарив ему любимую лошадь, Крисмас как будто во всеуслышание заявил о том, что отныне этот человек работает на него.

И что он, Пенстивен, будет делать, если его и в самом деле призовут в бандитское логово? Ведь он приехал сюда с твердым намерением убить Джона Крисмаса. Он долго и упорно готовился к этому, но все то, что вчера представлялось ему вершиной ловкости и мастерства на поверку оказывалось лишь детским лепетом по сравнению с приемами куда более опытного и умудренного жизнью мастера. Совершенно неразрешимая проблема, и поэтому, будучи человеком рассудительным, он решил выждать, пока дальнейший ход событий не подскажет ему нужного решения.

Вечером он спустился во двор, где Дейв Белл помогал Барбаре чистить и натягивать для просушки оленью шкуру. Когда же Пенстивен присоединился к ним, Белл молча оставил работу и ушел в дом.

— Чего это твой приятель обозлился на меня? — спросил Пенстивен.

— Ты тут не при чем, — ответила она. — Он злится на всех и на все с тех самых пор, как вырос и обнаружил, что ему не достает примерно восьми дюймов в том самом месте, где ему того больше всего хотелось бы. Этот коротышка вырос в большой семье. Отсюда и его заносчивость. Он постоянно бросает вызов всему миру, который, как ему кажется должен презирать его, и одновременно сам презирает весь мир за то, что никому на свете нет до его персоны ровным счетом никакого дела. Вот это-то его и злит. Но вообще-то он не плохой парень; во всяком случае, не дурак. Мне он нравится.

Она подошла к поленнице и начала колоть дрова.

— Давай я сам этим займусь, — предложил Пенстивен.

— Думаешь, у тебя лучше получится? — спросила она между взмахами топора.

— Я справлюсь, — пообещал он.

— Так ты же в жизни топора в руках не держал, — сказала она.

— Откуда ты знаешь?

— Когда мы в прошлый раз пожимали друг другу руки, то твоя ладонь показалась мне слишком нежной для такой грубой работы. Наверное, именно это и наводит на некоторые размышления о роде твоих занятий. Так что отойди в сторонку и посмотри, как это делается. Кстати, для здоровья тоже полезно иногда помахать топором — очень укрепляет мышцы живота.

Топор с широким лезвие размеренно опускался на толстое бревно, от которого с каждым ударом отлетали небольшие чурбачки. Дойдя до сучка, она обрубила его быстрыми, точными ударами. И за все время ни разу не промахнулась.

— Ну и как? — спросила девушка в конце концов, отступая на шаг назад и указывая на груду аккуратных поленьев.

— Отличная работа, — похвалил Пенстивен. — Вне всякого сомнения любой индеец по достоинству оценил бы твои способности. Может быть ты ещё и мокасины умеешь тачать и вышивать бусинками?

— Ладно, собери дрова и отнести в кухню, — распорядилась Барбара Стилл и с улыбкой добавила. — Ты меня утомляешь.

Ужин тем вечером прошел в непринужденной обстановке, а на десерт был подан огромный яблочный пирог, щедро сдобренный взбитыми сливками. Пенстивен ел молча.

Но и после того, как с пирогом было покончено, никто не торопился встать из-за стола. Миссис Стилл заявила, что вечерние часы — самое лучшее время суток, после чего начала жаловаться на свои вконец расшатанные нервы и предаваться воспоминаниям о юношеском увлечении поэзией. На протяжении всего рассказа она попивала крепкий черный кофе и время от времени горестно качала головой, сокрушаясь об утраченных талантах.

— Перестань, матушка, — перебила её Барбара. — Чужак просто немного подшутил над тобой. Ему же откровенно наплевать на твои стишки. Так что хватит действовать людям на нервы!

Миссис Стилл растерянно заморгала.

— Это просто изумительно, миссис Стилл. Я потрясен до глубины души. У меня даже нет слов, чтобы выразить свое восхищение, — сказал Пенстивен.

После чего с достоинством посмотрел на Барбару, сидевшую, на противоположном конце стола.

Хозяйка же вновь обрела дар речи, и к ней вернулось прежнее самообладание.

— Молоденькие девочки готовы на все, лишь оказаться в центре внимания, — вздохнула она, словно извиняясь за падчерицу. — Она убеждена, что удел старшего поколения — это кухня. Но хочу вам напомнить, мисс Егоза, что даже стоя у плиты или перемывая тарелки, я нахожу достаточно времени на то, чтобы думать о своем!