Баррабус Серый был дважды проклят. Годы были не властны над ним, но он ненавидел своё существование.

Он не мог убить себя из-за этого меча, Клыка, который заполнял его мысли и не позволял этого сделать.

Он пытался – ох, как он пытался! – в первые годы, которые был связан соглашением с нетерезами, находясь на службе у Херцго Алегни, но безрезультатно. Убийца даже придумал хитроумное приспособление, которое бросило бы его на нож, лишив жизни, но затея не удалась, потому что он плохо закрепил оружие, потому что тот клинок, Клык, обманул его.

Также не имело значения и время его смерти. Из-за этого ужасного меча и могущественного нетереза, облегчить свою участь благодаря смерти не представлялось возможным. Даже если он делал последний вздох, его жизнь восстанавливалась, его воскрешал ужасный и безжалостный дьявольский клинок.

Поэтому Баррабус Серый бросился в битву, безумную и жестокую битву, и он верил — это было то, что положит долгожданный конец его существованию. Возможно однажды меч просто устанет от него и позволит уйти.

Был ли сегодня тот день?

Хотел ли он, чтобы это был тот день?

Вопрос казался смешным, когда он осмотрел свою работу: кучка уничтоженных зомби и чуть больше нелепо катавшихся по земле, с конечностями, отрубленными или изувеченными настолько, что они не могли держать тварей и отвечать их безумному зову.

Возможно, проклятие было плодом его трусости, думал Баррабус. Возможно, он не мог убить себя или позволить себе быть убитым, или даже поставить себя в безвыходное положение потому, что где-то в глубине души и сердца его продолжительные заявления о желании умереть были полностью лживыми. А если бы его убивали раз за разом, если бы он показал свою бесполезность в битве, неужели Алегни не дал бы ему уйти?

Ещё один враг приблизился, и в последний момент Баррабус посмотрел в её глаза – живые глаза, не такие как у этих ужасных зомби.

Конечно Баррабус, который сражался с фанатиками-ашмадай долгое время, узнал этот напряжённый взгляд, и знал, что необходимо принимать такого врага всерьёз. Она пошла на него с высоко занесённым для удара оружием, одним из тех пресловутых красных посохов-копий, которыми пользовались практически все ашмадай. Как только Баррабус переместил свой меч вверх горизонтально, чтобы блокировать удар, женщина отклонилась и опустила копьё вниз. Вытягивая руки на всю длину, она сделала круг и ударила его толстым концом скипетра.

Баррабус предвидел это движение. Он видел этот высокий обманный выпад с последующим низким ударом дубинкой у каждого ашмадай, который вступал в поединок с ним, и никому, за исключением первого сделавшего попытку провести эту комбинацию, не удавалось даже приблизиться к тому, чтобы ударить его. Даже когда его клинок пошёл вверх, убийца быстро переставил ногу и, как только женщина начала своё истинное движение, убийца сделал выпад вперёд.

Ей даже не удалось завершить полный оборот вокруг себя, когда он врезался в неё, и в скрученной позиции она не смогла удержать равновесие под его мощным натиском. Женщина упала, и он просто перепрыгнул через неё, игнорируя её попытки ударить его оружием. Он приземлился выше её головы и стал перед ней.

Она осознала опасность и ударила, стараясь повернуться боком к противнику. Но Баррабус легко держал темп, оставаясь выше её головы, где любые выпады и удары производили небольшой эффект.

Он заглянул в её глаза. Возможно из-за того, что они так отличались от бездушных глаз зомби, но по какой-то причине Баррабус не проскользнул мечом сквозь её жалкую защиту и не лишил её жизни.

Она почти подрезала его голень выпадом скипетра, но он отставил ногу назад как раз в тот момент, чтобы избежать этого, затем ударил ногой прямо, его сапог встретил дубинку противницы в месте, где она её держала рукой. Ашмадай завыла от боли, и копьё-посох отправился в полёт.

— Сдавайся! – Баррабус ткнул концом меча в углубление на шее между ключицами.

убийца не мог поверить, что это слово слетело у него с губ.

— Никогда! – прошипела женщина.

Она схватилась за лезвие его превосходного оружия, и кровь хлынула из её руки.

Баррабус быстро отвернул оружие от неё. Его отвращение к этим фанатикам возросло в этот момент, но, тем не менее, он не нанес последнего удара, чтобы добить её.

Он чувствовал зомби, приближающегося сзади, и взял меч обратным хватом, нанося колющий удар назад, который причинил серьёзный урон внутренностям создания. Он наклонился и крепко взялся за меч, проводя лезвие над собой по дуге. Оно летело над ним, врезаясь в женщину-фанатика, как только она попыталась сбежать.

Ещё одна пара зомби бросилась на Баррабуса. Он устремился вперёд, нанося удары мечом и кинжалом, мелькающими по сторонам, расчищая себе путь таким образом, чтобы пронестись между парой живых мертвецов. Он повернулся влево, сражая наповал одного из противников.

Его рука с кинжалом работала независимо, передвигаясь туда-сюда, чтобы парировать удары зомби. Шаг за шагом, Баррабус отступал, а голодная тварь надвигалась. Внезапно убийца выступил вперёд и вонзил кинжал до рукоятки прямо в глаз зомби.

Как же он заметался! Но Баррабус оставил кинжал на месте и отступил на шаг. Другой упрямый враг встал у него на пути.

Женщина-ашмадай даже не позаботилась о том, чтобы поднять упавший посох-копьё. Она просто пошла на врага с кулаками.

Баррабус подбросил клинок в воздух, и женщина не смогла удержаться от того, чтобы проследить взглядом за ним.

Когда она посмотрела на Баррабуса, то увидела только его стремительно приближающийся кулак. Удар раздробил нос, кровь хлынула из обеих ноздрей. Но она устояла на ногах. Баррабус увернулся от её захвата и сделал кувырок под её рукой. Она споткнулась вперёд и, скользя рядом с ней, Баррабус схватил её за шею. Он знал, как быстро убивать удушением, и знал, как сократить время воздействия, чтобы просто вывести человека из строя.

Женщина боролась всего несколько мгновений, прежде чем обмякла от его хватки. Он хотел дать ей упасть без сознания на землю, но ещё один зомби начал наступать, поэтому он бросил женщину на него. Сам он бросился в другую сторону с кувырком, и достал меч.

Приблизившись, он оттолкнулся, изменил направление на обратное, нанося мощный удар зомби как только тот освободился от ашмадай.

С глубоко всаженным в глаз кинжалом Баррабуса, зомби, ещё не познавший ударов его меча, наступал на него, отчаянно молотя руками.

А потом молотя без кистей.

Потом без руки.

Потом его голова отправилась в свободный полёт, раскручиваясь в воздухе.

Убийца поймал голову, когда она падала, за рукоятку торчащего из глаза кинжала, и движением запястья отправил отвратительную вещь подальше.

Снова у него были оба оружия и ближайшие угрозы были ликвидированы, но Баррабус знал, что он в беде.

Через поле подходили наиболее грозные враги — толпа ашмадай и женщина-лич, которую он видел рядом с самой Силорой Салм, лич, которая, как он знал, была ему не по зубам.

Убийца оглянулся на стену города и далёкие ворота. Изнутри крепости громким эхом отдавались звуки битвы. Защитники города с трудом отбили первое нападение.

Баррабусу Серому было некуда бежать.

Полоса бело-голубой молнии вырвалась из скипетра Валиндры и понеслась к Невервинтеру. Её блеск на мгновение отразился на охваченных ужасом лицах пары лучников, прежде чем она разразилась большим взрывом, сбивая людей с городской стены.

Лич хотела подняться в воздух, подняться на стеной, и дождём пролить смерть на находящихся внутри. Интуитивно она ненавидела их. Они были живы, она — нет, и как же она хотела пополнить ими ряды своей армии нежити.

Но потом Валиндра вспомнила слова Аруники, и обещание контроля над эмоциями. Это было одним из испытаний, которые они обсуждали с Аруникой, когда необузданный голод нежити и разумная осторожность схлёстывались в противостоянии.