Дура! Потерпела бы, ничего страшного… Испортить момент? Ия Беликова! Могу, умею, практикую!

Я правда боюсь, что он сейчас выругается и уйдет. Потому как учить помимо толпы студентов еще и неумелую в сексе девочку ему вряд ли захочется. Но Макс улыбается и мои сомнения развеиваются в прах.

— Я догадывался, что ты еще девочка, — на его губах проскальзывает тень самодовольной ухмылки. — Поэтому задам один единственный вопрос и жду ответа… Ты этого хочешь?

____________

*Федеральный закон о помощи в обучении.

— Хочу, — сглатываю и безотрывно смотрю в его окончательно почерневшие от похоти омуты.

— Моя девочка, — шумно выдыхает он, сминая мои губы поцелуем.

Необузданным, горячим, но все равно пропитанным нежностью. Той нежностью, с которой способен целовать только Максимилиан Майер. Заставляя сердце трепетать от счастья, а мир перед глазами кружиться в бешеном вихре.

— Доверься мне, — смотрит в глаза и я пытаюсь улыбнуться. — Позволь сделать больно всего раз и больше никогда…

Обычные слова, ведь самые обычные, а меня пробивает током от восторга. Эмоции захлестывают, мне хочется плакать и кричать всему миру о том, насколько я счастлива что повстречала этого мужчину.

Не прерывая зрительного контакта, Макс осторожно, словно боясь вспугнуть мое решение, медленно снимает с меня последнее белье. Смотрит так, словно любуется мной и моим телом, как будто запоминает его в деталях.

— Ты потрясающая, — склоняется надо мной Майер и захватывает уже припухшие от поцелуев губы в плен.

Вздрагиваю и стону от нового ощущения, когда его руки начинают ласкать меня между ног. Импульсы удовольствия один за другим выбивают из моих легких имеющийся кислород, вынуждая не прекращать тихие стоны.

— Ты такая чувственная, такая горячая, — рычит Майер и резко встает с кровати.

Дрожу от страха неизведанного и предвкушения, бесстыдно наблюдаю за мужским силуэтом и тем, как мужчина быстро раздевается и достает из тумбочки блестящий в свете уличных огней квадратик. Вскрывает упаковку зубами, достает презерватив, умело раскатывает латекс по возбужденному члену и замечает мой чересчур заинтересованный взгляд. Вижу надменную ухмылку на его губах — ему определенно есть чем гордиться.

Готова поклясться, что больше никогда не смогу воспринимать Максимилиана как профессора, потому как буду рисовать перед глазами в воспоминаниях его идеальное обнаженное тело.

— Ты мне доверяешь? — спрашивает он, разводя в стороны мои колени.

Словно специально щекочет пальцами кожу, успокаивая и разнося мурашки. Располагается между моих широко разведенных бедер и склоняется к лицу, лишь немного касаясь губами моих губ.

— Да, — отвечаю я и уже чувствую давление члена мужчины. Пульс ускоряется и я впиваюсь пальцами в его плечи.

— Люблю тебя, Беликова, не представляешь насколько…

Из груди непроизвольно вырывается вскрик, когда резкий импульс боли пронзает промежность и неприятным послевкусием будоражит нервные окончания. Слезы нахлынывают и ручейками стекают из уголков глаз. Мое дыхание сбивается, становится рваным и паническим.

Все кто пишут в интернете, что первый секс это совсем не больно — лжецы! Больно, мать вашу, очень больно!

— Черт, черт, черт, — всхлипываю я и пытаюсь вырваться, но Макс моментально затыкает мне рот поцелуем.

Тяжело дышит, словно бы ему тоже невыносимо больно. Он не двигается, его пальцы до боли впиваются в мои бедра, не позволяя выскользнуть, сбежать и разорвать этот болезненный контакт.

— Всего раз, девочка моя, всего один раз, — шепчет Макс и его голос действует успокаивающе. — Больше никогда, клянусь. Тише, моя девочка, все будет хорошо, — запрокидываю голову, обнажая шею, в которую мгновенно впивается губами Майер. — Только моя, нежная девочка…

Его девочка. Только его.

Снова слова, такие простые и очевидные, но они успокаивают. По телу проходит волна приятной дрожи, компенсируя собой болевые ощущения, и мужчина, словно почувствовав мое расслабление, медленно начинает двигаться.

Всецело отдаюсь его умелым рукам и нежности губ, стараюсь почувствовать момент и насладиться им сполна. Боль медленно утихает, но на смену приходит совсем другое напряжение. Оно нарастает с каждой минутой и желание поскорее сбросить его, получить долгожданное расслабление, неимоверно сильно.

В какой-то момент с моих губ начинают срываться громкие стоны и сознание мутнеет перед приближением эмоционального цунами. Макс шепчет мне нежности, покрывает поцелуями каждый сантиметр моего тела. Поцелуями, из-за которых внизу все пульсирует от напряжения, требующего освобождения.

Каждый новый толчок как печать, каждый новый стон — заверение в искренности наших чувств. Мы больше не будем прежними…

Движения становятся резче, темп все быстрее и я теряюсь в пучине сильнейшего экстаза. В ушах громким эхом отдает пульс и я задыхаюсь от феерии этого ощущения. Кажется Майер почти сразу следует за мной, не прекращая целовать и ласкать мое разгоряченное тело.

Не дав и минуты, чтобы перевести дыхание, хотя бы прийти в себя, он подхватывает меня на руки и несет в ванную. Включает воду и прислоняет меня спиной к холодному кафелю. С улыбкой рассматривает мое лицо, такой довольный и счастливый, что не могу сдержать ответной улыбки.

— Хотелось бы чтобы так было всегда, — вырывается у меня непроизвольно.

Майер тихо смеется и проводит кончиком носа по моей шее:

— Обещаю, так будет всегда.

Максимилиан

Наблюдаю за девушкой возле плиты и не могу сдержать улыбки — Беликова охренеть какая красивая, особенно в моей рубашке на голое тело. Она стоит, мечтательно помешивая свой кофе под шкварчащий звук омлета. Знать бы что творится в ее белокурой головке, какие мысли ее одолевают после нашей ночи…

Не знаю о чем думает она, но я не могу перестать вспоминать ее стоны и то, насколько податливым было хрупкое тело в моих руках. Настолько остро и головокружительно у меня не было ни с кем и никогда, только с ней. Глядя сейчас на ее круглую попку, из последних сил держу себя в руках, чтобы не подойти, не нагнуть ее и не трахнуть.

Нет. С ней так пока нельзя. Должна захотеть сама и уверен что захочет, ведь я всячески старался доставить ей удовольствие и показать свою любовь.

Любовь.

На душе так тепло становится, когда мысленно повторяю: "Я люблю ее". А еще хочется, чтобы как в сказке, я был у нее первый и последний.

— Ой, доброе утро, — замечает меня в дверном проеме Ия и, краснея, поправляет рубашку. — Я тут немного… Прости, если влезла куда не просят. Может быть мне вообще стоило уехать, пока ты спал? — тараторит она и смотрит на меня своими огромными бездонными глазами.

— Утром должны сваливать только те, на кого мне плевать, — отвечаю я и подхожу к девушке.

Заключаю в свои объятия и утыкаюсь носом в макушку. Глубоко вдыхаю ее запах и дурею… Она так притягательно пахнет карамелью, что хочется съесть!

— Например, Лена в красных кружевных трусах? — тихо бурчит девушка.

— Господи, Беликова, признайся, — отстраняюсь и заглядываю ей в лицо, — что ты подсознательно начала ревновать меня с того раза! Иначе как объяснить твой нездоровый интерес к трусам той девушки?

Щеки Ии тут же розовеют и мне это льстит.

— Нет… Не знаю, — расплывчато отвечает она. — Может и ревновала, откуда мне знать. Может и сейчас ревную…

Прикладываю палец к ее губам, прекращая словесный поток. Люблю в ней эту искренность. Она говорит то, что думает, пусть даже глупо и наивно, но Ия честна в своих чувствах. Это подкупает и дорогого стоит.

— После той… как ее? А, не важно! Важно то, что после нее у меня вот тут, — постукиваю пальцем себе по виску, — поселилась маленькая блондинка с зелеными глазами и день ото дня сводила с ума, понимаешь?