– Ась, я сказал, что мы погуляем. Значит погуляем, я не передумаю, - не отпускаю. – Блять, заболеешь, выгребешь потом.

– Больную будешь наказывать?

– Сначала вылечу, а потом профилактику проведу.

Совсем не страшно от его угроз почему-то. Улыбаюсь несмело, жар чувствуя. На болезнь бы списать, да только от этой хвори нет лекарств. Не могу по-другому на Зверя реагировать, когда он наши пальцы сплетает.

У реки ветер поднимает сильный, радуюсь, что Тиса в пучок волосы мои сплела. Зябко немного, но тепло мужского тела слева согревает, думать не давая. Я сильнее воздух морозный вдыхая, будто тысячу лет взаперти была. Зверю этого не понять, а я себя, наконец, хорошо чувствую. Иллюзией наслаждаюсь, что что-то в этой жизни решить могу.

– Я же вернусь на учёбу? – с надеждой спрашиваю, когда к мосту подбираемся. Там почти пусто, не смотря на вечер выходного. – Я столько старалась не для того, чтобы в шаге от диплома всё бросать.

– Вернёшься, конечно, в чём вопрос? Я же говорил, что продолжишь учиться. Охрану выделю и катайся.

– И с друзьями могу гулять, так ведь? – пытаюсь разговоры наши вспомнить, когда жизнь совместную обсуждали. Только столько этих разговоров было, решений разных, что уже в голове всё путается. – Так же, Дамир?

– Как тогда с Тисой? Когда бухой была и с бывшим своим сосалась? Нихрена.

– Я ни с кем не сосалась.

Отрезаю обижено, стараюсь дальше отойти. Не сказать лишнего, что прогулку испортило бы. Зверь не даёт, в своих объятиях сжимает. Оказываюсь зажатой между перилами и его телом. А чувство, будто по ту сторону оказалась, вниз лечу.

– Целоваться ты только со своим мужем можешь. Со мной. А с ним – сосалась.

– Он моим парнем был. Или ты всё о том вечере? Ты же не думаешь, что я тебе изменила?

Застываю, мыслей ошарашенная. Зверь же не мог всё это время считать, что я с Ромчиком за теми дверьми многое натворить успела? Он же в самом начале появился.

– Если бы я так думал, он бы уже мёртв был, - взгляд в сторону уводит. А я ладошкой к его лицу тянусь. Бороды касаюсь, к себе разворачивая. – Вопрос закрыт, Ась.

– Не закрыт. Потому что ты меня теперь кем считаешь? Шлюхой? Я не целовалась с ним, ясно? Я сказала «нет» и ты появился. Ничего не было.

– Хорошо.

– Ты мне не веришь, да? Тогда зачем меня в жены взял?

– Верю. Просто ты с ним больше видеться не будешь.

– Мы вместе учимся. Тогда опять об учёбе появляется вопрос. Но общаться я с ним не буду. Этого достаточно?

– Да, - ворчит, ко мне наклоняясь. Дыханием опаляет, прикосновением. Не целует, а меня уже дрожью бьёт. Губами виска касается, ниже ведёт. – Но если узнаю, что вы вместе были…

Не договаривает, но хватка за него всё говорит. Собственник, как Арина и предупреждала. Но вместо того, чтобы отпрянуть, к нему ближе жмусь. Груди, скрытой за рубашкой и пиджаком, касаюсь. Пальцами пуговицу верчу, на ней фокусируюсь.

– Не узнаешь, - взгляд злой ловлю. И отчего-то теплом меня заливает. – Я не буду с ним общаться, так что нечего узнавать будет.

– Вот и умница.

Мы молча стоим, не двигаясь. Я лишнего шага сделать боюсь, внимание лишнее привлечь. Странное волшебство разрушить. Стоит Зверю что-то грубое сказать, в стиле привычном. Или поцеловать меня попытаться. И тогда всё закончится.

Не хочу, чтобы он целовал меня сейчас. На правах законного мужа. Лучше так стоять, глаз друг от друга не отводя. Касаться легко, наслаждаясь тем, как его сердце под ладошкой бьётся. Жаться чуть сильнее, когда он пальто на двоих поделить пытается.

И даже охрана не мешает, с толпой смешавшаяся. Кажется, будто и нет их вовсе. Мужчины отошли подальше, в нашу сторону даже не смотрят. А вот Зверь каждый взгляд замечает.

– Я сам бы тебя защитить смог. Без охраны.

– Что? Я не… Я не хотела влезать. Просто, чтобы вы не начали дела обсуждать. Ты мог передумать и…

– А ты настолько домой не хочешь возвращаться?

– Не в самом доме дело. А в том, как я себя чувствую там. Без права что-то решать, обсуждений. Только твоим словам подчинятся должна. Ты говоришь, что это мой дом. Но я себе его хозяйкой не чувствую. Даже не гостья.

– Ася.

– Нет, дай мне договорить, пожалуйста. Я знаю, что ты никого не слушаешь, сам всё решать привык. И это нормально, наверное. У тебя бизнес, дела. Нужно дела решать, свои интересы отстаивать. Только я не бизнес, не работа. Мне нельзя что-то приказать и ждать, что я просто выполнять буду. Ты других можешь запугать и купить можешь.

– А тебя не могу запугать?

– Можешь, - голову повернуть не успеваю, как Зверь пальцами подбородок хватает. На него смотреть заставляет. – А ты этого хочешь? Чтобы я боялась и вздрагивала, когда ты рядом оказываешься? С надеждой твою охрану ждала, чтобы оно сообщили о твоей смерти на очередных разборках?

– Ты меня живым ждать должна, - пальцы сильнее сжимает, нависая надо мной.

– Я и жду. Сама понять не могу, почему так волнуюсь за тебя, - горло сдавливает от того, с какой неохотой признаюсь. Будто в постыдном чем-то.

– Ты моя жена.

– И все жены так мужей ждут?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Моя – ждёт.

И целует. Только это, почему-то, не портит ничего. Мягко губ касается, глаз не отводя. И от этого взгляда сильнее внизу тянет, чем от того, что его язык внутрь проскальзывает. Зверь поцелуй углубляет.

За него цепляюсь, ткань пиджака в руках сминая. К себе притягиваю, чтобы ближе был. И так уже больно в поручень вжимает, только кажется, что он всё равно далеко от меня.

Причёску портит, волосы на затылке сжимая. Под свой бешенный напор подстраивает. Будто сексом со мной занимается на виду у всех. Краснею, щёки горят, а отвечаю. Губы его кусаю, заставляя рык громкий вырваться. Который в груди вибрацией отдаёт.

– Двадцать штук зелени и право брачной ночи за мной.

Сквозь толщу воды слова грубые прорывается. Зверь моментально реагирует, от меня отворачивается. К поясу тянется, забывая, что сегодня без оружия. Я-то помню, я руками всё тело его за эти минуты обследовало. Стыдно становится от воспоминаний.

– Вот это поворот, - незнакомец смеётся. Легко руки поднимает и на меня внимательно смотрит, за плечо мужчины заглядывая. Меня рассматривает. И от этого внимания не по себе становится. – Хороша.

– Повторил, блять, - охрана ближе подбирается. Насторожены, но не вмешиваются пока. – Ещё раз что-то в сторону моей жены вякнешь, это будет последними словами, Кай.

– Извини, Зверь. Я же не знал, что тебя под венец затащили.

Незнакомец по плечу Зверя хлопает и мне улыбку бросает. Извиняющуюся будто, что помешал. Понимаю, что они знают друг друга, но руку мужчины не выпускаю. В безопасности себя так чувствую.

– У Кая глупые шутки, - Зверь расслабляется заметно, но меня за талию прижимает. Показывает, что я занята. И это ни капли возражений во мне не вызывает. – Он любит парочки разбивать, девушкам деньги предлагая.

– Ещё ни одна не отказывала. Вопрос в цене всегда был, - этот Кай плечами пожимает, словно нет ничего такого в его играх. – Но тут даже пытаться не буду. Жизнь дороже.

– У тебя и не получилось бы.

– Ты-то любую цену бы перебил. Поэтому и не лезу.

– Я не товар, чтобы продаваться и покупаться, - влезаю, хотя знаю, что не должна. Взгляд опустить, молча подождать, пока друг Зверя уйдёт. Смирной себя показать, тихой. Той, какую мужчина из меня слепить пытался. Хотя бы притвориться ненадолго. – Поэтому цены у меня нет.

– Услышал? – Зверь улыбается мне. Ни капли злости во взгляде, раздражения. Смелее себя чувствую. – Не знал, что ты в страну вернулся.

– Я на пару дней заглянул, пока Дементьев не узнал. Прогуляться по родному городу решил, и тебя встретил. Не ожидал, что тебя окольцуют так скоро.

– Во всём кофе с корицей виноват.

– Кофеварку легче купить.

– Поговорим через несколько лет, когда ты найдешь ту, что в нужный момент тебе попадётся. С кофе, вафлями или взглядом пронзительным.