– Дамир.

– Да, вот так, - шею поцелуями покрываю. Нахрен всё забываю, когда она в моих руках дрожит, сильнее пальцы сдавливает. – Только бы во всё горло орала от удовольствия.

– Хватит. Не говори мне такого, - смущается, совсем красной становится. И вскрикивает, когда сквозь ткань трусов её касаюсь. Ласкаю быстро и жестко, видя как она сразу заводиться. – Дамир!

– Ещё немного громче, - на ухо шепчу. Её кожа горит от прикосновений, стыда и желания. Кусаю намеренно больно. – Вот так кричала бы подо мной, пока голос не сел.

– Пожалуйста, хватит. Я не… Ты говоришь ужасные вещи.

– Получать удовольствие со мной – ужасно? Мой вопрос, Ась. Я тебе противен, неприятен, ужасен?

– Нет. Но ты говоришь, и мне стыдно, неловко. Я не привыкла такое слушать и не хочу, пожалуйста. Мне от твоих слов спрятаться нужно.

Глаза опускает, губы кусает. Всю неловкостью свою показывает, стыд, которым её затопило. Взглядом бегает, опору ищет. Старается от меня отодвинуться, но некуда. Я её в руках сжимаю, не отпуская. Никуда от меня не денется.

Ни сейчас, ни в будущем.

– Неловко от того, что я говорю подобные слова? Или от того, что они тебя возбуждают?

– Дамир, - практически всхлипывает. Трясётся, дышит часто. – Я не хочу отвечать.

– Тогда желание. С ними с себя купальник.

– Ты серьёзно?

– Ответ или верх купальника, - отступаю немного, будто ей от этого легче станет.

Ася кивает и глаза к потолку возводит. Жмурится, когда медленно завязки распускает. Тонкие нитки вдоль шеи падают, медленно грудь оголяя. Она у Аси маленькая, аккуратная и охрененная. Моя ладонь сама её сжимает, до того, как девушка окончательно развязать успевает.

Моя девочка всхлипывает и губы кусает. Выгибается, стоит кожу втянуть. Сосок прикусить, пока громко стонать не начнёт. Хлоркой отдает, но её сладкий вкус всё перебивает.

– Почему… - хрипло выпаливает, прерываясь. – Вопросы, Дамир.

– Так задавай.

Самодовольно произношу, зная, что не может двух слов связать. Хрипит и вспыхивает, когда сильнее пальцы на груди сжимаю. Ласкаю поочередно. Стояком меж разведённых ног толкаюсь. Даже сквозь толщу воды и бельё пробирает от того, какая жаркая она. Как у неё всё пылает. Влажное, мокрое, готовое для меня.

Знаю, что в этот раз спешить не стоит. Не здесь, не сейчас Асю брать. Она раскрасневшаяся, с глазами горящими. Голову откидывает. Вниз сползает, пока не упирается в бортик. Намного удобней её ласкать, последний клочок одежды стягивать.

– Дамир.

Просит, на пальцы насаживается. Сама двигается, стоит подушечками клитор очертить. Надавить слегка, крик вырвать. Сильнее, пока трястись не начнёт. Сжиматься жадно, когда палец один проталкиваю внутрь. Вскрикивает, а каждый её стон – лучший, блять, звук во Вселенной.

– Влажная, - довольно произношу. – Горячая такая. Давай, девочка моя, кончи для меня.

Её выгибает, когда быстрее двигаться начинаю. Легко к краю шагает, содрогаясь. Сжимается, кричит и ко мне жмётся. Её долго трясёт в моих объятиях, пока снова взгляд не фокусирует на мне.

Ноги опускает, чтобы под воду не уйти. Я держу её, но Асе больше нужно. Хватается, ладонями бёдра мои сжимает. Грудь вздымается, её шатает. И это охрененный вид.

– Мой вопрос, - напоминает. Это блядскую игру продолжает. – Почему ты постоянно говоришь об изменах, подозреваешь. Ты сказал, что знаешь, что я не такая. Но всё равно об этом думаешь. Почему?

Это, блять, худший вопрос, который задать могла. Самый правильный, самый важный. Желанием не перебить, потому что опять её от себя оттолкну. Только правда тут нужна, а мне эта правда глотку дерёт. Вздохнуть не даёт, когда слова давлю:

– Потому что если ты сейчас захочешь уйти, я больше не буду тебя останавливать.

– Отлично, - Ася улыбается слабо. – Значит, я свободна и могу уходить?

Её ответ мне сердце разбивает. А я, блять, даже не подозревал, что оно у меня есть.

Я понять слов Дамира не могу. Вроде просто всё, но при этом странно так звучат. Он же не говорит сейчас о том, что я могу уйти? Что больше не собирается меня держать?

Один день после свадьбы, которую он так вырывал, и Дамиру надоело играться? Желанное получил – меня в свою постель, доказал, что заполучить может. Даже тело предало, на его ласку отозвалось и большего каждый раз хотело.

А теперь, когда победил в своей же игре, больше не нужна оказалась. Лишним грузом, который удерживать смысла нет.

– Отлично, - чувствую, как губы дрожат, но все силы собираю. Чтобы слабости свой не показать. Он же только её ждёт. – Значит, свободна и могу уходить?

Дамир на шаг отступает и мне холодно становится. Не спасает вода горячая и жар тела после оргазма минувшего. То, чего боялась так, в жизнь воплощается. О чём столько времени саму себя предупреждала. Не подпускать его близко, не дать под кожу пробраться. Ему ведь только развлечение, сломать желание, подчинить.

Чтобы его власть признала, покорилась ему. А затем можно и заканчивать всё, когда надоем. Выбросит, за ненадобностью. В моих мыслях это позже было бы, через год или несколько месяцев. А ему пару дней хватило, чтобы интерес потерять.

А мне пары дней хватило, чтобы влюбиться в Зверя.

– Та-ак.

Мужчина к себе дёргает. Улыбку на его лице замечаю. Конечно, добился своего. Чтобы плохо стало от мысли, что он меня бросает. Глаза жжёт от непролитых слёз и хочу под воду уйти, чтобы скрыть это. свою слабость от него скрыть.

– Ты плачешь, - не спрашивает, а ошарашенно произносит. – Почему? Что ты себе в головушке своей светлой накрутила, Ась? Мой вопрос – давай, я очень жду.

– Ты это услышать хочешь? – голос жалко звучит, на грани истерики. И сдержаться не могу. Никогда с эмоциями совладать не получалось, всегда сразу на слёзы пробивало. – Что меня задевают твои слова о том, чтобы я ушла? Нет, не задевают, тебе показалось.

– Ложь, - довольно произносит, наслаждается. – Ты же сама уйти хотела.

– Хотела. И ухожу, - только он крепко за локоть держит. Ладонь перехватывает, которой оттолкнуть его пытаюсь. Сжимает ласково, пальцем запястье ласкает. – Ты сказал, что я могу уйти. Что хочешь этого, как дай мне уйти.

–  Я другое сказал, Ась. Я не хочу этого. Я просто не могу тебя больше силой держать. Каждый раз на стену злости натыкаться. Я, блять, не сопливая девчонка, но мне тоже неприятно бывает от такого.

Я сдержаться не могу, слёзы градом по щекам стекают, обжигая. Своей жизнью живут, мне не подчиняясь. И я остановиться не могу, горькие капли глотая.

– Так что объясни мне почему ты сейчас плачешь, - ладонью затылок накрывает, гладит мягко. Слёзы вытирает, в висок целует. Столько нежности непривычной, только хуже от неё становится. – Ну, Ась, тише. Давай, у нас же честный разговор. Я хочу понять тебя.

– А я – тебя. То ты говоришь, что я тебе больше не нужна, то опять к себе дёргаешь. Я живой человек, Дамир. Ты не можешь меня толкать и тянуть, а потом снова играть. Я просто хочу, - ребром ладони нос вытираю, который щиплет неприятно. – Понимать, кто я для тебя.

– Ты моя жена.

– И? Что это значит? Жена – это штамп, который ничего не решает. Сегодня жена, а завтра нет. Сегодня тебе интересно со мной, а завтра вышвырнешь и всё.

– Моя глупая девочка, - он улыбается. Когда меня трясёт, выворачивает от самого сокровенного, он улыбается. – Такая умная, а такая дурочка. Давай начнём с начала. Я не сказал, что ты мне не нужна. Была бы не нужна – я бы давно дал тебе уйти.

– Вот! И сейчас ты сам сказал, что даешь мне уйти. Значит не нужна. Просто хватит, Дамир. Я хочу…

– Ты хочешь заткнуться и послушать, - грубо обрывает. В карих глазах раздражение плещется, но мужчина сдерживает себя. Только ладонями лицо сжимает, заставляя на него смотреть. – Я ни слова, блять, не сказал, что ты должна уйти. Я не хочу это. Хочешь правды? Будь у меня возможность, я бы запер тебя в спальне и вообще никуда не выпускал. Не только из-за секса, хотя пиздец как хочу тебя. Просто чтобы ты всегда рядом была, сопела обиженно и касалась постоянно.