Огромные пузыри воздуха стали всплывать на поверхность, и вместе с ними ящики груза, какие-то деревяшки, одежда, приборы, — все то, что обычно остается после кораблекрушения. Вот и конец «Одиссею».

Смерть Сайруса Тейта не вызвала у Констанс никаких эмоций: ни жалости, ни радости ни даже облегчения. Но гибель «Одиссея» пронзила ее болью. Ах, Лок Лок! Уже с усилием удерживаясь на поверхности, Алекс быстро терял силы. Констанс лихорадочно завертела головой — где же «Аргонавт»? Но она увидела другое. Белоснежная шлюпка, направлявшаяся прямо к ним. Мрачный архангел на носу. Вот он вырвал ее из жадных объятий океана. Сколько любви в его глазах! Он спас не только ее — больше, намного больше!

Прошло немного времени, Констанс — босая, завернувшись в полотенце, в руках чашка горячего чая, — хозяйка прибрежной хижины быстро приготовила его для жертв кораблекрушения, — смотрит на мужа, рассеянно прохаживающегося вдоль полосы прибоя; каждая волна выносит на берег какой-нибудь еще предмет из затонувшего корабля. Нет, увы, кораблей!

Да, «великая гонка» кончилась трагически. Слава Богу, была только одна человеческая жертва, если только можно считать Тейта человеком. Но что касается кораблей, то и «Аргонавт» явно обречен.

Констанс сунула свою кружку Алексу и, подойдя к мужу, взяла его за локоть.

— Ох, Лок, я этого не вынесу!

— Принцесса! — Лок притянул ее к себе. Она обняла его, прижалась щекой к его груди. — У тебя прямо-таки бзик — показывать всем свое нижнее белье! Неужели побольше полотенца не нашлось?

— Не до шуток. Безнадежно?

— Да, пробоину не заделаешь.

У нее появились слезы на глазах.

— Твой красавец!..

«Аргонавт» был где-то в миле от берега, виднелись только верхушки его мачт, а корпус уже почти погрузился в морскую пучину. Последние спасательные шлюпки приближались к берегу. Голос Лока был подчеркнуто спокойным — он размышлял вслух:

— Надо подсчитать силу удара при столкновении. Интересно, сколько узлов мы делали. Для морских архивов это бесценные данные. Может быть, статью напишу…

Констанс вся задрожала от жалости к нему.

— Оба затонули — и все из-за меня! Весь твой труд насмарку. И бизнес… Боже! Прости!

— Конни, не надо! — Он пригладил мокрую копну ее волос и нежно поцеловал. — Ты в безопасности, память вернулась. Если уж ищешь виноватого, то это я — не захотел покончить с этой вендеттой, не захотел поверить в твои и в свои чувства.

— Я не хочу никого винить, — пробормотала она, — но ведь три корабля Мак-Кинов — один за другим! Как-то не по себе!

— Слушай меня! — Он взял ее за плечи, посмотрел прямо в глаза. — Я всегда боялся кончить тем, чем кончит мой отец, — стать банкротом и всеобщим посмешищем. Ну вот, это уже случилось, наверное. И знаешь что?

Она отрицательно покачала головой, борясь с душащими ее рыданиями. Он криво улыбнулся.

— Все не так уж плохо. Я не говорю, что будет легко, но единственное, чего я не смог бы перенести, — это потерять тебя! Я люблю тебя, принцесса.

Она быстро-быстро заморгала… Какая она счастливая!

— Лохлен!

— Железный Мак не знал, за что стоит бороться. Это ты, твой огонь, твоя любовь растопили лед в моей душе. Прости, я говорю уж очень напыщенно, но ты мне так нужна!

Ее губы задрожали, она обхватила его за шею и прижалась к нему, прикрыв его плечи своим полотенцем.

— Ты так чудесно говоришь! И ты мне так нужен!

— Ты столько перенесла! — пробормотал он, прижимая ее к себе крепче. — Когда я вспоминаю, что делал с тобой этот Тейт…

— Ш-ш-ш. — Она закрыла ему рот ладонью. Как здорово, что он, наконец, может быть таким откровенным с ней! Вот что делает любовь! — С этим покончено. Я ведь думала, что это я виновата, что ты такой жестокий, и от этого мне было особенно тяжело. Ты сделал меня сильной, я теперь человек, женщина в полном смысле слова, и за это тебя больше всего люблю!

Их губы слились в поцелуе — поцелуе любви и взаимной ответственности, страсти и заботы друг о друге. С трудом разомкнув жаждущие уста, они одновременно повернулись к приближающейся лодке.

С нее спрыгнул Дайлан.

— Господи, Лок, прости! — Волосы его сбились на лоб, лицо выражало отчаяние. — Мы ничего не смогли сделать. «Аргонавт» — такой корабль один на миллион, а мне пришлось давать команду его оставить!

— Ты не виноват. Я сам выбрал этот вариант. И приз стоит того! — Лок снова крепко прижал к себе Констанс.

Дайлан слегка улыбнулся, взяв ее за руку.

— Да, сестричка — самый ценный подарок, который океан мне преподнес!

— Ты знаешь? — мягко спросила она.

— Лок сказал.

Констанс бросила любящий взгляд на мужа и сжала пальцы Дайлана.

— Ты можешь в это поверить?

— Еще бы он не поверил! — К их трио присоединилась еще одна фигура, тоже, как и Констанс, закутанная в полотенце. Алекс! Острым глазом он оглядел Дайлана с ног до головы.

— Копия моего Джеймса, упокой его душу! Здравствуй, внучек!

— Ну, к этому мне еще надо привыкнуть, — суховато бросил Дайлан.

— Дедуля! — Констанс в нерешительности перевела взгляд с Лока на Дайлана, и потом на Алекса.

— Я надеюсь… — начал было Алекс и осекся. Прокашлявшись, он начал снова: — Я должен, прежде всего, поблагодарить вас обоих, джентльмены, за сегодняшнее. Вы спасли мою жизнь, спасли мою Констанс — и такой ценой! Я, старый дурак, хочу сказать, что время предать забвению ошибки прошлого. Все мы пострадали, но, может быть, кое-что все-таки можно сохранить, а? Только не эту вражду!

— Это по мне! — просто сказал Лок, протягивая Алексу руку. — Счастье Констанс — это мое счастье, и я хорошо знаю, что для нее значат ее родственники.

Алекс повернулся к Дайлану.

— Рад, что ты теперь со мной, внучек! Дайлан кивнул, усталое выражение на его лице сменилось задорно-насмешливым.

— Да, но это будет редкая радость, обещаю!

— Дайлан! — Констанс осуждающе взглянула на брата, но, увидев, как Алекс улыбнулся его шутке, тоже засмеялась. Она взяла руку Алекса и соединила ее с рукой Дайлана.

Теперь их семья вся в сборе, все вместе — мир! Они, не сговариваясь, посмотрели на горизонт — там как раз уходили навсегда в морскую глубь мачты «Аргонавта».

— Вернись обратно сию же минуту, несносный ребенок!

Кареглазый малыш в соломенной панамке и коротких штанишках одарил мать очаровательной улыбкой и со всех ног ринулся куда-то сквозь густую толпу, теснившуюся на набережной.

— Лок! — позвала Констанс Латэм Мак-Кин — только отец и мог найти управу на их первенца.

Он беседовал в это время с группой инвесторов, собравшихся здесь по случаю первого выхода в море нового судна, построенного на верфи «Латэмы, Мак-Кины и К0», быстро оценил ситуацию. Извинившись перед собеседниками, он бросился в погоню за сыном. В несколько прыжков он, догнав беглеца, подхватил его под мышки и высоко подбросил вверх — прямо в безоблачное небо. Болтая ножками, ребенок залился веселым смехом, — это было его любимое удовольствие. Улыбаясь, Лок посадил его на плечо и направился к Констанс.

Она не могла сдержать улыбки. Как изменился Железный Мак за эти три года! Разве можно раньше было представить себе, чтобы он бегал по пирсу как мальчишка, так открыто демонстрируя свою любовь и восхищение женой и ребенком, свою гордость, что они у него есть.

«Да, это моя заслуга», — подумала Констанс удовлетворенно. Свежий ветерок наполнил снасти многочисленных кораблей, теснившихся в гавани, — они запели на разные голоса. В душе у Констанс тоже все пело. Лок остался таким же решительным и несгибаемым, когда речь шла о его любимом деле, но он стал таким нежным отцом, таким любящим мужем.

Им пришлось нелегко в эти годы. Конечно, Алекс помог с деньгами, да и восстановление партнерства Латэмов и Мак-Кинов пошло на пользу делу, но верфь пережила трудные времена. Однако бурный рост спроса на суда плюс кораблестроительный талант Лока, плюс обросшие легендами факты о «великой гонке», — все это обеспечило постоянный приток заказов. В результате Лок, наконец, посчитал возможным построить корабль для себя — «суперкорабль», о котором он мечтал и в проектировании которого он учел некоторые уроки из той самой «великой гонки». Из поражения выросла победа — это было по-мак-киновски!