— Да, я знал, что Тони влюблен в Мелисанду и что она отвечает ему взаимностью. По правде говоря, я еще никогда в своей жизни не видел, чтобы люди за столь короткий промежуток времени так полюбили друг друга. Тони — неплохой малый, умный, ловкий и большой мастер по женской части. Я думаю, что для твоей сестры именно последнее достоинство явилось решающим фактором. Более того, он очень богат. Не так, как граф Нортклифф, но в письме он меня заверяет, что сумма, которую он обязуется мне выплатить за дочь, будет не меньше той, что обещал граф. Уж если кто и должен страдать из-за своей вины, так это виконт, а вовсе не ты, моя дорогая девочка. Ведь он предал своего кузена и отнял у него женщину, которую тот выбрал для себя. О да, конечно, он пишет, что презирает себя за свой поступок, но ведь он сделал это, и теперь уже ничего нельзя изменить. Я давно заметил, что совесть, как правило, просыпается слишком поздно, когда обратного пути уже нет. Но все-таки, если закрыть глаза на этот неприглядный поступок, я думаю, что виконт — честный человек. Он обещает вернуться с Мелисандой обратно, и очень скоро. Эта кокетка, разумеется, не хочет никого из нас видеть, понимая, что обманула доверие матери, и опасаясь ее гнева. Но виконт пишет, что привезет ее, даже если она будет сопротивляться и сердиться. — Герцог улыбнулся. — Тони Пэриш не из тех мужчин, что пляшут под дудку женщины, даже если она так красива, что при одном взгляде на нее начинают болеть зубы. Так вот, главное, что он привезет ее, не считаясь с ее слезами и пожеланиями.

— Но я ведь догадывалась, папа, я действительно догадывалась. — Александра стояла с несчастным видом, ожидая справедливого выговора.

Герцог поднес руку дочери к губам и поцеловал.

— Я сожалею только о том, что все произошло таким недостойным образом. Ни один отец не обрадуется, узнав, что его дочь заключила брак в Шотландии. А дочь герцога в особенности должна заботиться о соблюдении приличий, — сказал герцог и вдруг, без всякого перехода, спросил:

— Ты так хочешь сама заполучить этого графа?

Вопрос был задан настолько неожиданно, что на какое-то время Александра утратила способность говорить.

— — Но как.., как ты догадался? Боже, неужели это так заметно? А еще кто-нибудь знает?

— Конечно, нет. Просто ты моя дочь, и я люблю тебя. Значит, я не ошибся?

— Это правда, папа. Все эти три года я любила его, но теперь он будет от меня еще дальше, чем когда-либо.

Она подняла глаза, и он прочитал в них боль и опустошенность. Герцог решил переменить тему.

— Я только что получил письмо от твоего брата. И я должен рассказать тебе всю правду, Александра. Твой брат с позором покинул Англию, оставив за собой громадные долги, и теперь он на пути в Америку. Даже обеспечение Тони, очень щедрое, надо признать, не сможет покрыть эти долги. С той минуты, как я получил это письмо, я постоянно думаю, как нам выкарабкаться из этой ситуации. И сейчас, мне кажется, наконец забрезжил свет. Больше пока я тебе ничего не скажу.

С этими словами он вышел из библиотеки. Александра молча смотрела ему вслед.

Ровно через час Тони Пэриш и новоявленная виконтесса должны прибыть в Клейборн-холл. Тони безапелляционно заявил ей, что они должны вернуться в дом ее отца и на этот раз сделать все как следует. Она умоляла его не делать этого, говорила, что родители ее не простят и что она не вынесет их упреков. Она даже поплакала у него на плече. Тони назвал ее слезы крокодиловыми, чем привел ее в неописуемую ярость. Увидев, что он смеется, она окончательно вышла из себя и запустила в него расческой, которая тут же полетела обратно в нее, Мелисанда растерялась от такого обращения с собой. А Тони покинул комнату, сказав ей, чтобы она была внизу через десять минут. Еще одна расческа полетела в захлопнувшуюся дверь.

Когда через одиннадцать минут она спустилась вниз. Тони выразительно посмотрел на часы, но промолчал. Она послушалась его. Скоро она научится ему подчиняться, не устраивая сцен и не тратя лишних минут.

Они ехали в коляске, которую Тони нанял в Хэрроугейте, когда они направлялись в Гретна Грин. Шел второй день их женитьбы, и через час он встретится со своим тестем, который наверняка с радостью придушил бы его. Но вернуться все-таки нужно. Так будет правильно. К тому же он уже написал герцогу, что приедет, чтобы обсудить брачный контракт и постараться исправить то, что можно.

Он улыбнулся, в который раз восхитившись точеным профилем жены, почувствовав, как в нем опять поднимается желание. Он загорался, как спичка, стоило ему прикоснуться к ее руке или хотя бы услышать ее голос из соседней комнаты. Для него не имело значения, в хорошем она настроении или сердится и кричит. Сейчас же, находясь так близко от нее, он совсем потерял голову.

— Сними-ка свою пелерину, — тихо сказал он.

Мелисанда в этот момент произносила длинный монолог о том, как ее мучают стыд и чувство вины, как она страдает от его невнимательного отношения к ней, подчас невыносимого… Он даже посмел запустить в нее расческой!..

— Что ты сказал?

— Я сказал: сними свою пелерину.

— Но мне совсем не жарко.

— Ладно.

Она состроила недовольную гримаску и начала расстегивать пелерину. Он помог ей снять ее и аккуратно положил на другое сиденье. Потом начал целовать ее, взяв ее голову в свои ладони.

— Тони!

— Тише. А теперь, дорогая, сними эту шляпку. Она мешает мне целовать тебя как следует. К тому же под ней не видно твоих чудесных волос. Я так люблю, когда они струятся у меня между пальцами.

Поскольку приказ был облечен в форму комплимента, Мелисанда, смилостивившись, сняла шляпку, положив ее на пелерину.

— Ну а теперь… — Тони начал расстегивать лиф ее платья. Она ахнула и ударила его по руке.

— Мы в коляске. Тони! И это посреди дня! Боже, ты должен остановиться, ты не сделаешь этого, ты…

Он заставил ее замолчать, закрыв рот поцелуем. Потом прошептал ей в самое ухо:

— Тебе лучше вести себя тихо. Ты моя жена, Мелисанда, и очень скоро ты поймешь, что должна слушаться меня. Прошлой ночью ты вряд ли получила удовольствие, но сейчас я постараюсь это исправить. Только молчи и делай, что я тебе говорю.

Какое-то время она недоверчиво смотрела на него, не находя слов. Прошлой ночью она чувствовала себя страшно неловко от того, чем они занимались. Когда она сбежала с Тони из дома, она совсем не думала об этой стороне отношений. Ей просто хотелось доказать отцу и этому графу Нортклиффу, что они не могут управлять ею, как им хочется. Тони был очень милым, галантным и обходительным. Но очень быстро она распознала в нем незаурядный ум и силу и настоящее мужское упрямство. Но ей казалось, что приручить его не составит большого труда. По крайней мере до сих пор ей удавалось приручать любого, кто заплывал в ее сети.

Прошлой ночью Тони был очень нежен с ней. Она сумела понять, что он обладает большим опытом в этой области, но оценить его по достоинству не смогла. Вся процедура показалась ей страшно неловкой, и она была рада, что все это происходит в темноте. О том, что это могло доставить какое-то удовольствие, не могло быть и речи. Получать комплименты, поцелуи и подарки гораздо приятнее.

И вот теперь он собирается заняться этим средь бела дня в коляске и раздевает ее, в то время как сам полностью одет!

— Нет, — отрезала Мелисанда. — Я не сделаю этого.

Тони только улыбнулся, продолжая расстегивать пуговицы.

Она побледнела, потом вскрикнула, с силой оттолкнув его. В его голосе послышалось раздражение.

— Ты моя жена. Сколько раз я должен напоминать тебе об этом, Мелисанда? Я знаю, что прошлой ночью ты осталась недовольна. Но так бывает со всеми в первый раз. Сейчас все будет иначе, поверь мне. Так что сиди тихо и прекрати строить из себя невинность.

Эти слова только усилили ее сопротивление. Тони старался заглушить ее возгласы поцелуями, надеясь, что кучер их не услышит.

— Моя замечательная, прекрасная, непослушная женушка, — говорил он, убирая с ее лба выбившиеся из прически волосы. — Так вот на ком я женился. Нет, я не жалуюсь. У меня не было иллюзий насчет твоего характера с самого первого дня нашей встречи. Но если ты будешь вести себя так и дальше, то мне придется бить тебя.