— Трогайте, — сказал он. — Мы едем в Нортклифф-холл.

— Нет.

— Каким образом вы собираетесь помешать мне притащить вас обратно? Опять воспользуетесь граблями? Здесь их нет. Впрочем, мне безразлично, что вы изберете своим оружием на этот раз. Больше я не потерплю никакого насилия с вашей стороны. Хватит демонстрировать свою независимость. Вы будете тихой и покорной. А теперь поехали.

— Нет.

Алике ударила пятками по упитанным бокам Фанни. В следующее мгновение раздался страшный удар грома, от которого задрожала земля и покачнулись деревья. Следом за ним ослепительная вспышка молнии расколола небо, разорвала темноту и осветила низвергающиеся на землю потоки воды. Удар молнии пришелся в стоявший неподалеку клен.

Алике обхватила Фанни за шею и крепко прижалась к ней, зажмурив глаза. Зрелище разбушевавшейся природы потрясло ее. Молния ударила в основание толстой ветки, которая упала не дальше фута от передних копыт Гарта и теперь тлела, дымясь и шипя под струями дождя. Жеребец Дугласа испуганно захрапел и заметался, натыкаясь на деревья.

У Дугласа не оставалось никаких шансов. Слетев с Гарта, он упал на обочину и лежал, не подавая признаков жизни.

Алике страшно закричала и затряслась всем телом от охватившего ее ужаса. Через секунду она уже стояла подле него на коленях и пыталась укрыть его собою от дождя.

Он не двигался. Она пыталась прощупать пульс и наконец ощутила слабое биение. Оно было медленным, но ровным. Алике отодвинулась.

— Вставайте, черт вас возьми! Дуглас! — Она потрясла его, потом похлопала по щекам. — Вставайте, слышите! Я вам не верю! Хватит притворяться, вы делаете это слишком неумело. Когда вы поняли, что не сможете заставить меня вернуться, вы решили удержать меня таким способом. Это нечестно. Я не могу бросить вас в таком состоянии. Да очнитесь же вы наконец!

В нем не шевельнулся ни один мускул. Глаза были по-прежнему закрыты. Вдруг она заметила у него рану за левым ухом, из нее сочилась кровь. Упав с Гарта, он ударился о камень.

Еще никогда в жизни ей не было так страшно. Через некоторое время она обнаружила, что раскачивается взад и Вперед над телом Дугласа и тихонько подвывает.

Алике попыталась говорить спокойно.

— Возьмите себя в руки, Дуглас. Вам нельзя оставаться здесь лежать.

При звуках своего на удивление ровного голоса к ней вернулось чувство реальности, и она осознала необходимость что-то предпринять. Дугласу нужна ее помощь. Она подняла глаза. Лошади куда-то умчались, скорее всего, домой. Они остались одни на безлюдной дороге.

Дождь не стихал. Дуглас был без сознания, и, возможно, умирал.

Что же делать?

Она снова наклонилась к нему, пряча его лицо от дождя. Если бы он только пришел в сознание. А если нет? Что, если он так и будет лежать как мертвый, пока и в самом деле не умрет?

Нет, этого не должно случиться. Она должна что-то сделать. Но делать было нечего. Она не сможет поднять и нести его. Возможно, она смогла бы тащить его по земле, но куда?

Она подложила ему под голову ладонь и сильнее наклонилась, чтобы лучше укрыть от непогоды. Сама она совсем закоченела, и все ее тело ломило от неудобной позы.

— О Боже, ты хочешь задушить меня, женщина?

Она застыла, не веря своим ушам. Его голос звучал издевательски. Медленно подняв лицо, она посмотрела на него, встретив смеющийся взгляд широко открытых глаз. Ее волосы упали ему на лицо — плотная занавеска из мокрых прядей.

— Дуглас! Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно! А вы поверили в мою слабость? Голова, правда, раскалывается, но в остальном — чудесно. — Он помолчал, потом ухмыльнулся:

— Я не стану возражать, если вы снова накроете меня своей обольстительной грудью.

Алике не ответила. Пусть говорит все, что хочет. Он не умрет. Он слишком низок, неблагороден и зол, чтобы умереть.

— Наши лошади убежали, — сказала она, заставив себя улыбнуться. — Дуглас, мы застряли здесь надолго. Даже не представляю, как далеко от дома мы находимся. А дождь все не кончается. У вас кровь за левым ухом. Вы упали на камень, поранились и на несколько минут потеряли сознание.

Она замолчала, не зная, что еще сказать. Дуглас пошевелился. Голова отозвалась тупой болью, но не такой сильной, как можно было ожидать. “Вставай”, — сказал он сам себе. Сел, слегка покачнулся, но тут же выпрямился и огляделся вокруг.

— Видите вон ту тропинку? Мы находимся неподалеку от домика моего лесника. Его зовут Том О'Мэлли, и он единственный из тех, кого я знаю, кто не станет охать и ахать и задавать вопросы, если мы заявимся к нему глухой ночью, насквозь мокрые, в самом плачевном виде. Пойдемте, Александра. Помогите мне встать, и мы пойдем к нему. Возвращаться отсюда домой слишком далеко.

До него вдруг дошло, что Александра тоже назвала Нортклифф-холл “домом”. Глупая мысль. Она не должна была так говорить. Это не ее дом и, возможно, никогда им не будет.

С ее помощью он поднялся и покачнулся, ощутив легкое головокружение. И даже не очень легкое. Дуглас постарался сдержать раздражение.

— Мне придется опереться на вас. Хватит у вас сил, чтобы выдержать мой вес?

— Да, конечно, — сказала она, наклоняя голову и обнимая его за талию. Потом посмотрела на него сквозь пелену дождя. — Я готова, Дуглас. Обопритесь на меня, я не уроню вас.

У него страшно болела голова, и перед глазами все расплывалось. К тому же он промерз до костей. Александра шла рядом, согнувшись под его тяжестью. Вдвое ниже его, она тем не менее пыталась его поддержать. Дуглас пошутил:

— Да вы — настоящий Геркулес. Кто бы мог подумать, что в вас столько силы. Сюда, Александра.

Один раз по дороге к дому он упал, повалив заодно и ее.

— Надеюсь, это не жгучая крапива, — сказала она, отодвигая от себя подозрительные листья. — Как вы, Дуглас? Простите, что не удержала вас, я споткнулась о корень.

Дуглас не мог ответить, он боролся с подступившим приступом тошноты. Его страшно мутило, но он знал, что ни за что на свете не может так унизиться перед ней. Нужно встать. Крепко сжав зубы, он заставил себя подняться.

— Это была не ваша вина. Я первым упал, а уж потом вы зацепились за корень. Я не ушиб вас?

— Нет-нет, — быстро ответила она, тоже вставая на ноги. Похлопала себя по плечам, пытаясь согреться.

— Слава Богу, это кажется все-таки не крапива, а то мы уже покрылись бы волдырями. Давайте-ка прибавим ходу. Здесь уже недалеко.

Дом Тома О'Мэлли стоял посреди небольшой полянки. Сразу было видно, что этот человек дорожит своей собственностью. Его жилище радовало глаз своей опрятностью. Одноэтажное здание было свежевыкрашено и покрыто двускатной крышей из крепкого дуба; дорожка от калитки до дома была обсажена розами, а сам дом окружали ухоженные кусты жимолости. Дом казался богатым поместьем в миниатюре.

Александра посмотрела на темные окна. Конечно, в это время он уже спит.

— Мне бы не хотелось, чтобы он застрелил нас, — тихо сказал Дуглас и начал постукивать в дверь, приговаривая:

— Том, Том О'Мэлли. — Затем постучал сильнее. — Это лорд Нортклифф! Выходи, приятель, и впусти нас к себе.

Александра и сама не знала, кого она ожидала увидеть, но, во всяком случае, совсем не того, кого увидела. Перед ними стоял очень высокий представительный мужчина, полностью одетый и ничуть не удивленный появлением в своем доме среди ночи хозяина. У него был длинный тонкий нос и низкий мягкий голос.

— О, милорд, и правда это вы. А это, надо понимать, наша новая графиня. Ну, конечно же, это она. Вилли из ваших конюшен рассказывал мне о ней, какая она приветливая и милая и как она прекрасно ездит на лошади. — Его простая речь сразу выдала его происхождение, несмотря на респектабельный вид. — Прошу вас, миледи. Сейчас я разведу огонь, и вы сможете согреться. Не беспокойтесь, что с вас льет вода. Полы высохнут, ведь это всего лишь дерево. Входите, входите. Не стойте под этим дождем.

Когда они вошли, Дуглас повернулся к Александре: