Дуглас опустился на стул и рассмеялся. “Одновременно я должен жениться и ехать во Францию”. Он засмеялся еще громче.

Так как же все-таки быть? Ехать во Францию и освобождать любовницу Кадоудэла, коей она, несомненно, являлась, или счастливым женихом отправляться в Клейборн-холл?

Дуглас ударил кулаком по столу. Господи, ну почему в жизни всегда все так непросто? Он несет ответственность за судьбу Англии? Да, черт возьми.

Он подумал о Джордже Кадоудэле, радикальном лидере королевских шуанов. Его последняя попытка разгромить Наполеона была предпринята в декабре 1800 года, за ней последовали взрывы в Париже, в результате которых погибло двадцать два человека, было ранено больше пятидесяти, но ни один из этих взрывов не принес ни малейшего вреда самому Наполеону или кому-либо из его окружения. Джордж Кадоудэл был опасным человеком, который страстно, всей душой ненавидел Наполеона и жаждал возвращения Бурбонов на французский трон; ради достижения этой цели он не стоял за ценой, будь то чья-то жизнь или деньги. Но, очевидно, жизнь этой девушки он ценил очень высоко, так высоко, что готов был отказаться от сотрудничества с Англией, если она не поможет ему в ее освобождении.

Дуглас был действительно знаком с Кадоудэлом, тот видел, как несколько лет назад он выдавал себя за француза в Париже, выполняя секретное задание, и знал, что свою миссию он выполнил тогда весьма успешно. Но почему он так настаивал именно на его кандидатуре, оставалось для Дугласа загадкой, по крайней мере то тех пор, пока он не прибудет в Итапль. Главное сейчас заключалось в том, что вся операция была поставлена под угрозу из-за того, что любовница Кадоудэла находилась в заключении.

Когда Холлис бесшумно, вошел в библиотеку, Дуглас не сразу обратил на него внимание. Холлис был дворецким Шербруков вот уже тридцать лет. Выглядел он настолько респектабельно, что вполне мог сойти за какого-нибудь пэра. Однажды, много лет назад, когда Дуглас был еще молодым и гордым как петух и страшно ревниво относился ко всему, что касалось его особы, один из друзей пошутил, что он больше похож на своего дворецкого, чем на собственного отца. Дуглас в ответ сровнял шутника с землей.

Холлис слегка покашлял. Граф обернулся, приподняв бровь в немом вопросе.

— Только что прибыл ваш кузен, милорд, лорд Рэтмор. Он просил вас не беспокоить, но, зная, как его милость не любит ждать, я все-таки решился доложить вам.

— И правильно сделал. Он не выдержит в одиночестве и пяти минут. Сидеть тихонько в уголке и ждать, пока кто-то покончит со своими делами, может кто угодно, только не Тони. Я сейчас спущусь к нему. Интересно, зачем он приехал? Ведь не за тем же, чтобы тоже заняться моим сватовством.

— Возможно, и нет, милорд. Позволю себе заметить, что его милость выглядит несколько удрученным. Возможно, он болен, я имею в виду не физическое недомогание, а некую расстроенность чувств. Зная наклонности его милости, осмелюсь предположить, что это связано каким-то образом с прекрасным полом, — отведя глаза в сторону, сказал дворецкий и тихо добавил:

— С женщинами всегда все связано, даже не будь этих наклонностей.

— Дьявол, — в сердцах произнес Дуглас, вставая из-за стола. — Я увижусь с ним.

Он снова задержал взгляд на двух листках бумаги. Посыльный может немного подождать. Ему надо еще подумать, взвесить все “за” и “против”, в конце концов, ему просто необходимо какое-то время, чтобы на что-то решиться. А сейчас ему нужно повидаться с Энтони. Дуглас был очень привязан к своему кузену. Энтони Колин Сент Джон Пэриш, виконт Рэтмор, был сыном двоюродного брата его матери. Со времени их последней встречи прошло уже как минимум полгода.

Едва бросив взгляд на своего дорогого кузена, Дуглас понял, что у того неприятности. Вид его явно оставлял желать лучшего. Похоже, он находился в страшной депрессии, как и говорил Холлис.

Дуглас пересек маленькую гостиную, осторожно прикрыл дверь и запер ее на ключ.

— Ну, Тони, — сказал он, без всякого вступления, — выкладывай. Что стряслось?

Тони Пэриш, виконт Рэтмор, оторвал взгляд от окна и посмотрел на брата. Он машинально расправил плечи и попытался улыбнуться. Попытка вышла не особенно удачной, но Дуглас оценил его усилие и мягко повторил:

— Так что случилось. Тони?

— Холлис уже доложил о своих впечатлениях?

— Да. Расскажи мне.

— Ему следовало пойти в священники.

— Только слепой не заметит твоего состояния. К тому же он тебя очень любит. Ну, не тяни, Тони, рассказывай.

— Ну хорошо, если тебе так хочется знать, в чем дело, то я больше не помолвлен. У меня больше нет невесты. Меня предали. Я остался один и поплыл по течению. И вот я здесь.

Неужели Холлис никогда не ошибается? Дуглас не мог поверить в такую проницательность.

— Ты хочешь сказать, что Тереза Карлтон расторгла вашу помолвку?

— Конечно, нет. Не прикидывайся простаком. Инициатива была моей. Я обнаружил, что она спит с одним из моих друзей. Ха! Друзей! Проклятье! Ты можешь такое представить, Дуглас? Женщина, которая собиралась замуж за меня — за меня! — которая должна была стать моей женой и родить моих детей. Я выбирал ее с такой тщательностью, я оберегал ее как драгоценный бутон, который расцветет под моим присмотром, я был так внимателен к ней, так уважал ее, я не позволял себе с ней ничего, кроме невинных поцелуев, и все это время она была любовницей моего друга. Это немыслимо, Дуглас, непереносимо.

— Ты не должен быть к ней так суров, Тони, — спокойно заговорил Дуглас, — ведь она была замужем и осталась вдовой. Осмелюсь предположить, что ты тоже все это время не постился, и я не уверен, что какая-нибудь из твоих любовниц не была подругой Терезы.

— Это совсем другое дело, и ты знаешь об этом, черт тебя подери!

— Другое для тебя, но… — Дуглас не стал продолжать. — Так, значит, все кончено? И ты теперь свободный мужчина? Ты окончательно разорвал помолвку или собираешься зализать свои раны и после долгих размышлений простить неверную?

— Нет, к прошлому возврата не будет. Изменщиц следует убивать за их коварство! Наставить мне рога, Дуглас, мне!

— Вы еще не были женаты. Тони.

— Это почти одно и то же. Я до сих пор не могу прийти в себя, Дуглас, до меня просто не доходит, что такое могло произойти. Как она могла так поступить со мной?

Его кузен, подумал Дуглас, слишком высокого мнения о себе, впрочем, как и все мы. Насколько он помнил, еще ни одна женщина не обманывала Тони. Как правило, это он оставлял их как ни в чем не бывало, беспечно смеясь. Так же поступал и его родной брат Райдер. Но все изменилось, когда Тони встретил Терезу Карлтон, которая по одному Богу ведомым причинам так околдовала его, что не прошло и недели, как он сделал ей предложение, забыв все свои холостяцкие убеждения. Затем она стала играть по тем же правилам, что и Тони. Удар по его самолюбию был страшным. Неудивительно, что земля закачалась у него под ногами.

— Я не могу сейчас вернуться в Лондон, потому что там я снова увижу ее, и тогда я за себя не ручаюсь. Мне нужно немного пожить в деревне, чтобы обрести душевное равновесие, до тех пор, пока ко мне не вернется мое обычное хладнокровие. В Лондоне за это время тоже слегка позабудется вся эта позорная история. Не возражаешь, если я поживу у тебя немного?

Решение всех его проблем пришло к Дугласу столь неожиданно, приезд Тони оказался настолько кстати, что он не выдержал и рассмеялся.

— Тони, ты можешь здесь оставаться хоть до скончания века. Ты можешь выпить весь мой французский коньяк, можешь даже спать в моей кровати. Ты можешь делать здесь все, что пожелаешь.

Дуглас схватил Тони за руку и крепко сжал ее, продолжая глупо улыбаться:

— Ты почти спас мне жизнь, Тони. Бог не оставит тебя за то, что ты сделал для меня.

Тони Пэриш в недоумении смотрел на кузена, потом улыбнулся с игривым любопытством;

— Ты меня заинтриговал. Похоже, ты затеял какую-то игру?

— Давай прокатимся верхом, и я обо всем расскажу тебе. Согласен?