Не придумываю ничего лучше, чем надеть кожаное платье обратно. Пускай родные Кирилла сами догадываются, что в моей голове. Хотя они, уверена, думают, что мы не переодеваться пошли.

А за тем самым, что чуть не произошло, если бы не Артём.

Храни Господи братьев, которые обламывают секс. Потому что я не знаю, как в мою прекрасную голову закралась мысль, что я могу такое позволять Кириллу.

Просто растеклась лужицей, когда он толкнул меня на кровать. Придавил своим весом, и в ту секунду всё казалось таким правильным! Ага, чертовски правильно поступила.

Если бы он хоть за оплату намекнул и мою профессию — так бы сразу в себя пришла. А нет, молчал, партизан. И сильнее меня распалял.

— Две минуты, и пойдём.

Кирилл, конечно же, появляется в одном только полотенце. Обвязал вокруг бёдер и подходит к шкафу, что-то выискивая. А я рассматриваю его спину, покрытую редкими родинками.

— Одеться в ванной было не судьба?

— Пытаюсь тебя соблазнить, — мужчина смеётся, даже не пытаясь сделать вид, что просто забыл взять вещи. — Получается?

— Да, продолжай. И пощёчина тебе прилетит ещё быстрее.

— Слышала поговорку, бьёт — значит любит? Не держи свои чувства в себе, Лиз.

— Я в себе силу держать не буду. И кого-то спихну ночью с кровати.

— Не переживай, я буду тебя крепко держать.

Хам.

Мудак.

Нахал.

Пытаюсь привести в порядок прическу, матеря Кирилла всем известным мне лексиконом. И как из чудесного бизнесмена он превращается в это? Хотя стоило понять всё с первой встречи, когда он нагло уселся за мой стол и решил, что я эскортница.

— Что ты творишь?

Бью мужчину по рукам, когда тот прижимается и запускает пальцы в мои волосы. Взбивает их, превращая в воронье гнездо. Опять.

— Лиз, все прекрасно поняли, что мы тут делали. Так даже лучше. Пускай думают, что ты без смущения и плевать тебе на мою семью.

— Ладно.

Киваю, принимая своё положение. И жуткую прическу. Спорить с Кириллом сейчас не хотелось. И лучше быстрее добраться до его родных, на которых я могу потренировать своё остроумие. Всяко лучше, чем оставаться наедине с мужчиной.

— Ты быстрый как улитка, Кирилл, — Иван Васильевич встречает нас в гостиной подобием улыбки. — Переоделась, Елизавета?

— Да, это лучше платье, правда?

Не правда. Потому что то, как смотрят на меня присутствующие, похоже на осмотр у психиатра. Все понимают, что я чокнулась, но сказать об этом не решаются.

Только внимательно рассматривают моё платье, переглядываясь. А я пользуюсь моментом, усаживаюсь в пустующее кресло. И надеюсь, что Кирилл сядет где-то подальше.

Но мужчина облокачивается на подлокотник, закидывая руку мне на плечо. Конечно куда ещё сесть в комнате, где полно диванов. Видимо, Иван Васильевич действительно любит встречаться с семьёй.

Он, как и я, устроился в кресле. А Артём с невестой и родители Кирилла устроились на отдельных диванчиках, каждой паре по дивану, как говорится.

— Никаких изменений, — Иван Васильевич говорит правду прямо в лицо.

— Оно чуть длиннее, и уже в талии. Разве не заметно? — у меня ресницы отпадут, если буду так часто ими хлопать. Но образ инстаграмной дурочки обязывает. — Милый, разве не заметно?

— Заметно, Лизонька, заметно.

Всего секунду размышляю о том, можно ли уже закатить мужчине скандал. Потому что он прекрасно знает, что я не люблю такие вот переделки моего имени. Лиза и никак иначе.

Но сдерживаю себя, лишь сильнее сжимаю ладонь мужчины, чтобы до него дошло. Судя по тому, как Кирилл дёргается, он всё прекрасно понимает.

А дальше…

У меня ни одного шанса ни фонтанировать сарказмом, ни показывать себя с плохой стороны. Потому что все просто пьют чай в тишине. Только треск дров в камине чуток перекрывает неловкое молчание.

Точнее, оно неловкое только для меня. Остальные, видимо, чувствуют себя вполне уютно. А я не привыкла к тому, чтобы молчать. Даже с Луной периодически разговариваю, чтобы не умирать от переизбытка слов.

— С вами очень весело, — заявляю, привлекая к себе внимание. — Но я жутко голодная. Кирюш, где у вас кухня?

— Вы опоздали на ужин, — отец Кирилла хмурится. — Плохо долго собираться.

— Согласна, но ещё хуже — приезжать растрёпанной. Вдруг меня Кир увидел бы без макияжа и слёг в больничку? А мне он, пока, нужен. В той стороне, да?

Обращаюсь к мужчине, который дрожит возле меня. Безуспешно пытается сдержать смех из-за моих слов. Только кивает, указывая направление. И я иду, чувствуя висящее в воздухе неодобрение.

Ну и ладно, я правда голодная. Замоталась сегодня, плюс бессонная ночь. А мои любимы шоколадные батончики сточил Матвей, за те несколько минут, что был один в квартире.

Заглядываю в холодильник, борясь со смущение. Перегибаю палку, понимаю это. Но с этими людьми я больше не встречусь. Да и плюсик в копилочку, насколько ужасная невеста.

— А мне что-то найдёшь? — Кирилл спрашивает, почему-то, шёпотом. — Я сказал, что пошел говорить по телефону.

— Вот и говори, а я буду кушать, — нахожу в холодильнике масло, в хлебнице — кусок тоста. — Боишься отца?

— Я взрослый, Лиз, но не самоубийца. Мне потом его нотации до старости выслушивать. Поэтому сделай, по доброте душевной, и на меня. Где-то должен быть ещё сыр. И я тебя не понимаю, ты пьёшь кофе с растительным молоком, но остальное ешь?

— Просто люблю кофе с привкусом кокоса. А сироп — не то.

— Понял, — Кирилл нагло кусает мой бутерброд, пока я готовлю для него. — Блин. Шухер.

Отдает мне надкусанный хлеб, вылетая через дверь на задний дверь. Взрослы мужчина, а ведёт себя как… Я стою с двумя кусками, когда на кухню заходит Иван Васильевич. Придирчиво осматривает помещение, выискивая внука.

— Хотите? — протягиваю мужчине бутерброд с косыми кусочками сыра. — Или вы тоже не едите после ужина?

— Не ем. Правила есть правила, Елизавета!

Говорит громко, а сам забирает предложенную еду. Читает мне лекцию, чтобы все слышали, и жуёт под шумок. А на моё офигевшее лицо просто пожимает плечами.

Чудная семейка.

Я, кажется, попала в центр дурдома.

Кирилл

Я трус и мудак, не отрицающий этого. С детства пропала привычка приписывать себе хорошие качества, чтобы казаться лучше. Поэтому без розовых очков признаю, что поступаю подло.

Бросаю Лизу на произвол судьбы и деда, сбегая на улицу. Уверен, что она прекрасно справится с любым скандалом. Да и затевала ведь эту демонстрацию собственного ужина с целью вывести мою семью из себя.

Так что всё нормально. Ну а заодно Иван Васильевич тоже поймёт, что я не особо гожусь на роль рыцаря Лизы. Вон как сбежал от неё. Хотя лучше бы потащить девушку наверх и забить на семейные посиделки. В конце концов, к ним я ещё приеду. А с Лизой нужно ловить момент.

— Слушай, Кирилл, ты бы приструнил свою невесту.

Брат останавливается рядом, подкуривая. Вредная привычка всей нашей семьи. Одна мама кричит постоянно, что это вредно. Когда-то ей бабуля поддакивала, но без энтузиазма. А теперь одна осталась среди этого «сборища куряг», как мама говорит.

Мария тоже, конечно, не курит, но и не говорит ничего против. По крайне мере, мне не говорила, пока мы были вместе. У неё хватало других поводов для ссор. Моя вечная работа — была любимой темой.

— Слушай, Артём, — повторяю в стиле брата. — Следи за Марусей и всё. С Лизой я сам буду разбираться, ладно? И она ведёт себя так, как хочет.

— Она ведёт себя так, будто надеется разорвать помолвку через час.

— Я просто не хочу, чтобы она притворялась кем-то другим. В плане, раз она войдёт в семью, то зачем это всё? Всё-равно когда-то правда всплывёт. Так что просто привыкайте.

— Забавно, учитывая, что Мари ты постоянно просил соответствовать идеалам нашего деда.

Забавно другое. Что брат так просто обсуждает мою бывшую невесту со мной же. Будто это в порядке вещей уводить чужую девушку. Да и у собственного брата, вообще-то.