Оба приема видел второй пилот вертолета. Икая от смеха, он проорал:

– Не прыгнете, пристрелю обоих, – и вытащил пистолет.

Связнюки прыгнули практически парой…

Мне – очередной втык от начальства школы, Вартанчику – «радиаторная» на три дня.

Во время второго прыжка через месяц связнюки выходили первыми под нашим контролем…

И теперь над Англией нам придется прыгать третий раз. Вышел кто-то из экипажа и показал Ковалю два пальца. Значит, через две минуты прыгаем. Леха и Андрюха как старшие быстро всех распинали, пристегнули и замерли в ожидании команды. Зеленый свет и мы уходим в темноту.

Внизу нас встретил Астафьев и компания.

– Ну, вы, блин, и секретчики, – усмехаясь поздоровался Сашка. – Ладно, хоть не на подлодке!

– Мы хотели, – отвечал Коваль, – но Бармалей плавает плохо!

Сашка уловил шутливый тон Лехи и рассмеялся:

– Грузитесь, подводные парашютисты! Прятаться поедем!

Нас заныкали на самом краю Хэксхема, выдали харчи и велели ждать до вечера, сообщив, что Барин навестит нас днем. Выставили скрытное наблюдение, остальных уложили спать, а командный состав собрался на планерку. Тема планерки: «способ проникновения на территорию, контролируемую противником».

Идею «с шашкой наголо» отвергли сразу. Все-таки мы разведка. Мысля о скрытом проникновении вызывала ряд вопросов. Особенно их было много, когда речь шла о движении за пределами города.

В итоге, рабочей версией стала версия «идем внаглую». В переводе это означало, что ночью без боя мы просачиваемся в ту часть города, что контролируется англичанами, прячемся, а как рассветет под видом регулярных войск англичан уходим в нужном направлении, прихватив какой-нибудь транспорт. «Ходьба внаглую» была нашим излюбленным способом, визитной карточкой бароновских групп.

Заехал Барин, долго охал и ругал Ивлева, заверил, что его парни обеспечат нам скрытное проникновение, благословил, забрал с собой отца Сергия (он тоже прыгал с нами) и убыл. А мы и взвод Астафьева остались ждать вечера.

Как стемнело, на левом фланге начался обстрел. Морпехи пуляли по британцам. Через пять минут после начала мы сползли до реки и штатно перебрались на берег, контролируемый англичанами. В качестве схрона нами был выбран старый склад. Благо, еще Марся в бытность нашего тут стояния наделал в нем столько дыр, что ничего вскрывать не пришлось: заходи – кто хочет. Вошли, расставились, затаились. Ждать предстояло долго. Но у Судьбы, как известно, забавное чувство юмора, которое она не замедлила продемонстрировать. От сторожей на соседних зданиях пришел сигнал: противник. Выматерились, приготовились. С противоположной от реки стороны в здание вошло человек двадцать англичан. Судя по снаряге, ребятишки собрались на нашу сторону, при этом не пакостничать у берега, а топать в глубокий тыл. Наш тыл.

Британцы расположились прямо под нами. Под нами – это подо мной, Марсей, Ковалем и Бойченко. Мы уютно лежали на балках, а под нами изредка переговаривались британцы.

Я вопросительно глянул на Леху, тот тяжко вздохнул и просигналил: валим всех, но тихо. Подумал и уточнил: двое нужны живыми. Я огляделся: вход и выход уже заблокированы моими парнями, на флангах «закатовцы». Разобрали цели, Леха показал, кого он будет брать.

Три, два, раз… и очень тихие хлопки, Коваль стекает вниз, удар, разворот, удар.

– Контроль, – командует Леха. Еще восемнадцать выстрелов. – Мясо в реку!

Выстраиваемся цепью и медленно и осторожно стаскиваем трупы в реку. Река вытекает из города, поэтому трупы уплывут за город. Пока «Урал» и «Закат» пыхтит, а морпехи охреневают, «Север» шмонает имущество скоропостижно скончавшихся англичан.

– Саня, хочешь удивиться? – вопрошает Коваль, сидящий перед двумя пленными.

– Не хочу, – бурчу я в ответ. – Терпеть не могу сюрпризы.

– Это приятный сюрприз. Иди порадуйся!

Подошел, глянул и расплылся в улыбке:

– Привет, Мишка! – поздоровался я с майором британской армии, счастливым отцом сына, появившегося на свет благодаря стараниям моих врачей. – Чего тебе, дураку, дома не сиделось?

– Алекс?! – удивленно прошамкал он разбитыми губами.

– Узнал! Молодец! Но ты не ответил!

Он прикусил губу, глянул в сторону «Севера», заканчивающего осмотр британской снаряги, и вместо ответа задал вопрос:

– Вы нас убьете?

Леха стрельнул глазами, отдавая мне инициативу.

– Мне очень не хочется это делать. Поэтому прошу как родного: ответь на наши вопросы, и морпехи, – я показал на них рукой, – заберут вас на нашу сторону. И если Барин не будет «против», ты увидишь жену и сына. Подумай, Мишка! Сейчас умирать глупо! Особенно тебе: в двух шагах от дома и семьи. Все, кого ты к нам отправил, живы. Сидят в лагере, ждут окончания войны. Решай, Мишка. Завтра увидишь сынульку. А пацанчик славный! Нос и, – я присел, приблизился к его лицу, – губы – точно твои!

Майкл закрыл глаза и так стиснул зубы, что побелели скулы.

– Дай мне слово офицера, что вы доставите нас в плен!

– Я клянусь тебе, Майкл Сарондон, что если ты ответишь на все наши вопросы, наши морпехи заберут вас к нам. Живыми и здоровыми.

– Мы должны были выдвинуться в точку в вашем тылу, устроить засаду и уничтожить группу ваших парашютистов.

– Опа! – возглас Коваля.

Мишка бросил на него быстрый взгляд и уточнил:

– То есть высадка ваших парашютистов в вашем же тылу – это не бред нашей разведки?!

– Мишка, мы – спрашиваем, ты – отвечаешь! Когда пришла информация по тем, кого вы должны встретить?

– Шесть часов назад. Именно поэтому мы так бездарно и попались. Я собирал своих людей впопыхах.

– Саня, – Коваль перешел на русский, – они опоздали всего на сутки.

– При этом они не знали нашего количества, иначе их было бы больше.

– Это ж где у нас так «протекает»?

– Не о том грустишь, друг мой! – вздохнул я.

– А о чем стоит?

– Возле церквухи нас гарантированно будут ждать…

– Прорвемся! Не первый раз! У тебя к Мишке еще вопросы есть?

– Нет. Можно переправлять его на тот берег.

Коваль подозвал Астафьева, поставил задачу и тут же скомандовал:

– Меняем позицию. Бойченко, оповести наблюдателей. Пять минут!

До утра просидели без происшествий. Когда у британцев закипела жизнь, малыми группами просочились в город и начали движение к окраине. Техники была масса: и легковые, и грузовые, и грузопассажирские. Микола начал капать слюной при виде этого богатства и наплевательского отношения британской солдатни к вверенному им имуществу.

Я подозвал его и предупредил, что хищением английского движимого имущества займемся ближе к окраине. Хохол подобрал слюни и, собрав волю в кулак, продолжил движение.

Пару раз нас останавливали. Первый – для проверки документов, второй – при попытке припахать на разгрузке чего-то тяжелого. С патрулем мы расстались мирно (подделка документов в ведомстве Барона была поставлена на высочайший уровень), а офицер, пытавшийся нас застроить, был послан грубо и далеко.

Ближе к окраине Микола, Марся и Зяма начали «нюхать воздух». И в каком-то переулке обнаружили замечательный тентованный грузовик, на капоте которого мирно дрых его водила.

– Ща все будет… – пообещал Зяма и сорвался к машине. Водила был разбужен, отруган, запуган, после чего получил предложение подзаработать. Сумма, озвученная Борькой, очень понравилась солдатику, и он широким жестом пригласил нас проследовать в машину. Мои спекулянты залезли в кузов, я как офицер разместился в кабине рядом с солдатиком.

– Куда едем? – зевнул водитель.

– За город. В паре километров от города есть склад, нам туда и обратно.

– Капитан, – зыркнул на меня солдатик, – у вас странное произношение. Вы из Шотландии?

– Нет, дружище, – улыбнулся я. – Я родился и вырос в Белфасте.