— Здесь нет никакого беспокойства, Джордж, — заверила она его. — Если вы подождете немного…

— Мы не можем ждать, — вмешался Энтони. — Он чертовски тяжел, смею тебя заверить. А если я опущу его на пол, бедняга уже едва ли поднимется до утра. Так что уж прими во внимание наши трудности и просто возьми из комнаты побыстрее то, что тебе может пригодиться.

Не говоря больше ни слова, Рослин поспешила наверх и начала быстро собирать свои вещи. Через секунду появились мужчины, и Энтони со вздохом облегчения положил друга на кровать. Так это, оказывается, комната Джорджа. Вот кто читал здесь сонеты, томик которых она нашла тогда. Никогда бы не подумала, что развратник и повеса может увлекаться подобными произведениями. Оказывается, не все бывает так, как представляешь. Франсес явно повезло больше, чем до сих пор полагала ее лучшая подруга.

Энтони, не обращая внимания на жену, уже начал раздевать Джорджа, и ей пришлось удалиться.

Перед комнатой мужа Рослин остановилась на мгновение в нерешительности, думая почему-то, что наткнется на Виллиса, хотя запуганный камердинер показывался в последние две недели исключительно тогда, когда его вызывал хозяин.

В комнате никого не было. То ли так было задумано Энтони, то ли он еще не успел распорядиться, чтобы позвали Виллиса. По лондонским понятиям было еще довольно рано, и сам парень мог и не ожидать прибытия господина в такой час.

Рослин вздохнула, не зная что и думать. Но упускать эту неожиданно появившуюся возможность она в любом случае не собиралась. Лучшей она и сама не могла бы придумать. Теперь ей не придется подавлять собственную гордость. Достаточно просто показать Энтони, что она совсем не против того, чтобы остаться здесь, что на самом деле именно этого она и хочет. Решив так, она начала раздеваться и, когда вошел Энтони, уже снимала с себя нижнюю рубашку. В то мгновение, которое он смотрел на нее, прежде чем уйти в гардеробную, сердце чуть не выскочило из груди. Боже, как все это напоминает их первую ночь после свадьбы. И волнуется она точно так же. Рослин быстро нырнула в постель и замерла в ожидании.

Когда Энтони вернулся, на нем был только халат. Правильно ли сделала она, что осталась в ночной рубашке? Но, ложась в постель, она убеждала себя, что не так уж и обязательно для нее, чтобы произошло именно то, чего она хочет. Опять глупый самообман.

Страстное желание так и искрилось в ее глазах при взгляде на великолепную фигуру мужа, когда он подошел к кровати и погасил лампу. Тело приятно заныло в предчувствии блаженства. Самой отказаться от этого? Нет! Она никогда не насытится им, ей всегда будет мало его ласк.

На землю опустилась ночь. Только тусклый серебряный свет луны пробивался через окно. Глаза не сразу приспособились к нему, и, как всегда бывает в таких случаях, обострились другие чувства. Рослин затаила дыхание в томном ожидании.

Губы его вот-вот коснутся в этой темноте ее рта, теплые, зовущие…

— Спокойной ночи, дорогая!

Рослин широко раскрыла глаза. Проклятие! Похоже, это ее выселение было случайностью. Он намерен придерживаться тех условий, о которых они договорились. А согласно им, Энтони не должен к ней прикасаться после того, как она забеременеет. Боже! Это несправедливо. Как он может помнить об этих дурацких правилах сейчас, когда она рядом с ним, когда она хочет его так сильно, как никогда?

— Энтони…

— Да?

Голос прозвучал слишком резко. Храбрость Рослин улетучилась.

— Ничего, — пробормотала она и замерла, прислушиваясь к ударам собственного сердца.

Жаль, что она остановилась на двух фужерах шампанского. Глядишь, была бы посмелее. Но приходилось учитывать свое нынешнее состояние. И так-то неизвестно, как она перенесет приступы тошноты завтра утром. А еще впереди ночь, и спать совсем не хочется. Какой тут сон? Еще вчера Рослин, нисколько не стесняясь, повернулась бы к Энтони сама, положила бы голову ему на грудь, считая удары его сердца. Как может все измениться в мире за один день! Нет, конечно, не за день. День здесь ни при чем. Это все проклятая ее договоренность. Как было бы просто без нее. Ей надо было…

Она услышала стон Энтони и в тот же момент почувствовала его руки. Он обнял ее, прижимая к своей груди. А еще через мгновение безумный в своей необузданной страстности поцелуй обжег ее губы, воспламеняя и ее, и самого Энтони. Рослин уже не думала ни о чем, растворяясь в ласках мужа. Да и о чем можно думать, когда на душе стало так приятно и спокойно, когда она почувствовала себя такой свободной и смелой?! Разве стоит чего-нибудь по сравнению с этим вся ее гордость! Она любит его. Это самое главное. Она обязательно скажет ему об этом. Но только не сейчас. Потом. Когда еще раз хорошенько все обдумает.

Казалось, что все и вся, включая ее собственное самочувствие, сговорились, чтобы помешать Рослин поговорить с Энтони наедине. Той ночью они так долго и страстно занимались любовью, что она даже не заметила, как забылась в счастливом сне. А наутро Энтони, разбудив ее, сказал только, что Джордж уехал и она может возвращаться в свою комнату. Будто и не было между ними ничего, будто они не были оба одним целым всего несколько часов назад. Рослин хотела было задержаться и поговорить, но почувствовала резкую боль в животе. Пришлось быстро уйти. Затем была свадьба и торжественный обед, которые заняли весь день. Домой она возвращалась одна, поскольку Энтони должен был провести вечер с Джеймсом — тот уезжал на следующий день. Узнать, что же в конце концов думает об их будущей жизни муж, так и не удалось, так как ни он, ни его брат не вернулись до самого рассвета. Сама она промучилась в раздумьях всю ночь, а утром ее буквально вытащили из постели. Надо было ехать в порт провожать «Святую Анну».

Вся семья собралась по этому случаю. Братья обнимали Джеймса, желая ему счастливого плавания. Рослин стояла в стороне с Джереми. Но под конец и она поцеловала Джеймса на прощание. Легкий поцелуй, за которым пристально наблюдал Энтони, над чем, конечно же, не мог не пошутить отплывающий. Пришлось ей срочно переводить разговор в более безопасное русло.

— Наверное, ты будешь ужасно скучать без отца, Джереми?

— Колокола ада! — усмехнулся юноша. — Не уезжает же он так надолго, как бывало. Сомневаюсь, что я вообще успею соскучиться. К тому же знаете, что он мне приказал? Я должен с головой уйти в учебу и больше не… Ну перестать приносить неприятности дядюшке Тонни и вам, конечно. Я обязан сделать так, чтобы он мной гордился.

— Уверена, что ты сумеешь выполнить этот наказ, — попыталась улыбнуться Рослин, но скорее поморщилась. Близость моря плохо отражалась на ее самочувствии, и самое лучшее, что ей следовало сделать, это как можно быстрее вернуться в карету. — Мне кажется, что пришла и твоя очередь попрощаться с отцом, парень.

Джереми сделал шаг вперед и оказался в медвежьих объятиях отца, а потом Конрада. Пришлось ему еще раз выслушать и от первого помощника целый перечень наставлений. Но начался прилив, который, естественно, не собирался ждать, пока люди наговорятся. Джеймс и Конни поднялись на борт «Святой Анны». И только тут, ругая Энтони за похмелье, сделавшее его столь забывчивым, Джеймс вспомнил об одном деле. Он позвал Джереми и, когда тот забежал по трапу, сунул ему в руку какую-то записку.

— Смотри, непременно передай это Рослин… Но только выбери момент, чтобы Тонни не было поблизости.

— Не любовное ли это письмо, а? — хитро спросил парнишка, пряча бумагу в карман.

— Любовное письмо? — зарычал Джеймс. — Пошел вон, щенок! И смотри у меня, если…

— Знаю, знаю! — смеясь, поднял руки вверх Джереми. — Будь спокоен, я не сделаю ничего, чего бы не сделал ты.

Опасаясь, как бы отец не дал ему нагоняй за дерзость, он быстро сбежал по трапу вниз. Джеймс лишь расплылся в довольной улыбке и отвернулся, несколько неожиданно для себя оказавшись лицом к лицу с Конрадом.

— Что там у вас такое?