- Это не свидание, а встреча, - нерешительно сказала Зое. - Вобщем, что-то в этом роде.

Она хорошо представляла себе, как Паула улыбалась.

- Теперь я понимаю! - быстро сказала она. - Все ясно. Ну, тогда я бы тоже не захотела сидеть дома с матерью. Как его зовут? Я его знаю? Где вы встречаетесь? Мне нужны все подробности, поняла?

Теперь и Зое улыбнулась.

- Мы встречаемся в десять. Но это не то, что ты думаешь.

Паула долго молчала.

- Ну, если ты так говоришь..., - многозначительно сказала она. - Ты получишь свое алиби, посмотрим, что получится с моими родителями. А если это не то, что я думаю, то я бы тоже могла пойти с тобой и посмотреть на твоего нового.

Зое была в безопасности, по крайней мере, до тех пор, пока Морис не отправится сегодня ночью на прогулку. Я задавался вопросом, обратила ли она на меня внимание. Если да, то что увидела во мне. Уж точно не киллера. Мне все еще было трудно ходить, но я был слишком обеспокоен, чтобы долго бродить по чужой территории. Когда снова начался дождь, я переместился на нейтральную территорию - в электричку. Остановка "Музей искусств". Одна из самых оживленных остановок. Не из-за музея, а потому что рядом были кинотеатры и Макдональдс.

Я опустился на металлическую лавочку на путях и вытянул ногу. Хотя на мне были широкие джинсы Гизмо, я старался не расцарапать раны. Они хоть и заживали быстрее, чем у других, может поэтому говорят, что у кошек девять жизней. (Нет у них девяти жизней, просто они более выносливые.) Тем не менее, царапины еще болели.

Женщина с зачесанными назад темными волосами, в очках с голубыми стеклами, пристально посмотрела на меня и прижала к себе портфель. Наверное, подумала о том, что мне нужен ее кошелек.

На противоположной стене, за путями, находилось то, что я искал: Экран, на котором шла реклама, временами прерываемая последними новостными сообщениями. Я был убежден, что здесь передавали и криминальные новости.

Группа подростков лет тринадцати шла по перрону в сторону эскалатора. Двое парней курили, хотя курение здесь было запрещено. Проходя мимо, они намеренно выпустили дым в мою сторону, посмеялись над моей одеждой, с любопытством и завистью посмотрели на мои раны. Один из них открыл рот, чтобы что-то сказать, но когда я строго посмотрел на него, он передумал и ничего не сказал. Понятливый паренек. Одну или две секунды они еще перекрывали мне экран, но потом, наконец, ушли и я мог спокойно ждать.

Реклама сотового телефона с полуголой моделью.

Туристическая реклама с полуголой, загорелой моделью.

Объявление музея искусств с нарисованной обнаженной натурщицей в стиле импрессионизма.

И вот - наконец - начались новости. Когда появился репортер, стоявший сегодня утром перед передвижной телевизионной станцией, я наклонился вперед и прищурился. Визг тормозящего поезда, от которого, несмотря на затычки, у меня чуть не лопнула голова, заглушил голос репортера. Безмолвно, как золотая рыбка, плавающая в дожде, он открывал и закрывал рот. Показали кусочек беговой дорожки, катафалк, полицейских, наклонившихся над тентом.

Потом появилась фотография. Женщина, уверенно улыбавшаяся на камеру. Судя по фасону ее блузы и прическе, фото было старым, возможно, из восьмидесятых. Фотография была зеленоватого цвета, а с краю было заметно штампованное отверстие, словно она прикреплялась к документу, паспорту. Я смотрел на улыбающееся лицо. Это была красивая женщина. Сильно накрашенное, худое лицо, рыжие, ухоженные волосы, уложенные в драматичную прическу.

Звук тормозов стих, и голос репортера стал постепенно слышен отчетливее.

- ... сегодня, ранним утром, было обнаружено зверски изуродованное тело. Личность погибшей на данный момент установлена.

Я все еще пристально разглядывал фотографию. Меня что-то в ней смутило. Ясные глаза и чуть широковатый рот. Но главное - рыжие волосы. Когда я, наконец, понял, то в ту же секунду соскочил с лавки. Барб! Это же была Барб!

- Речь идет о пятидесятитрехлетней бездомной по имени Барбара Рут Виллер, - деловым тоном зачитывал репортер. - Бывший биржевой маклер вот уже более двадцати лет жила на улице...

У меня чуть не выпал сотовый из рук, когда я резко достал его из кармана. Но потом я понял, что здесь не было связи. Впрочем, это уже было не важно, потому что не успел я набрать номер Гизмо, как батарейка, издав последний, жалостливый писк, окончательно села.

Паула выглядела сегодня восхитительно: рыжие волосы, зачесанные в дерзкую прическу, узкая короткая юбка и желто-красная куртка, все это в сочетании с голубыми леггинсами и туфлями на каблуках, подчеркивавшими ее натренированные ноги.

- Твой незнакомец фанат немого кино? - спросила она, взглянув на Зое, одетую в простые белые джинсы и черную кофту.

- Нет, расставание с Давидом было таким шоком, что от постоянного плача я перестала различать цвета, - сухо парировала Зое.

Паула, неловко чувствуя себя, замолчала, а Зое вновь спросила себя о том, так ли уж сложен для понимания ее юмор. Она нервно бренчала мелочью в кармане куртки, пока они шли мимо артхаусного кинотеатра в "Buddha Lounge". Это был оживленный район, центр города, вокруг островков безопасности сновали автомобили.

- Ты, правда, его совсем не знаешь? - через некоторое время спросила Паула.

- Видела один раз, - ответила Зое.

Паула покачала головой.

- До сих пор не могу поверить, что ты ночью тайком сбежала из дома. - В ее голосе звучало скорее восхищение, чем удивление.

Зое охотно рассказала бы подруге о том, как завидовала ее свободе, когда не нужны были подобные действия. Родители Паулы привыкли к выходкам старших сыновей, поэтому без проблем отпускали младшенькую на танцы. Даже в воскресенье ночью. А ровно в десять минут двенадцатого старший брат Паулы приедет в условленное место возле кинотеатра и заберет их на машине. Это была действительно безопасная прогулка. У Зое был всего час, но это конечно лучше, чем ничего.

Вход в "Buddha Lounge" был почти незаметным - неприметная, покрытая копотью вывеска, лестница, ведущая в подвал. На ступенях, стоя или сидя, курили люди. Многим было далеко за двадцать, некоторым, даже за тридцать, и лишь немногие из них были нарядно одетыми. Некоторые были одеты в растянутые черные толстовки и выглядели так, как будто питались только чипсами и пиццой. Однако музыка, которую Зое услышала уже у входа, ей понравилась - это были звучащие почти старомодно скрипки и барабаны.

Несколько минут они стояли перед входом и ждали. Не выдержав, Зое нетерпеливо посмотрела на серебристо-желтые часы на запястье. Она наклонила их, чтобы разглядеть стрелки на поцарапанном стекле циферблата. Уже десять минут одиннадцатого! А Ирвеса нигде не было видно. Напрасно прождать сегодня, это было последнее, в чем она нуждалась.

- Пойдем, - сказала она и взяла Паулу за запястье.

- Эй, не хочешь подождать?

Зое покачала головой.

- Кто опоздает, тот и будет меня искать, - раздраженно сказала она. - Пойдем внутрь.

Вход оказался дорогим удовольствием, но сейчас это было неважно. По крайней мере, музыка была неплохой. Она напоминала смесь транса с «Bombay Dub Orchestra», бит, от которого ноги сами пускались в пляс.

Клуб представлял из себя извилистый сводчатый подвал. Стены были выкрашены в черный цвет, в нишах располагались подсвеченные золотистые будды и другие божества.

- А сколько лет этому твоему Ирвесу? - недоверчиво спросила Паула. - Надеюсь, это не сороколетний эзотерик?

Зое улыбнулась.

- Восемнадцать... по крайней мере, я так предполагаю. И он не "мой Ирвес".

- Как он выглядит?

- Достаточно хорошо.

Паула фыркнула и закатила глаза, но потом энергично огляделась. На фоне одетых в черное людей, она выглядела как райская птица. Однако ее совсем не волновали любопытные или оценивающие взгляды.