Поразвлекав их некоторое время, Александр оставил подруг одних, чтобы они могли спокойно поговорить. Все было почти как раньше: сумерки, тишина, в руках чашки со свежезаваренным чаем… И, ясное дело, совершенно по-другому. Сидели не как обычно, на крыльце у одной из них, а на террасе внушительной резиденции Александра. Они взяли с собой одеяла, так что могли наслаждаться тишиной и загорающимися одна за другой точками на небе.
– Рассказывай, дорогая, как тебе живется, – начала Эва, когда они остались одни.
С момента скандала возле дома Сильвии у них не было возможности поболтать подольше, виделись только мельком или общались по телефону.
– Как будто я заново родилась. – В голосе Сильвии слышалось облегчение. – Не знаю, как можно было столько лет жить во лжи. Я обманывала сама себя. – Она грустно улыбнулась. – Заявление о расторжении брака я подала, ему за угрозы топором запрещено приближаться к дому. Полиция по-настоящему занялась этим делом.
У Эвы мелькнула мысль, не связано ли это с тем, что Александр еще раз давал подробные показания в комиссариате.
– Ты была права, с этим следовало покончить уже давно. – Сильвия обхватила ладонями чашку, над которой поднимался пар. – Это никак не шло детям на пользу. На самом деле я наносила им вред. И себе тоже.
Эва посмотрела на нее.
– Почему мы так строги к себе?
– Вину всегда можно приписать себе, правда? – Сильвия горько рассмеялась. – Но оставим это, – махнула она рукой. – Не хочу вспоминать. Теперь может быть только лучше. Гжесек не единственный в мире. – Сильвия подмигнула Эве и посмотрела на стену леса, контуры которой все больше сливались с сумраком наступающей ночи.
У Эвы возникло смутное ощущение, что подруга не чувствует себя свободно. Вроде бы разговаривали, как раньше, но что-то было не так. Сильвия начала рассказывать о своих учениках, и это увлекло Эву, ведь со многими из них она познакомилась в спортивном лагере. Потом подруга перескочила на местных жителей, имена которых в большинстве случаев были Эве незнакомы, и она слушала только из вежливости. Мало-помалу она начала понимать, в чем дело: Сильвия старательно избегала разговоров о самой Эве. Не спрашивала, как у нее дела, не интересовалась отношениями с Алексом… Это было странно, ведь обеим было понятно, что произошло так много событий, – и ночи не хватит, чтобы обсудить все. Не может быть, чтобы Сильвии было неинтересно! Эва решила не играть в приличия.
– Сильвия, что такое? Мы не можем нормально поговорить? Ты у меня в гостях, теперь мой дом здесь. Ты не должна испытывать стеснение.
Сильвия долго молчала, потом глубоко вздохнула.
– Я знаю, что не должна, – начала она, – что это не мое дело… Но мы подруги и можем быть откровенными друг с другом. Я должна это сказать, хотя не знаю, что ты подумаешь.
– Ясно, говори… – Эва вздохнула. После такого вступления трудно было ожидать чего-то приятного.
– Это все не слишком быстро?
Эва почувствовала укол в сердце. Не этого она ждала от лучшей подруги.
– Что ты имеешь в виду?
Сильвия выпрямилась в кресле. Видно было, что она охотно оказалась бы где-нибудь в другом месте. Как и Эва.
– Ведь это не твой мир… Ты все бросила ради него.
– Ты что, разговаривала с отцом? Или с Ханкой? Большое тебе спасибо за поддержку! – Эва покачала головой. – Не ожидала я от тебя таких слов, – добавила она. – Ты не знаешь, что между нами произошло, так что не вмешивайся.
Эва больше не могла играть в тактичность. Это было выше ее сил. Все сговорились против нее. Она что, какая-то чертова осажденная крепость?
Сильвия серьезно посмотрела на нее.
– Эва, я ни с кем не разговаривала. Я только хочу сказать, что ты за несколько месяцев изменила всю свою жизнь. Ради мужчины, которого даже толком не знаешь.
Хорошенькое дело!
– Черт! Сильвия, извини, но я не понимаю, как ты можешь так говорить после того, что он для тебя сделал!
Сильвия кивнула, как будто соглашаясь с тем, что сказала Эва.
– Я за это очень ему благодарна. Но то, что он сделал, свидетельствует также о том, что он вспыльчивый и не колеблясь применяет силу.
Эва от этих слов остолбенела. Она не могла поверить в то, что сказала Сильвия. Как можно все так переворачивать с ног на голову!
– Я знаю, ты влюблена. – Сильвия спокойно смотрела ей в глаза, что доводило Эву до бешенства. Казалось, она сейчас взорвется. – Я помню, как мне сначала нравилось, что Гжесек ввязывается в драки якобы из-за меня. Кто-нибудь не так посмотрел или что-то сказал…
– Сильвия, ты сама слышишь, что говоришь?! – Эва не выдержала и вскочила с кресла. – При всем уважении к твоему тогдашнему выбору, ты сравниваешь какого-то пьяного деревенского хама с Алексом? – Ее даже трясло от волнения. – Нет, я не буду это слушать! – решительно перебила Эва, когда Сильвия попыталась что-то сказать. – У меня просто нет слов, чтобы выразить, как ты меня обидела! Уж кто-кто, а ты не должна завидовать моему счастью. – Сильвия снова попробовала ее перебить, но Эва не позволила. – Я не ожидала такого от тебя, Сильвия! Ты такая же, как все. Как эти дуры и сплетницы под магазином. Ты ничем не лучше!
Сильвия только покачала головой. Эва не могла больше на нее смотреть.
– Тебе пора идти.
Сильвия послушно встала и направилась к дорожке, ведущей к воротам. Задумалась и остановилась.
– Эва, будь осторожна.
Эва фыркнула. Нашлась добрая тетушка! После страшных вещей, которые она только что наговорила, эти жалкие попытки сгладить плохое впечатление были просто смешны! Не дожидаясь, пока Сильвия уйдет, она развернулась и вошла в дом.
Нашла Александра, читающего книгу на диване, и буквально прикипела к нему, прижалась, как маленький зверек. Ей нужно было почувствовать его силу.
– Что случилось, малышка?
– Теперь я знаю, что ты имел в виду.
– Когда?
– Люди действительно не прощают, когда ты выделяешься.
Он грустно кивнул.
– Добро пожаловать в наш клуб.
И крепко обнял ее. Именно так, как Эве было нужно. Она вдохнула запах его кожи, и это ее успокоило. Она снова почувствовала себя в безопасности. Они были друг у друга. И этого должно было ей хватить.
Анелька!
Твое письмо, которое через Красный Крест попало в мои руки, обрадовало меня так, будто я тебя здесь, на своем пороге, увидела! После стольких страданий неожиданно луч света. Как же у меня сердце согрелось!
Не могу представить, что у тебя муж американец. Это как в сказке – принц на белом коне! Ты спаслась, дорогая, и отправляешься к лучшей жизни со своим солдатом. И я бы хотела объехать мир, хотя бы раз собственными глазами посмотреть на дальние берега. Если бы только могла, бросилась бы к тебе, но, похоже, этого никогда не случится. Я останусь здесь, на этом клочке земли, когда-то немецком, а теперь, как говорят, праславянском. Тут, вдали от родной земли, будет моя могила. Навестит ли ее кто-нибудь хоть когда-нибудь?
Появилась на свет девочка. Писаная красавица, глаза у нее голубые, а волосы черные и густые. И я не смогла ее не полюбить. Может, если бы мне ее не показали…
Выхода не было, с хозяином был договор – ребенок, завернутый в платок, отправился к чужим людям, которые должны были воспитать его, как своего собственного. Наверное, я больше его не увижу.
Сердце мое все еще истекает кровью, хотя уже немало времени прошло и жизнь моя потихоньку устроилась. Я вышла замуж за хозяина, теперь сама хозяйка дома – пока нас не раскулачат, как говорит мой муж. Времена сейчас нелегкие, но надо радоваться тому, что есть, – это все-таки лучше того ада, который был здесь в самом конце войны. Я хочу ребенка, который, возможно, заполнит пустоту в моем сердце. Но беременности все нет, хотя мой муж, несмотря на почтенный возраст, супружеский долг исполняет добросовестно. Может, это кара за то, что я малышку чужим людям отдала? Может, это Божий план, что у меня только она одна должна была быть?
Дорогая Анеля, я ежедневно молюсь, перебирая десять бусин четок, за тебя и не перестаю верить, что и я когда-нибудь буду счастлива.
Будь здорова,