Мартин поднес зажигалку к его сигарете, и Заноза закрыл глаза, прикуривая. Интересно, он, вообще-то, понимает, сколько доверия в этой его манере зажмуриваться? Доверия и беззащитности.

Нелепый вопрос, когда речь идет о вампире, больше ста лет очаровывающем людей и нелюдей. О том, как он выглядит, о каждом своем жесте, о каждом взгляде он знает всё.

— Я собираюсь переселить часть людей из Блошиного Тупика, — сообщил Заноза, выдохнув дым. — И убить остальных.

Доверие и беззащитность? Мартин чуть сигаретный фильтр не прокусил.

— И как ты планируешь… я даже не знаю, о чем вначале спрашивать. Как ты планируешь их переселить? Как ты собираешься их убивать? Как ты вернул душу Беране, кстати?

— Расскажу, если не будешь ржать, — беззащитный и доверчивый упырь прищурился, всем своим видом демонстрируя готовность дать в глаз любому, кто хотя бы улыбнется. — Ее душа стала тем мечом, который Берана хотела мне подарить. Я рассказывал. Шиаюн принесла этот меч, Хасан ее спугнул, меч превратился в цветочек, цветочек я отдал Беране. И всё. Но что-то там и правда… — он покрутил пальцами, — пока цветок был у меня, Берана тоже была у меня. Она была моей. Даже не знаю, как сформулировать понятнее. 

— Я понимаю, — Мартин кивнул, — я знаю, как это.

— Покупал у кого-то души?

— Получал вместе с телами.

— А. Самоубийцы, вроде этого парня? — Заноза обвел его взглядом. — Тебе идет.

— К сожалению, не всегда есть из чего выбрать.

«Этот парень», Мартин Соколов, походил на него настоящего. Двухтысячелетней давности демона-полукровку, рожденного человеческой женщиной. То, первое, тело прослужило недолго, меньше двадцати лет, но оно было своим, принадлежало только ему, никакая другая личность не владела тем разумом, тем сердцем, той кровью.

Потом было много других тел, не всегда человеческих. Они были прочнее, эффективнее, надежнее. Некоторые мало отличались от его когтистого, клыкастого и чешуйчатого кафарха. Мартин менял их без сожалений, как меняют одежду, пока не попалось вот это, нынешнее. В первый раз после потери настоящего тела он нашел такое же. Знал, что не пожалеет и его, когда придет время, но… был рад, что время еще не пришло. 

— Значит, насчет магов Лэа была права: ты нашел способ разобраться с ними без драки? Или… ты сказал, Хасан спугнул Шиаюн?

— Напугал. И не убил только потому, что опасался навредить Беране. Мы думали, Шиаюн ее чем-то накачала, какой-то дурью, и может понадобиться противоядие.

Еще в мае Мартин считал, что Заноза переоценивает своего Турка. Уверенность в том, что тот сумеет добраться даже до Тарвуда, пройдет сквозь Хаос, найдет, спасет, заберет домой, иногда смешила, иногда раздражала. Да чего там, еще в мае Мартин считал, что Заноза в Хасана влюблен.

Сейчас он уже не знал, какая доля шутки была в его же словах о том, что Хасан, наверное, бог. Раздражения, впрочем, меньше не стало. Этому турку, кем бы он ни был, вампиром, человеком или богом, не следовало приходить на Тарвуд.

Он бы и не пришел, если б Занозе не понадобилась помощь.

— Лэа почти права. Без драки не обошлось, но эти четверо сцепились друг с другом и с моим плащом, и дали нам возможность убить их. Ты говорил, что они не сразу воспримут мертвеца как цель, мы это учли и использовали с максимальной отдачей. И, кстати, о плаще, — затянутая в тонкую перчатку рука погладила черную, вытертую кожу, — если б не твои чары, он бы очень недолго их отвлекал, и нам пришлось бы куда хуже. Хотелось бы знать, насколько еще его хватит.

— Ты к нему так привязан, — Мартин надеялся, что говорит все-таки о плаще, а не о том, кто его подарил, — что может хватить навсегда. Не знаю точно, как это работает, и чары не мои, я, знаешь ли, принц, а не портной, но чем дороже вещь, тем дольше она прослужит.

— Ваше высо-очество, — протянул Заноза, улыбаясь. — Простите, ваше высочество.

— Утоплю.

— Нельзя. Ты отдал сигареты мисс дю Порслейн, и если мои промокнут, мы останемся без курева. А ночь впереди долгая. Так вот, чтобы расселить людей из Блошиного Тупика, нужно построить дома. В Боголюбовке, в Шахтах, в Перекрестке, и в Северном. Чем дальше друг от друга окажутся эти семьи, тем будет лучше и для них, и для нас. Для строительства домов нужно дерево. Для обработки дерева нужна лесопилка. Знаешь, за что ты и правда можешь меня утопить? — Заноза снова достал из кармана свой «Житан», отдал Мартину, — за то, что я объясняю элементарные вещи. Пистолеты не отдам, топи вместе с ними, будем надеяться, что они это переживут. Так вот, Мартин, я сказал, что не собираюсь пока нанимать людей, потому что работать нужно быстро. Это значит, что на первых порах работать на лесопилке я буду сам. На дайнах. И мне понадобится очень много крови.

— Ты можешь быть очень быстрым, — Мартин не стал забирать всю пачку, вытащил две сигареты и одну протянул Занозе, — но ты не сможешь заставить механизмы работать быстрее.

— Смогу. Я умею. Автомобили, компьютеры, пистолеты… — Заноза бросил взгляд на медленно вращающееся мельничное колесо, — я не думал, что дайны действуют в таком масштабе, но оказалось, что и мельница — тоже. Вся. Только крови надо… нецензурное количество. Я не чувствую, когда ее остается критично мало. У Хасана она материальной становится, а я просто вдруг зверею, или, того хуже, перестаю двигаться. Неожиданно. И это всегда не вовремя.

— Тебе нужна помощь с добычей крови? Мне попросить Мигеля, чтобы он увеличил закупки? Или поискать поставщиков самому?

— Нет. Мне нужна помощь с леди Калиммой. Я должен встретиться с ней и с мистером Гевальдом, но так, чтобы об этом никто больше не знал. Поэтому я не могу попросить официальной аудиенции.

— Думаешь, в Замке есть шпионы Шиаюн?

— Блошиного Тупика. Глушилки там, наверняка, покруче водяного… — Заноза обернулся к омуту за спиной, громко уточнил: — только не подумайте, мистер, что я в вас сомневаюсь. От Шиаюн они, пожалуй, защищают. А от людей — нет. Не могу сказать, что Замок кишит резидентами из Тупика, но сходу назову пару имен.

— Назови.

— В свое время, Мартин, в свое время. Устроишь мне встречу?

— Без проблем.

— Тебе лучше бы тоже там быть. Все к тому, — Заноза заговорил медленнее, — что вы трое особенные: ты, мистер Гевальд и леди Калимма. Ты-то об этом знаешь, а я знаю далеко не все. Нет данных, нечем оперировать, не на что опираться в расчетах. Вы понадобитесь мне, чтобы я мог точно сказать, что должен делать, и что должны сделать вы.

— Заноза, а Заноза? — Мартин довольно точно скопировал интонации Бераны. — А ты не охренел? Ну, я-то, может, и сделаю то, что ты скажешь. Но Гевальд? И Калимма?

— И для этого ты мне тоже нужен, — упырь безмятежно улыбнулся. — На твоем фоне я буду выглядеть очень умным, серьезным и убедительным.

— Дай сигареты, — велел Мартин.

И как только Заноза отдал пачку, опрокинул его с перил в омут.

— Демоны злы и весьма коварны! — крикнул он вниз, в плеск и яростную ругань, — на моем фоне ты будешь выглядеть как ягненок.

— Убью! — прорычал Заноза.

— Смешные угрозы! — Мартин спустился по берегу вниз, протянул руку: — Вылезай, пока тебя плащ не утопил.

Одним рывком упырь затащил его в воду, окунул с головой, и, все еще рыча, путаясь в тяжелом мокром плаще, выбрался на сушу. Злющий, взъерошенный, яростно сверкающий глазами.

Мартин ржал так, что чуть не захлебнулся. Сигареты, размокшие, медленно тонули, на радость рыбам и водяному. Если только предположить, что водяной или рыбы курят. Заноза шипел и ругался. Он выглядел бы очень грозно — он, наверняка, был уверен, что выглядит грозно. И Мартин не спешил посвятить его во всю глубину демонического коварства и рассказать, что тщательно распрямленные белые волосы, промокшие насквозь, прямо сейчас превращаются в копну трогательных белых кудряшек.

Мокрую одежду развесили на перилах террасы, под порывами едва заметного ветерка. Не приходится ожидать, что свет луны высушит тяжелую джинсу, но хоть вода стечет.