– Довольно! – только и сумела вымолвить она.

Броуди неожиданно улыбнулся, и Тори поразила его способность к такому вот эмоциональному приключению. Она было попыталась улыбнуться в ответ, но не сумела. А Броуди поправил на ней свой пиджак и очень спокойно спросил:

– Что ты от меня скрываешь?

Этот вопрос застал ее врасплох. Преданная своим собственным телом, Тори полагала, что и Броуди в этот момент может думать только о сексе. А оказывается, он все время помнил о своих проблемах, которые во что бы то ни стало хотел разрешить. Что это – тоже результат профессиональной подготовки? Или просто сама она его совершенно не интересует?..

– Да, в общем-то, ничего особенного, – ответила Тори после долгого молчания. – Мой отец пишет статью о смерти Джана для «Сан-Франциско геральд». Ему звонил его бывший редактор и просил провести небольшое журналистское расследование. Редактор подозревает, что Джана могли убить.

Броуди кивнул. Лу Эдвардс действительно говорил ему, что перед тем, как стать владельцем гостиницы в Виноградной долине, он работал криминальным репортером в одной из газет Сан-Франциско.

– Почему же твой отец не сказал мне об этом?

– Он хочет провести это расследование втихомолку, не поднимая шума, – пояснила Тори. – В конце концов, ведь мы с Эллиотом помолвлены. Он не хочет вызывать недовольство семьи.

«А как же я?» – неожиданно подумал Броуди. Что ж, выходит, эта женщина, восхитительное тело которой он только что сжимал в объятиях, любит все же не его, а его брата.

– Спасибо, что рассказала, – пробормотал он.

Броуди понимал, что теперь нужно проводить Тори домой и постараться больше не оставаться с ней наедине, но все никак не мог заставить себя убрать руки, по-прежнему лежавшие на ее плечах…

– Ты говоришь, что видела, как они направились в эту сторону? – проговорил Эллиот, обращаясь к Рейчел. – Давно это было?

Он изо всех сил старался, чтобы в голосе его не чувствовалась тревога, но что-то в том, как Тори и Броуди вели себя друг с другом, не могло не настораживать. После того, как в день похорон он увидел их стоящими рядом на вершине пригорка, они старались держаться подальше друг от друга. Старались слишком усердно, и это не могло не вызывать подозрений. Еще больше тревожили Эллиота перехваченные им взгляды, которые Тори бросала на Броуди в те моменты, когда думала, что ее никто не видит. «Но это же сущее безумие! – убеждал себя Эллиот. – Тори не относится к тому типу женщин, которые вешаются мужчине на шею после первого часа знакомства». Но все равно ему было не по себе.

– Мне кажется, я видела их примерно час назад, – ответила на его вопрос Рейчел.

Эллиот подумал, что, куда бы они ни отправились, у них для этого, видимо, есть веская причина. Он, разумеется, не знал, в чем она заключается, но пытался держать свое воображение в узде и не давал ему чересчур разгуляться.

В ночной темноте холмы казались огромными далекими тенями. Луна посеребрила тянувшиеся вдоль дорожки кусты. С горного кряжа дул пронизывающий ветер – предвестник близкой зимы.

– Как по-твоему, Тори решила показать ему виноградники? – спросил Эллиот нарочито небрежным тоном.

Прежде чем ответить, Рейчел выдержала долгую паузу. Она уже уловила в голосе Эллиота нотки подозрительности. Теперь предстояло раздуть эти искорки, чтобы они превратились в большой огонь.

– Ну, не знаю… – проговорила она. – Может, просто гуляют где-нибудь там.

– Хм-м, – промычал Эллиот, и Рейчел не поняла, удалось ли ей достигнуть желаемого эффекта.

Они свернули направо и пошли по вымощенной камнем дорожке в ту часть виноградников, где росли самые старые лозы шардонне. У основания они были толщиной с доброе дерево, а их узловатые ветви намертво вцепились в деревянные шпалеры и вились по ним наподобие змей. Гроздья ягод уже сняли, поэтому у лоз был какой-то беззащитный вид. Скоро, в преддверии грядущей зимы, они будут коротко подрезаны и заснут в ожидании следующего года.

– Что это? – насторожился вдруг Эллиот и остановился как вкопанный.

– Что?

– Голоса. Прислушайся вон там.

Рейчел бегала по этим тропинкам с самого раннего детства и теперь без труда сообразила, что голоса слышатся со стороны смотровой площадки. Мысленно она прокляла свое невезение. Она-то надеялась, что они с Эллиотом будут долго бродить по виноградникам, а тут… Ну, допустим, застанут они Броуди и Тори за мирной беседой, и что она от этого выиграет?

Эллиот двинулся к смотровой площадке, приказав себе успокоиться. Наверняка существует разумное и логичное объяснение того, почему эти двое находятся здесь в такой поздний час, и сейчас он его услышит. Однако какой-то назойливый червячок продолжал грызть его изнутри: с какой стати им понадобилось в кромешной темноте забираться на смотровую площадку?

Завернув за угол, он наконец увидел Броуди и Тори – и ощутил такой мощный удар ревности, что у него подкосились ноги. Его брат и его невеста стояли лицом к лицу – так близко друг к другу, что между ними нельзя было бы просунуть даже линейку. Нет, они не целовались, но ладони Броуди лежали на плечах Тори, а она смотрела на него так, будто он был ожившим божеством, только что сошедшим с небес. Эта парочка была до такой степени увлечена друг другом, что даже не услышала их шагов.

Рейчел поймала его руку и еле слышно прошептала:

– Может, не будем им мешать?

Однако не успела она договорить, как Броуди резко развернулся и увидел их. Опасный блеск в глазах брата напомнил Эллиоту, что этого человека долго учили сражаться и убивать. Он прикончил шесть человек, причем четырех из них – голыми руками.

Эллиоту потребовалась вся его выдержка, чтобы подавить жаркую волну бешенства, захлестнувшую его изнутри. Самым большим наслаждением для него было бы изо всей силы ударить Броуди кулаком в лицо, но он понимал, что сейчас для подобных разборок не время и не место.

– Я искал тебя, Броуди, – насилу выдавил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

Броуди и Тори подошли поближе, с этого расстояния Эллиот мог лучше рассмотреть их лица. Тори выглядела слегка смущенной, но выражение лица Броуди было, как всегда, непроницаемым.

Эллиот был не в состоянии произнести больше ни слова, поэтому инициативу взяла на себя Рейчел.

– Мы за вами, Броуди, – сказала она. – Приехали братья Корелли, и мы хотим, чтобы вы познакомились.

Тори мысленно проклинала себя за то, что так и не нашла времени, чтобы отвести Эллиота в сторонку и вернуть ему кольцо. Она все время помнила о том, какое горе его постигло, и такой шаг казался ей жестоким и несвоевременным. А теперь Эллиот наверняка подумает, что ее решение расторгнуть помолвку напрямую связано с появлением здесь его брата… И, разумеется, нельзя было позволять Броуди целовать ее. Собственно говоря, ничего особенного не произошло, и все же ее переполняло горячее чувство вины.

Братья пошли по тропинке в сторону дома, Тори и Рейчел последовали за ними. Рейчел за всю дорогу не проронила ни слова, однако от внимания Тори не укрылась торжествующая улыбка, появившаяся на ее губах в тот момент, когда они застукали их с Броуди на смотровой площадке.

– Уже поздно, – проговорила Тори, когда они приблизились к особняку. – Я должна отвезти Пини домой.

– У тебя есть на чем добраться? – холодно осведомился Эллиот.

– Да, папу подбросили его друзья, а свою машину он оставил мне.

Эллиот мимолетно поцеловал ее в щеку.

– Езжай осторожнее. Особенно через обрыв Мертвеца.

Он хотел добавить еще что-то, но ему не позволила Рейчел.

– Корелли ждут, – напомнила она.

Тори повернулась и направилась к площадке, где стоял отцовский «БМВ». Сначала она впустила на пассажирское сиденье Пини, а затем села за руль, завела мотор и поехала.

Частная дорога, проходившая по территории поместья, изобиловала коварными поворотами, и Тори в который раз спросила себя, почему Джан не удосужился заасфальтировать ее или хотя бы замостить камнем. Видимо, он полагал, что в представлении городской публики грунтовая проселочная дорога больше подходит для сельской идиллии. Что и говорить, Джан всегда был не прочь придать «Хоукс лэндинг» дополнительный шарм, который отсутствовал в других хозяйствах.