– А вы вроде говорили, что она еще спит, – удивленно сказал Эллиот, обращаясь к Лу.

Внезапно дверь бунгало отворилась, и к их ногам весело скатился лабрадор. Изо всей силы работая хвостом, Пини подскочил к Лу.

– Папа? – послышался негромкий голос, и из двери коттеджа высунулась голова Тори. Волосы ее выглядели так, будто она побывала в центре торнадо, ночная рубашка сползла на одно плечо, и только полный идиот не заметил бы, как горят ее глаза и как припухли губы.

Рейчел подхватила Эллиота под руку:

– Пойдем отсюда! Тебе не надо этого видеть…

– Что видеть? – переспросил Эллиот.

Он уже окончательно запутался. Все вокруг него вели себя по меньшей мере нелепо. Почему они уверяли, что Тори нет дома, хотя вот она, собственной персоной? Но тут до него вдруг дошел смысл происходящего, и утренний свет померк перед глазами – как в тот день, когда он впервые узнал о том, что у него есть брат-близнец.

– Броуди – там? – услышал он свой собственный, но какой-то чужой голос.

– Броуди? Видишь ли…

Тут дверь широко распахнулась, и взглядам присутствующих предстал Броуди Хоук собственной персоной – зевающий, без рубашки и в рваных брюках, съехавших ниже пупка.

Эллиот смотрел на Тори и Броуди, словно слепой. В его голове не укладывалось, что эти двое только что выбрались из постели, однако картина, представшая его взору, не оставляла сомнений: разгоряченное лицо Тори, ее опухшие губы, взлохмаченные волосы, и вдобавок ко всему – полуголый Броуди за ее спиной.

И тут Эллиота прорвало:

– Ах ты, ублюдок!

Он вихрем взлетел по ступеням и бросился на брата. Первый удар пришелся Броуди в солнечное сплетение, и Эллиот вскрикнул – его кулак будто наткнулся на бетонную стену. Однако ярость заглушила боль, и он попытался ударить еще раз. Броуди легко перехватил руку брата и отшвырнул его в сторону. Эллиот слетел с крыльца и упал плашмя на спину. От удара о землю из его легких вышел весь воздух, а перед глазами поплыли багряные круги. Прежде чем он успел сделать хотя бы вдох, Броуди уже сидел у него на груди, приготовившись свернуть ему челюсть мощным свингом.

– Прекратите! Нет!!! – Тори будто сдуло с крыльца. Она схватила Броуди за руку. – Не делай этого!

Эллиот едва слышал, что говорит Тори. В следующий миг кулак Броуди вонзился ему в живот, и он замычал от боли.

Рейчел не могла остаться в стороне от схватки. Взвизгнув, словно дикая кошка, она прыгнула на спину Броуди и глубоко вонзила зубы ему в плечо. Это позволило Эллиоту размахнуться и нанести брату новый удар. Из носа Броуди хлынула кровь, заливая лицо лежавшего под ним Эллиота.

Тори подпрыгнула к Рейчел и ухватила ее за длинные волосы:

– Оставь его!

– Прекратите! Хватит! Вы что, совсем обалдели?! – кричал Лу, но никто не обращал на него ни малейшего внимания.

– Вызовите полицию! – завопил кто-то из гостей, вышедших из гостиницы на шум.

А вокруг дерущихся прыгал Пини, заливаясь лаем и хлеща себя хвостом по бокам. Очевидно, пес принял происходящее за какую-то новую веселую игру и страстно хотел принять в ней участие.

Лу видел, что, если дерущихся не разнять до приезда полиции, они успеют серьезно покалечить друг друга. Недолго думая, он побежал за садовым шлангом. А поскольку, когда он вернулся, Тори и Рейчел тоже находились в самой гуще кучи-малы, ему не оставалось ничего другого, как до отказа открутить кран и направить мощную струю воды на сцепившихся возле крыльца двух мужчин и двух женщин.

– Хватит! – кричал при этом Лу. – Довольно!

Задохнувшись от холодного душа, Тори отскочила в сторону и с ужасом оглядела себя.

– Вот именно! – прикрикнул на нее Лу. – Ты теперь как голая – все сквозь ночнушку видно!

Следующей от сцепившихся драчунов отделилась Рейчел и уселась на крыльцо, держась обеими руками за ушибленное колено. Однако мужчины продолжали кататься по земле. Эллиот сражался, как лев, хотя всем зрителям было очевидно, что победителем из этой потасовки, несомненно, выйдет Броуди.

Внезапно утренний воздух бичом рассекла полицейская сирена. Броуди и Эллиот замерли, отдуваясь, как скаковые лошади на финише, Тори исчезла за дверью коттеджа, а Лу с невинным видом направил струю воды на желтые хризантемы, что росли вдоль дорожки.

– Полиция! – торжественно, словно мажордом, оповестил присутствующих Остин Гласелл, и Лу Эдвардс с отчаянием понял, что этот идиотский инцидент непременно найдет отражение на страницах «Элит трэвел».

На подъездной дорожке появился джип шерифа Уэсткотта – с мигающими красно-синими огнями и завывающей сиреной. За ним следовали два полицейских автомобиля, машина с журналистами и еще какой-то драндулет.

– Боже всемогущий! – всплеснул руками Лу. Он не мог понять, каким образом журналисты ухитрились пронюхать о случившемся здесь так быстро.

Эллиот прищурился против солнца и увидел, что в его сторону направляются двое полицейских. Он потряс головой, но в ушах у него после ударов Броуди все еще звенело; ему стоило немалого труда сесть и проморгаться, чтобы не двоилось в глазах.

Броуди слева от него уже стоял на ногах, по его лицу текла кровь. Носовое кровотечение всегда обильно, хотя и не представляет никакой опасности для пострадавшего. И все же Эллиот был доволен тем, что сломал нос этому сукину сыну. Хоть один хороший удар он успел нанести, а в остальном… Гм, если бы шериф не приехал так быстро, ему пришлось бы туго.

Остановившись перед Эллиотом, шериф и его помощник стали что-то говорить, но он из-за гула в ушах не понимал ни слова. Позади Уэсткотта стояли еще двое помощников, а за ними толпились репортеры, которых Эллиот оставил возле обрыва Мертвеца. Журналисты из Сан-Франциско, видимо, уже уехали, поскольку здесь были только местные.

– Что вы говорите? – переспросил Эллиот, чувствуя, как к горлу подкатывает отвратительная волна тошноты.

– Я спрашиваю, следует ли мне арестовать вашего брата за нападение на вас? – повторил свой вопрос шериф.

«Конечно, да, черт побери!» – хотелось крикнуть Эллиоту, но затем он передумал. В конце концов, то, что здесь произошло, – сугубо их личное дело. Если Броуди арестуют, все случившееся породит в Виноградной долине целое торнадо сплетен и пересудов, а это совершенно ни к чему.

Броуди вытер текущую по лицу кровь тыльной стороной ладони. Он знал, что нос не сломан, но ярость его от этого не ослабевала. Просто его придурок-брат попал в больное место – ему уже однажды ломали нос в одной из темных аллей Стамбула.

– Кого арестовать – меня? – с вызовом спросил Броуди, обращаясь к коротышке шерифу, брюхо которого свисало, закрывая бляху форменного ремня. – Вы должны арестовать Эллиота Хоука за покушение на убийство. Он пытался убить меня.

– Убить тебя? – Эллиот проворно вскочил на ноги. – Что ты несешь?!

Его голос звучал так искренне, что Броуди почти поверил ему. Почти. Однако в течение долгого пути от обрыва Мертвеца до «Серебряной луны» у него было достаточно времени для того, чтобы подумать. У кого еще, кроме Эллиота, был мотив и возможность отправить его на тот свет, подстроив все так, будто это был всего лишь несчастный случай? Ему только сейчас пришло в голову, что…

Шериф мрачно поглядел на Броуди.

– Вам придется объясниться, – сказал он.

– А может, вы все же войдете в дом? – послышался вдруг голос Тори.

Все головы повернулись в сторону коттеджа. Тори – босая, непричесанная, в джинсах и мешковатом красном свитере – стояла на крыльце.

Лу Эдвардс поспешно поддержал дочь:

– Да, по-моему, нам действительно лучше обсудить все это в спокойной обстановке.

Не дожидаясь реакции остальных, Броуди поднялся по ступенькам, вошел в дверь и направился прямиком в ванную, с удивлением думая о том, почему Тори так решительно бросилась на его защиту. В конце концов, ведь между ними ничего особенного не произошло. Ну и что, что она позволила целовать себя? К тому же, надо признать, не без сопротивления… Видимо, ее влекло к нему, но хотела ли она, чтобы их отношения стали по-настоящему близкими? Проверить это он не успел: в самый решающий момент у крыльца раздались голоса, и она вскочила с кровати как ошпаренная. А ведь все началось с того, что она сама поцеловала его в шею… Что вообще все это значит? Ох, уж эти женщины! Пойди разбери, что у них на уме…