Заливаться краской мне просто некуда. Это и так предел. Я растерянно стою напротив Тима, хлопая ресницами. А он уже приближается ко мне. Встав вплотную, тянет замок на моей толстовке вниз.

— Я уже видел тебя голой, и мне это нравится.

Её полы сразу же расходятся, демонстрируя спортивный топ. И меньше чем через секунду Тимур осторожно тянет уже за рукава, стягивая с меня толстовку окончательно. Кажется, она тоже летит куда-то на диван. Но ему и этого мало. Тим цепляет пальцами бретели топа и опускает его к талии, обнажая мою грудь. А я стою словно заворожённая, окутанная тёплом голого тела Тимура. Дышу глубоко. Мне чертовски стыдно, но всё это и чертовски возбуждает…

— Давай пошлём куда подальше твоё стеснение… — нахально шепчет мне в губы Тим.

Что стоит ему просто взять, перекинуть меня через плечо и рухнуть со мной на диван, который сразу же жалостливо скрипит под тяжестью наших тел? Да ничего. Тим так и делает.

Придавливает собой. Целует шею, ведёт языком по ключицам. Его ладони гладят мой живот. Мышцы невольно сокращаются, будто мне пустили разряды тока под кожу. Но это приятно. Даже слишком. Я выгибаюсь ему навстречу. Низ живота тяжелеет от нарастающей там теплоты, и пальцы на ногах поджимаются.

А Тим уже расстёгивает пуговицу на моих джинсах. Настойчиво тянет их за пояс вниз, заставляя приподнять попу. Устроившись между моих голых ног, он сдавливает пальцами бёдра, ведёт ладонями вверх по талии, сминая болтающийся на ней топ…

Через дрожащие ресницы вижу его пальцы, ухватившиеся за резинку моих мультяшных трусов. Я готова провалиться от стыда. Это ведь ни черта не эротично.

Но Тим легко избавляет меня от них и — о боже! — облизывает губы: пошло, вызывающе, горячо. Он не просто смотрит на моё обнажённое тело, он пожирает его голодным взглядом. Ему осталось зарычать, чтобы я совсем растеклась по дивану…

Шорох. Стук пряжки ремня о пол. Хриплый мат Тимура. И я вижу в его руках блестящий квадратный пакетик. Тим открывает его: вонзается зубами и резко дёргает за край.

А мои щёки горят адским пламенем, и дышу я уже рывками. Моё тело колотит на плюшевом пледе, что застелен вместо простыни. Я вижу, как Тим, кусая губы и шумно дыша, уверенным движением раскатывает презерватив на члене.

Его тело напряжено. Каменные линии мышц выразительно подчёркнуты узорами татуировок… Я сама кусаю губы, повторяя за Тимом, и стыдливо прикрываю глаза.

В этот раз всё по-другому. При дневном свете нет того флёра романтики и сладкой эротики. Есть жгучая пошлость и что-то откровенно животное. Да и Тим сейчас другой. Откровеннее, напористее… Он целует меня, жадно толкаясь языком в мой рот.

Двигается жёстче. Обнимает сильнее. Этот дурацкий старый диван скрипит на всю веранду точно в такт каждому движению Тима. Это так вульгарно и так смешно, что мы пытаемся не смеяться. Прячем смех в долгих и таких же вульгарных, как и скрип дивана, поцелуях.

***

Серые кольца плотного дыма с ароматом чего-то сладкого поднимаются в воздух. Лёжа на плече Тимура, я насчитала их уже с десяток. Каждый его затяг электронной сигаретой становится кольцом из дыма.

Я против курения, но слабость в теле такая приятная, что мне не хочется даже говорить. Я укрыта пледом полностью, Тим — всего наполовину. Одна его волосатая нога вытянута наружу. А на улице уже сгущаются сумерки, погружая веранду в уютный полумрак.

«И ведь можно было потерпеть всего полчаса до темноты», — усмехаюсь я про себя.

Но нет. Тим всё равно заставил меня краснеть.

— Спишь? — сипло интересуется он, выпустив из лёгких очередное серое облако.

— Нет. Считаю колечки, — морщусь я, потому что дыма в этот раз Тим выдыхает слишком много. Он щекочет мне нос. Я едва сдерживаюсь, чтобы не чихнуть, и слегка толкаю Тимура коленкой по ноге, которая как раз таки и скрыта под пледом. — Бросай курить. Это вредно.

— Всё. Уже бросил, — он послушно откладывает электронную сигарету в сторону и улыбается: хитро так, нагло… — Кстати, предлагаю практиковать секс при дневном свете чаще. Тогда я вижу каждую твою эмоцию, когда ты кончаешь…

— Да Тим! — возмущаюсь я и густо краснею за доли секунд, а заодно снова пихаю под пледом ногу Тима.

— Ай! — Он дёргается и прижимает меня к себе крепче. Свободной рукой ныряет под плед и пальцами проходится по моим рёбрам. — Дерёшься, значит? — мило угрожает Тим.

— Пусти! Щекотно! — смеюсь, а мои пальцы тянутся ответить тем же: я щекочу Тимура.

И под пледом происходит самая настоящая борьба наших голых тел. Нежные укусы, рычание сквозь хохот… Я сама не замечаю, как оказываюсь сверху на Тиме. Скольжу пальцами по его шее, животу, рёбрам…

— Сдаюсь! Не надо! — Тимур уже пищит как девчонка и ёрзает подо мной, пытаясь закрыться. — Пожалуйста.

— Боишься щекотки? Боишься? — зловеще хохоча, пощипываю ему бока. — Так вот как тебя можно победить на ринге!

— Всё! Всё, — задыхаясь от смеха, пыхтит он. Улучив момент, Тим хватает меня, прижимает к себе и обездвиживает.

Я падаю ему на грудь. Спутанные волосы рассыпаются по моим плечам, спине и рукам Тимура, укрывая нас вместо пледа. Оба судорожно и неровно дышим, всё ещё смеясь. Пытаемся восстановить пульс. Я слышу, как громко бьёт в рёбра сердце Тима.

— Ты для меня больше, чем просто секс, — вдруг резко выдыхает он.

Эти слова обжигают мне не только макушку. Жар обрушивается на меня ударной волной.

Поднимаю голову и, широко распахнув глаза, смотрю на Тима: на его раскрасневшееся от смеха и щекотки лицо. Но он лишь удивлённо приподнимает брови.

— Что? — усмехается с глубоким спокойствием в глазах.

— Ничего, — шепчу я. Сердце заходится в таких бешеных ударах, что больно в груди.

Я обхватываю лицо Тима ладонями и буквально впиваюсь в его улыбающиеся губы поцелуем.

Наверное, так ощущается счастье, да? В груди у меня словно миллионы крошечных кристалликов. Они покалывают. Жгут. Щекочут. Даже эта убогая веранда кажется теперь уютнее и теплее. Мне хочется сжать Тима так крепко, чтобы у него захрустели рёбра. Но он делает это первым.

Обнимает меня с такой силой, что в лёгких становится мало воздуха. По моей спине, плечам, шее скользят ладони Тима. Одну из них он запускает мне в волосы, сжимает затылок, делая наш поцелуй ещё глубже.

Вот так бы и лежала, прилипнув к сильному и тёплому телу Тимура. Ничего не надо. Лишь его жадные поцелуи и…

— Аня!

Знакомый, слишком знакомый голос — как молотом по голове. Розовый и сладкий мир, в котором я только что находилась, схлопывается.

Я резко открываю глаза и отрываюсь от губ Тима. А его взгляд — широко распахнутый и обомлевший — уже направлен куда-то мимо меня. Точнее, в сторону двери…