— Это понял бы всякий. — Мой голос начинал звенеть. — Золото Трои широко известно. О нем знают все. Почти все... Скажем так, meine Herren, я могу изображать из себя эксперта по египетскому искусству не более пяти минут, после чего меня неминуемо разоблачат. Если не ошибаюсь, вы хотите, чтобы я согласилась сыграть роль лектора, сопровождающего круиз по Нилу. В обмен на бесплатное путешествие я должна буду по крайней мере раз в день рассуждать о каких-то там проклятых храмах и пирамидах и то и дело отвечать на вопросы участников круиза, которые не отправились бы в него, если бы не были заинтересованы и, следовательно, сведущи в предмете. Да что там пять минут! Я не продержусь и шестидесяти секунд. Ради Бога, почему именно я? Есть сотни людей, которые знают о Египте больше меня.

— Но, дорогая фройляйн доктор, — воскликнул Буркхардт, — взгляните на дело с другой стороны. Вам никогда больше не представится возможности так чудесно отдохнуть. Это шикарный круиз: новый теплоход, построенный специально для туристов-миллионеров, люксы вместо ординарных кают, изысканная еда, все самого лучшего качества. Пассажиры будут посещать места, куда обычным туристам вход заказан, все лекторы — выдающиеся ученые...

Он помахал перед моим носом ярким красочным буклетом.

— Вот-вот, в этом-то все и дело, герр Буркхардт. Карл, не откажите в любезности объяснить вашему другу, что я не пустоголовая легкомысленная блондиночка, даже если произвожу такое впечатление.

В последнее время я прилагала немало усилий, чтобы подобного впечатления не производить: старалась скрыть свой слишком щедро одаренный природой торс под свободными жакетами, а длинные ноги — под просторными юбками, полоскавшимися вокруг голеней. Я отпустила длинные волосы, чтобы укладывать их в пучок, как провинциальная классная дама. Но, похоже, ничто не помогало. Если вы высокая блондинка с голубыми глазами и у вас женственные формы, некоторые полагают, что в голове у вас — ни одной извилины.

Карл постарался спрятать улыбку:

— Я предупреждал вас, Буркхардт, что подобные аргументы не для данного случая. Дама очень проницательна. Полагаю, она уже догадалась, почему мы делаем ей подобное предложение.

Я мрачно кивнула. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Случай с троянским золотом — лишь последний в череде приключений с участием настоящих преступников, которые я имела удовольствие пережить, если слово «удовольствие» здесь уместно. Мне не нравится, когда в меня стреляют, пытаются изнасиловать, похищают и гоняются за мной по городам и весям. И я не желаю больше влипать в подобные истории.

— Во время этого круиза что-то должно произойти, — сказала я. — Что именно? Убийство, ограбление или просто крупная кража, которая может быть чревата нападением или даже убийством?

— Если позволите объяснить... — начал Буркхардт.

— Именно это я все время и прошу вас сделать. Буркхардт откинулся на стуле и скрестил руки.

— Из источника, который в прошлом зарекомендовал себя как весьма надежный, мы получили информацию. Как раздобыл ее наш агент, мы не знаем, но прежде он никогда не подводил. Он сообщил три факта: первый — существует план ограбления Каирского музея; второй — лица, причастные к нему, будут на теплоходе, отплывающем первого ноября в круиз по Нилу; третий — одно или даже несколько подозреваемых нами лиц знакомы вам лично. Очевидно, что мы не можем задержать круиз или арестовать всех, кто собирается отправиться в него. Нам нужно иметь на борту своего агента. Вы, безусловно, устраиваете нас больше всех не только потому, что вы...

— Постойте, — прервала его я. Голос мой звучал на удивление спокойно. Хотя я и ожидала чего-то в этом роде, одна вещь, сказанная Буркхардтом, подействовала так, словно меня ударили под коленки. — Давайте вернемся к вашим интересным так называемым фактам, если не возражаете. Во-первых, почему именно вы, ребята, этим занимаетесь? Почему бы вам просто не передать информацию египетскому правительству и не предоставить ему самому распорядиться ею?

— Разумеется, мы уведомили власти этой страны. Но они сами просили нас о сотрудничестве. Вы в курсе современной политической ситуации в Египте?

Я пожала плечами:

— В общих чертах. Только постарайтесь покороче, если можно.

— Приложу все усилия. — Буркхардт сложил кончики пальцев пирамидкой, чтобы походить на профессора. Но у него ничего не получилось. — Народ Египта обрел независимость только в 1922 году. Более столетия он, как выражаются некоторые, подвергался эксплуатации со стороны западных держав, и многие из наиболее ценных предметов старины были... м-м-м... перемещены в музеи и частные коллекции Европы и Америки. Антизападные настроения, таким образом, имеют там давнюю традицию, а сегодня подогреваются определенными кругами, желающими заменить нынешнее правительство другим, в большей степени разделяющим их религиозные убеждения. Они нападают на туристов и членов правительства. Если исторические сокровища Египта будут похищены иностранцами...

— Понимаю ваши соображения, — неохотно призналась я. — Ладно, тогда другой вопрос. Ваша информация представляется мне слишком неопределенной. Почему вы не спросите у своего прыткого агента, где он ее раздобыл, и не попытаетесь покопать вокруг?

Новый обмен многозначительными взглядами.

— О, прошу вас, — взмолилась я, — только не говорите, что это одно из таких дел! Он что, убит? Да? Найден в аллее с перерезанным горлом? Страшно изувечен и... Нет, я не верю!

— Тем не менее поверьте, — рассудительно призвал меня Карл. — Мы не хотели вам говорить...

— Догадываюсь, почему. Это может несколько остудить мой девичий пыл выступить в роли приманки, не так ли?

— Вы будете в безопасности, — настаивал Карл.

— И если бы я поверила в это, вы бы получили желанную возможность дешево продать меня?

— Bitte?[2] — озадаченно переспросил Карл.

— Не важно.

— Но это правда. В круизе будут и другие наши агенты. Они станут охранять вас днем и ночью. В тот момент, когда вы опознаете интересующее нас лицо — или лица, их арестуют.

— Не арестуют.

— Bitte? — снова переспросил Карл, изображая непонимание. Он прекрасно понял, что я имела в виду, но я членораздельно пояснила:

— Вы не можете арестовать людей на том основании, что Виктория Блисс считает, будто они похожи на кого-то, кто когда-то, быть может, совершил преступление. Вам придется ждать, пока они совершат что-либо противозаконное. А пока вы будете ждать, я буду сидеть там, как сурок на скоростной автостраде в час пик. Если... они... известны мне, то и я известна им.

— Вы будете в безопасности, — повторил Буркхардт.

— Вы чертовски правы. — Я встала. — Потому что меня не будет в этом круизе. Auf Wiedersehen[3], господа.

— Подумайте все же, — вкрадчиво посоветовал Карл. — Вам не нужно давать ответ немедленно.

Я думала. Мои знакомства среди членов подпольного мира искусств были более обширными, чем бы мне хотелось, но одного человека я знала особенно хорошо. Именно его имя пришло мне в голову прежде всего — если это было настоящее имя, в чем я сомневалась. Он имел минимум четыре псевдонима, включая любимый — «сэр Джон Смит». Я не знала — никогда не знала — его фамилии, и, хоть он и говорил, что его зовут Джон, у меня не было никаких оснований ему верить. Он почти никогда не говорил правды. Он был вором, мошенником и лжецом. Он не раз впутывал меня в затруднительные, чтобы не сказать опасные, ситуации. Но если бы, рискуя получить тяжелые увечья, чего он вообще-то предпочитал избегать, Джон не пришел мне на помощь в трудный момент, я едва ли стояла бы теперь в этом кабинете, пытаясь разгадать, знают ли Карл и Буркхардт или только подозревают, что лицо, за которым они охотятся, может оказаться моим случайным и неуловимым любовником?