— Действительно, ужасно, — согласился я.

— Так что вы один отправитесь на лыжах.

— Что ж, ничего не поделаешь.

— Но у меня блестящая идея. Почему бы нам не встретиться в час дня и не пойти куда-нибудь уютно посидеть? Поезд Билла уходит в начале первого. Мы можем провести вместе совершенно сказочный день…

— Да, великолепный.

— Начнем с хорошо замороженной бутылки шампанского в баре, — продолжала она. — А потом посмотрим, как все обернется. Как вы находите?

— Блестяще.

Она улыбнулась мне одной из своих многозначительных улыбок и ушла обратно к своему мужу.

Я вышел на утренний морозный воздух, вскоре почувствовав, как он пощипывает лицо. На лыжах я решил не идти и вообще бы не ходил, если бы меня к этому не принуждали обстоятельства. Я жалел, что отправился в самолете с членами лыжного клуба, отчего и начались все неприятности с чемоданом и последовала цепь событий, которая неумолимо ведет Флору в мою постель.

Я подумал было уехать тем же поездом вместе со Слоуном в Цюрих, но что там мне делать? Не мог же я повсюду в городе выслеживать его.

Представив себе предстоящий совершенно сказочный день с Флорой, начиная с хорошо замороженной бутылки шампанского (конечно, за мой счет), я тихонько застонал, Встречный парень на костылях, одна нога в гипсе, с любопытством взглянул на меня.

Я машинально отвернулся и поглядел на свое отражение в окне магазина. Молодой человек в дорогом лыжном костюме отдыхает на одном из наиболее прославленных в мире зимних курортов. Можете поместить мое фото для рекламы в каком-нибудь шикарном журнале путешествий.

Я усмехнулся своему отражению в окне. Мне пришла в голову занятная мысль, и я последовал за парнем на костылях, немного прихрамывая. К тому времени, когда я нагнал его, я уже заметно хромал.

— И вы тоже? — соболезнующе спросил парень.

— Только растяжение, — объяснил я.

Когда же я пришел в небольшую частную больницу, удобно расположенную в центре города, то уже вполне сносно изображал лыжника, упавшего по крайней мере на середине спуска.

Часа через два я вышел из больницы на костылях, колено моей левой ноги было в гипсе. Потом я уселся в ресторане, пил черный кофе с печеньем и безмятежно читал вчерашний номер «Геральд трибюн».

Молодой врач в больнице отнесся скептически к моему утверждению, что я сломал ногу.

— Закрытый перелом, — уверял я. — У меня дважды был такой.

Врач высказался еще более скептически, когда осмотрел мою ногу через рентгеновский аппарат, но я продолжал настаивать на своем, и он, пожав плечами, сказал:

— Ладно, это же ваша нога.

В Швейцарии предоставляется любое медицинское обслуживание, как нужное, так и ненужное, лишь бы вы платили за него. Мне рассказывали об одном мужчине, у которого воспалился нарост на большом пальце, и он возомнил, что у него рак. Врачи в Соединенных Штатах, Англии, Франции, Испании и Норвегии уверяли его, что это пустяковая инфекция. Однако он не успокоился до тех пор, пока в Швейцарии ему за соответствующую плату не ампутировали палец. Теперь он преспокойно живет в Сан-Франциско.

Около часа дня я взял такси и поехал к себе в отель. С бледной улыбкой выслушал соболезнования служащих отеля и с видом стоика, мужественно переносящего страдания, тяжело заковылял в бар.

Флора сидела в углу у окна. На столике перед ней стояла в ведерке со льдом непочатая бутылка шампанского. Она была в зеленых брюках в обтяжку и в свитере, плотно облегавшем заманчивые, надо это признать, округлости ее грудей. Рядом на спинке стула висела леопардовая шуба, отчего в баре пахло, как в цветочной лавке с тропическими растениями.

Увидев, как я неуклюже, на костылях, вползаю в бар, Флора тяжело задышала и воскликнула:

— Что за ерунда?

— Пустяки, — бесстрашно объяснил я. — Всего лишь закрытый перелом. Недель через шесть снимут гипс. Так, во всяком случае, врачи уверяют. — И я со стоном тяжело плюхнулся в кресло, выставив вперед загипсованную ногу.

— Какого черта, как это случилось с вами? — раздраженно спросила она.

— Лыжи не развернулись. — И это была правда, я действительно сегодня не притрагивался к ним. — Они скрестились, и я упал. Был не очень внимателен. Думал о сегодняшнем вечере.

Она смягчилась:

— Ох, бедняжка! Во всяком случае, шампанское мы можем выпить.

— Врачи запретили мне пить. Специально предупредили об этом, так как это препятствует заживлению.

— Все кого я знала, пили и при переломах, — возразила Флора, явно не желавшая расставаться с шампанским.

— Доктор сказал, что у меня хрупкие кости, — уныло объяснил я, сопроводив это гримасой боли на лице.

— Очень больно, милый? — спросила она, ласково взяв меня за руку.

— Да, немного, — мужественно признался я. — Видно, ослабевает действие морфия.

— Но пообедать-то мы, конечно, можем.

— Мне неприятно, Флора, что я расстраиваю все наши планы, но врач велел мне лежать в постели, положив ногу на подушки. Уж простите меня, — закончил я, с трудом поднимаясь, чтобы идти к себе в номер.

— Я приду к вам, чтобы поуютней устроить вас, — предложила Флора.

— Не обижайтесь, но мне бы хотелось побыть некоторое время одному. Когда со мной что-нибудь случится, я всегда уединяюсь. Это у меня еще с детства. — Меня никак не устраивало, чтобы я беспомощно лежал в кровати, а рядом со мной находилась Флора, дающая волю своим чувствам. — Выпейте шампанского за нас обоих. Запишите эту бутылку на мой счет, — обратился я к официанту.

— А попозже можно зайти к вам? — спросила она.

— Я попытаюсь заснуть и сам позову вас, когда проснусь. Не беспокойтесь обо мне, дорогая.

И я оставил ее, это цветущее создание, хотя и надутое, но весьма завлекательное в зеленых в обтяжку брюках и плотно облегающем свитере.

Последние лучи заходящего солнца розовели на далеких вершинах окружающих гор, когда дверь в мою комнату тихонько отворилась. Я спокойно лежал в кровати, глупо уставившись в потолок. Зашла за подносом горничная, но, увы, вскоре следом за ней просунула в дверь голову Флора.

— Я только узнать, не нужно ли вам чего, — сказала она, входя в комнату. Смутно различая ее в сгущавшихся сумерках, я тем не менее остро ощутил резкий запах духов. — Как вы, милый? — Флора подошла к кровати и, словно опытная медицинская сестра, пощупала мой лоб. — Температура нормальная.

— Врач сказал, что к ночи поднимется.

— А день прошел хорошо? — спросила она, усаживаясь на край постели.

— Могло быть и лучше.

Внезапно она обрушилась на меня и стала целовать. Я изогнулся, чтобы иметь возможность дышать, нога в гипсе неловко свесилась с кровати, и я непритворно застонал от боли.

Раскрасневшись и тяжело дыша, Флора поднялась с кровати. В полутемной комнате трудно было разглядеть выражение ее лица, но мне показалось, что она смотрит на меня с подозрением.

— Двое моих знакомых, — начала она, — условились встретиться сегодня вечером. А днем один из них тоже сломал ногу, но это не остановило его, и он придет к десяти часам вечера, как они и условились.

— Видно, он моложе меня, — запинаясь, сказал я. — Или у него кости покрепче. Кроме того, в первый раз — особенно с вами… хочется быть в полной форме.

— Н-да, — сухо сказала Флора. — Ну, мне пора идти. Вечером соберется небольшая компания, и надо одеться. — Она наклонилась и холодно поцеловала меня в лоб. — Если хотите, я загляну к вам после ужина…

— Навряд ли это благоразумно, милая.

— Что ж, возможно. Спокойной ночи, — пожелала она, уходя.

Лежа на спине, я опять уставился в потолок. Да, этот молодой человек, что со сломанной ногой приплетется в их компанию, настоящий герой. Еще один день, решил я, и на костылях или бросив их, но я уеду отсюда. А все же Флора натолкнула меня на одну мысль. Вошла без ключа. Стало быть, дежурная горничная на этаже…

Вечером я ужинал один в ресторане отеля. Издалека видел Флору в ослепительном вечернем туалете в окружении мужчин; некоторых я знал, других видел впервые, каждый из них мог быть обладателем моих семидесяти тысяч. Если Флора и заметила меня, то не подала виду.