Всё это, я вижу краем зрения и оцениваю мельком, уже прекрасно понимая, зачем или вернее, за кем они пришли и при этом скользя собственной задницей по натёртому паркету в направлении этих двоих, ногами вперёд. Затворы их пистолетов ещё толком не вогнали новые патроны в каналы их стволов, а переднего крепыша — уж очень рельефным он мне показался, я уже подсёк под его левую ногу — под лодыжку и под бедро. В этот момент во мне взыграла некоторая обида за Фреда — суки! Нет, чтобы спросить сначала, мол, кто тут для валки предназначен? Нет же — сразу же садить с двух стволов! Поэтому-то я его не просто подсёк, я его ударил. Тело крепыша, задирая ноги вверх, и тем самым перекрывая директрису стрельбы для второго, почти переворачивается в воздухе и приземляется на свой собственный хребет.
В этот момент я уже вновь стою на ногах. Перешагивая, резко — с ударом, пяткой наступаю на запястье крепыша и тут же, этой же стопой и с небольшим разворотом, выбиваю ствол из его ослабевшей кисти. Со вторым я уже сблизился и фиксирую, как его правая рука с пистолетом уже двигается по дуге и в ближайшую секунду, бесспорно, срезом ствола упрётся в мой лоб.
Одновременно — открытой левой ладонью, бью по его запястью и правым локтём, чуть снизу вверх, бью его в челюсть. От резкости удара, пистолет вылетает из его кисти мне за спину, со скоростью камня, выпущенного из пращи. Одномоментно с этим же, звучит выстрел — его палец, без сомнений, всё-таки уже нажимал на спусковой крючок. Сам же амбал, затуманившись взглядом, спиной отлетает к недалёкой стене, сзади него…
По ходу дела приходится перестраиваться. Теперь, по необходимости, придётся сохранять этих, чтобы в последствии вынуть из них хоть какую-нибудь пригодную информацию, поэтому мой удар рассчитан на кратковременный нокдаун…
За спиной раздаётся грохот и шум осыпающегося стекла. Похоже на то, что по злому стечению обстоятельств, пуля попадает в раму окна — ну точно, вместо пуль у них снаряды. Быстро бросаю взгляд на крепыша — он перекатился и уже почти что стоит — я в нём и не сомневался, он молодчик. Тут же, чуть вернув взгляд, замечаю действия второго амбала…
Чёрт бы меня побрал — этого я не предусмотрел. Честно сказать, даже и не подумал об этом. Да. Опыта маловато, иначе я вырубил бы их по-серьёзному и в самом начале. Я же видел, как они заходили. Видел же, как они держали свои пушки. И не придал этому значения. А надо было. Надо было зафиксировать их свободные левые руки. Только в учебных центрах, для массового потребления, учат держать пистолет, целиться, да и двигаться с ним, обхватив рукоять оружия, двумя ладонями. Ну и в кино, конечно же.
У профи вторая ладонь всегда свободна. В ней, в любой момент, может появится или второй ствол, для стрельбы в момент сближения, или нож, или запасной магазин, или что-нибудь посерьёзней. А то и просто — в потенциале, может притаиться скрытый, короткий и резкий удар в ближней схватке. Да и стреляет профи отлично с каждой руки, а то и с двух рук сразу — это когда надо покачать маятник. И дальность точной стрельбы у них, ограничена всего лишь техническими характеристиками оружия. И потом… Впрочем ладно — при случае я сам себе прочту целую лекцию на тему: «Владение короткоствольным оружием в бою», но не сейчас — сейчас ни до этого…
В левых руках, того и другого, я вижу вторые стволы, поднимающиеся на уровень моей головы. И в следующие мгновения я всё делаю на каком-то потустороннем уровне, хотелось бы верить, что на инстинкте. Время для, окружающей меня, обстановки будто бы замедляется, незначительно размывая контуры и будто бы съедая краски вокруг… А может быть, это я слишком быстр?
Разворачиваюсь плечами к ним — вдоль директрисы стрельбы, уменьшая площадь поражения. Быстро дёргаю головой вперёд и молниеносно, то есть быстрее, чем быстро, возвращаюсь в исходное и чуть дальше назад, уходя с линии огня и совсем непроизвольно кричу во всю глотку:
— Нет!!!
Не помогает. Звуки двух выстрелов, опять сливаются в один и мне кажется, что я вижу пули, как в кино — в замедленной съёмке, в миллиметрах расходящиеся между собой на встречных курсах, и перед самым моим носом. Лицо обдаёт тёплой волной и я на мгновение прикрываю глаза, внутренне холодея от дурного предчувствия. Ну а дальше… Такое, ни то что я, этого вообще никто ни смог бы предугадать…
В пылу атаки, как говорится, я наверное приложил амбала чуть сильнее, чем следовало. Поэтому он начал стрелять из положения — облокотясь спиной о стену, дабы чувствовать себя устойчивей. Так что в момент выстрела, его голова находилась в аккурат на одном уровне с моей…
Пуля, выпущенная из ствола амбала, входит крепышу ниже подбородка и, по всей видимости, закрутившись проходит по горлу и носоглотке, вытолкнув тёмную кровь через нос и рот. Потеряв инерцию, застревает где-то в его черепе, так его и не пробив.
Пуля, выпущенная из ствола крепыша, входит в правый глаз амбала и, также завертевшись, выходит через его левое ухо. Потеряв инерцию, во время преодоления его мозговых извилин, падает на пол — недалеко, метрах в полутора, в двух. А вслед за ней падают и оба тела, как подкошенные и почти одновременно. Глаза б мои этого не видели.
Стою, сжав кулаки, ошарашено оглядывая место, где всё произошло. Борюсь с совершенно идиотской мыслью: «А калибр тут маленький». Тешу себя совершенно дебильной надеждой, что кто-нибудь из них, всё-таки, ещё дышит…
Да. Библию, хотя бы иногда, надо почитывать. Тщеславие — это грех. Вот так оно и есть. Убедившись в бесплодности своего стремления уловить в ком-то из них признаки жизни, я еле сдерживаюсь, чтобы не начать пинать ногами эти два трупа. Не профи вы. Вы дебилы! Ебанутые создания! Ну какого хуя вы стали шмалять, если я один, а вас двое?! Я же без оружия! И потом, суки вы недоделанные, ну кто же стреляет, если в створе стоит свой?! А?! Уроды…
Да. Каждому из этих двоих хотелось меня завалить и это их стремление вполне понятно. Но… Каждому захотелось только лично самому, и при этом, быть только первым. Ну вот тщеславие и сыграло с ними злую шутку — напрочь отключило им мозги и одело шоры на глаза…
После всплеска эмоций и бесплодных надежд — опустошён. Уже с минуту, если ни больше, понуро стою среди людских останков и посередине комнаты гостиничного номера, с опущенными руками.
«Тебя не задело?» — от неожиданности даже вздрагиваю.
Голос Лю слышен настолько явственно и сочно, будто бы она стоит рядом и говорит мне прямо в ухо. Поэтому, ну и плюсом от того, что ещё до конца не привык, отвечаю вслух:
— Лю… — вернее, пытаюсь отвечать.
Подавлен произошедшим больше, чем того хочется. Никак не могу прийти в себя.
«Тебя не задело?!» — она же, целенаправленно и настойчиво, пытается меня растормошить и, в этот раз, это больше похоже на окрик.
— Лю… — но у меня опять не получается.
В пустой голове, будто бы о стенки медного чана, бьются остатки злости и сгустки недовольства самим собой — я всё испортил и ничего нельзя исправить!
«Даша… Заволновалась, хотя и виду не подаёт». — спокойный тон Лю и ключевое слово, выводят меня из состояния ступора:
— Лю, у меня не…
«Да хватит тебе уже! Я тебе сейчас аплодисменты включу, если хочешь. Тебе все в ладоши хлопают. Не раскисай. Все же видели, как всё произошло. А Даша!.. Хоть она и крепится, но волнуется. Давай, уходи оттуда. У нас такая сдоба получилась. Ммм, пальчики оближешь. Всякая, разная, обалденная. Вкусная!»
— Хорошо… А как же…
«Спокойно уходи. Ребята за дверью уже целую вечность ждут, когда ты уйдёшь».
— Лю, погоди. Как же…
«Ну, привет тебе. Сам посуди: голый красавец и двое с оружием. Мм? И все мужики. Ну и?.. Как это выглядит?»
До меня начинает доходить, а Лю будто бы подводит черту, отрезая мне пути к самокопанию и к моим сомнениям: «Так что возвращайся. Мы тебя ждём».
Набираю полную грудь воздуха и после небольшой задержки резко выдыхаю. Прихожу в себя. Поворачиваюсь и решительно иду к входной двери, пытаясь вообразить разнообразие всяких там плюшек, печенюшек и булочек домашнего приготовления, отгоняя от себя, будто бы сдирая ржавую окалину с металла, очень неудобную мысль: «У нас опять ничего нет».
