По остальным тоже нет сомнений — это они. Учитель и он же… игрок. В квартире с голыми стенами он стоит с бутылкой пива и с сигаретой, ещё и улыбается во весь рот. Там-то он стоял слева. Да. Это он, чуть ли ни сделал дырку в моей башке. На второй фотографии он же и в той же позе, в которой я его и оставил.

Повар и сантехник. Вот же блядский род! Они ж просто алкаши и это они мне куртку продырявили. Вот же суки! А как стреляли! А? Вот это шифровочка! Да. Был бы я чуть помедленней… Нож во лбу у повара и он лежит уже перевёрнут, заботливой рукой санитара или врача, лицом вверх — рядом, крупно, видны женские ноги в туфлях и краешек санитарной сумки. Второй, он же сантехник, тоже вполне узнаваем, лежит в той же позе, после того как получил пулю в лоб…

На девятом фото трупы положены рядом. Но уже не вижу особого смысла вглядываться — всё ясно и так. Лишь отмечаю, что они все, совершенно не обладают той фактурой мышц, а значит и силой, которую видел и чувствовал я.

В моей голове, затмевая собой здравомыслие и подстёгивая ощущение падения, как птичка в силках, начинает биться только одна мысль: «Вот это я выебнулся».

— Это они… Это гонево. — у меня проседает голос и во рту пересыхает.

Подавлен — выходит так, что я соврал. А там я был один. И что-либо объяснить… Медленно, не поднимая глаз, отстраняюсь от стола.

— Ошибки быть не может, исключено, но успокойся. — моя ночная гостья наклоняет голову пытаясь заглянуть мне в лицо. — Ни у кого и в мыслях нет сомневаться в тебе. Посмотри на меня, прошу тебя.

Молча мотаю головой и состояние такое, что уже и не до оправданий.

— Ну хорошо. Вникни в то, что я скажу. Мм-гм? — протянув через стол руку она своей ладошкой накрывает мою и слегка её сжимает. — Они действительно были подготовлены, в этом тоже никто не сомневается и ты не сомневайся. Мы уже с такими сталкивались.

Дальше она не продолжает — всё также, слегка сжав, держит меня за руку и склонив голову, пытается поймать мой взгляд…

Пауза хоть и недолгая, но достаточная для преодоления в себе какой-то детской обиды и услышанное, медленно, но всё-таки до меня доходит. Её мягкий и в то же время уверенный тон меня, всё-таки, пронимает — хандра сходит на нет и лихорадочное метание мыслей останавливается. Правда, внутри, неприятный осадок всё равно остаётся, прям до першения в горле и появляется желание тут же определить всё и вся. И первое что приходит на ум:

— С виртуальными пацанами месился?

Она с видимым облегчением вздыхает и убрав свою руку, выпрямляется на стуле:

— И из параллельного мира?

— Ну а чего? Вполне.

Молчит, смотрит слегка прищурившись. Отворачивается и задумывается. Хмыкнув, вновь поворачивает лицо ко мне:

— Ну да. Людское гипертрофированное стремлением всё понять. И это, друг мой, — кивает на меня, — не привнесено и не приобретённый опыт, а заложено изначально.

Замолкает и упершись локотком в стол, прихватывает ладошкой свой подбородок и смотрит с лёгким прищуром:

— Тут, на самом-то деле, всё очень просто. Общепринято или так считается… как хочется, так и назови… В общем, что человек, каждый индивид, есть… венец творения. И вот тут-то… — разводит открытые ладошки в разные стороны, — представь себе, что и это задумано тоже. И задумано именно так. Мм-гм?

Опять кивает на меня, подталкивая к ответу, но я никак не реагирую, просто весь во внимании:

— Ну ладно. Так вот… Вернее сказать, так записано. А если сильнее, то лучше сказать, что вбито. Вбито в подкорку, в подсознание. И это, мой дорогой, такая жизненная амбиция… Но, всё дело в том, что этот самый венец, к сожалению для него, есть… — делано печально вздыхает, — никто. Иллюзия. Всего лишь вектор, направленность восприятия.

Склонив голову к плечу, взглядом подчёркивает значение сказанного, и мне кивком приходится дать ей понять, что я, всё ещё в теме.

— Мм-гм. Так вот, всего лишь наблюдатель и ни более… Веб-камера. Глазастая. Хм. С углом зрения в шестьдесят градусов и даже чуть больше… у некоторых. Но… Как тебе такое? — опять, взглядом обращение ко мне, но я, от невнятных мыслей, тоже и вполне внятно хмыкаю, и только.

— Ладно. Так вот, конечно же он целеустремлён и ещё как. Но только лишь, — теперь усмехается она, — в рамках заданного. И, как ты сам понимаешь, заданного не им.

Я согласно киваю головой — по инерции. На самом-то деле этот момент мне не совсем понятен — мне бы литературку какую-нибудь почитать по всяким правильным наукам:

— Постой, постой. А научные, там… всякие технические прогрессы. Это куда? Открытия, там, разные. Изобретения… Во! Смартфоны! Побоку что ль?

— Ну уж прям. Здесь и сейчас, в пределах заданной, но только части. А в итоге: в пределах всего… заданного объёма. Заданного. — последнее слово она мне, как недоумку, преподносит по слогам.

— То есть… Постой…

— Ну, знаешь ли милый мой, до этого ещё надо досуществовать. А там и видно будет. И потом… Мы же не просто так, в конце-то концов. Мм? Впереди, конечно же, абсолютная темнота, но… — её поднятый пальчик вверх и совсем коротенькая пауза, призывает моё внимание и подчёркивает значимость того, что уже сказано и того, что предстоит услышать. — Постоянные и переменные, грубо говоря, у нас же в руках. Никто, ведь, даже и не предполагает сколько раз уже зависал этот мир, прежде чем, посмотрев и проверив, начинали двигаться дальше. Человечество, так сказать, такой памятью не обладает. Поэтому до предела надо ещё дойти, а потом уже и смотреть. Для этого и мы.

— Так… — в моей голове почему-то, ни к селу и ни к городу, всплывает легенда о менделеевской таблице, увиденной якобы во сне и ещё проскакивает картинка о ньютоновском яблоке, якобы упавшем ему на башку. — Как бы не закипеть… Ну лады. Мадам, излагайте дальше.

— Как скажете. Ммм… А. Ну так вот. Конечно же автономен и конечно же, и опять же, в рамках заданного. Эмоционален. Да. Как же без альфа канала? И, уж конечно же, с функцией размножения. — пожимает плечами. — Никаких же ресурсов не хватит каждый раз создавать нового. Мм-гм? Но… — опять сделав небольшую паузу, смотрит чуть исподлобья и выпрямляясь, шире распахивает ресницы. — Всего лишь отражатель, одним словом, и не более того. — вновь взглядом вопрос ко мне. — Мм-гм? — понял ли, на что я только откидываюсь на спинку стула, не пытаясь что-либо возразить. — Мм. Хорошо. И потом, со мной для начала, хотя бы для приличия, посоветоваться надо бы, чтобы чего-то там такое сотворить, я имею ввиду параллельность с виртуальностью и иже с ними. Да и… Вообще-то, не помешает и у всех сразу совета спросить. Такое же при создании надо закладывать. А если в процессе реализации легенду менять, то… Как ты себе это представляешь? И опять же и потом, какой же это мир, пусть даже и параллельный, если его никто не видит? Мм? Ну даже если предположить и такое, ну, то есть, что он есть и, всё-таки, реализуется в нашем представлении, и в нашей же ипостаси, то… — и направляет указательный пальчик на меня, — Ты видишь, к примеру, то тогда, какая же это параллельность?

— А сейчас мы в плоском квадрате. Так что ль?

А она и бровью ни ведёт:

— Нет. — усмехается. — В выпукло-вогнутом.

— Прикалываешься. — а она тихонько и легко смеётся.

— Не обижайся. Мы сейчас в той самой параллельности, если тебе так хочется. Но только…

— Так… С каждым разом у меня мозги, прям, светлеют. Блин.

Она же опять смеётся, чуть опустив голову:

— Да нет же. Послушай… — на что мне только и остаётся, что вздыхать и головой крутить. — Это системная параллельность и это… как выражение. Её и параллельностью-то, в общепризнанном понимании, и назвать-то нельзя. Если только для простоты… Для простоты обозначения. Вокруг нас, сейчас, всё зафиксировано. Мм-гм?

— Как воздушный пузырь… в стакане с водой?