Ален и Эрик остались следить за воротами Виндзорской крепости. Им было велено не пропускать ни одного мужчину, не проверив сначала, нет ли на его одежде дыр и кровавых пятен. Стоявшим на посту королевским стражникам Раймон выдал целую тираду проклятий и пригрозил, что если они будут чинить препятствия его рыцарям в их поисках, то, вернувшись, он вздернет их на воротах.

Двое оставшихся рыцарей де Базена поскакали вместе с ним и его женой в аббатство. В том месте, где дорога к югу от Виндзора пересекалась с узкой монастырской тропой, обсаженной садовыми деревьями, они остановились и стали ждать на легком летнем дождичке своего господина, который должен был передать жену на попечение приора, а потом вернуться на Виндзорский холм и расправиться с напавшим на нее злодеем.

Солдаты заняли сторожевые посты на перекрестке, поклявшись де Базену своими бессмертными душами, что до его возвращения не позволят никому, даже королевским стражникам, проехать по монастырской дороге.

В Виндзоре никому нельзя доверять, даже ближайшим советникам королевы. И это аббатство во главе с трусливым приором — единственное безопасное место, где можно оставить леди Алису на ночь.

Пообещав умыть кровью злодея, который покусился на его жену, де Базен помчался с обнаженным мечом обратно к Виндзорской крепости, чтобы навсегда избавить Алису от давней опасности.

К рассвету голова беглого морстонского кузнеца украсит ворота королевского дворца. А если королева Элеанора будет возражать, то Раймон де Базен ее проклянет.

Приор, разбуженный своим богохульствующим гостем, который сверкал глазами и угрожал расправой, взял под защиту жену Раймона де Базена. Лишь когда суровый рыцарь уложил леди Алису в личной спальне приора и, подталкивая мечом в спину, привел к ней перепуганного монаха из лазарета, у бедняги настоятеля появилась надежда дожить до утра. И только когда обезумевший воин пришпорил своего дьявольского коня и вылетел за ворота, приор перестал стучать зубами от страха.

Святой отец был не на шутку озадачен. В его спальне лежала потерявшая рассудок женщина, жена ужасного злодея. Этот зверь де Базен спихнул ее на него и не сказал, когда вернется.

Стерегите ее пуще глаза, велел он. Если понадобится, спрячьте ее в монашеской келье. Смотрите за ней лично, ни на минуту не оставляйте без присмотра.

Разгневанный рыцарь ускакал прочь, и в аббатстве опять стало тихо. Жена лорда молчала. Она поблагодарила приора натужным шепотом и впала в усталое оцепенение у камина.

Ей не подобало оставаться в целомудренной спальне аббата.

До того как он запретил женщинам бывать в монастыре, здесь были комнаты для мужчин-паломников, а поодаль — для замужних дам, приехавших со своими мужьями. И для молодых людей, которые приводили в гостиницу аббатства незамужних женщин и платили золотом за постой.

Где же приютить благородную даму, которая нуждается в присмотре в отсутствие мужа и служанки?

Пожалуй, в гостевой спальне аббатства — там, где она спала вместе с мужем прошлую ночь. Да, там жена де Базена будет в безопасности.

Это было нелегкое решение. Де Базен грозился распотрошить все население монастыря, от самого крохотного цыпленка до самого приора, если с его дамой что-нибудь случится.

Памятуя об этом, приор велел самому молодому монаху, глуповатому брату Эдварду, проводить леди Алису в ее спальню и встать на часах под дверью.

До утренней мессы ни один монах или священник не подойдет близко к этой женщине. Ее муж — опасный человек и завтра может воспылать ревностью точно так же, как сегодня горит стремлением ее защитить.

Если кто и испытает на себе гнев лорда Раймона де Базена, то это будет молодой монах Эдвард — слишком некрасивый, чтобы возбудить мысли о прелюбодеянии даже в самой похотливой женщине, и слишком недалекий, чтобы заиметь такие мысли в собственной голове.

Час спустя дурачок Эдвард разбудил леди, заснувшую у камина приора, и проводил ее темным коридором в гостевую спальню. Леди Алиса, у которой немного восстановился голос, согласилась с решением приора и охотно пошла в ту комнату, где спала прошлой ночью с убийцей де Базеном. Когда Эдвард увел жену де Базена в сторону гостевых спален, приор закрыл свою дверь на тяжелый засов, повалился в постель и стал молиться, чтобы гостиница монастыря как можно раньше очистилась от приезжих.

Он не выйдет из своей спальни до утра — до тех пор, пока страшный рыцарь и его жена не покинут аббатство.

Прежде чем заснуть, приор еще раз встал с кровати и затворил ставни на окнах.

Алиса лежала без сна и смотрела в узкую бойницу, из которой струился лунный свет. К ночи усилился ветер. В бледном просвете на фоне темной стены аббатства с шумом носились тени маленьких крылатых существ.

Камин не горел. Она ждала Раймона, не разводя огня, чтобы дым не выдал ее присутствия в комнате.

Робкий молодой монах, проводивший ее в эту холодную комнату, стоял на страже у двери.

— Я принесу скамью, — сказал он, — и лягу спать под вашей дверью. Я так делал в прошлом году для вдовой леди Берчамон, когда ее сын допоздна задерживался при дворе. — Он быстро оглядел коридор, который заканчивался широкими запертыми дверями. Днем эти двери были открыты и выходили на конюшенный двор. — Однажды она увидела, как Герн идет за ней по саду, и боялась оставаться одна.

Алиса содрогнулась и укутала плечи мантильей.

— Кто такой Герн? — Она уже могла говорить, но с болью. Из ее поврежденного горла вырывался лишь сиплый шепот.

— Дух, повелитель леса. Он выходит по ночам.

— Как вас зовут?

— Меня? Эдвард, миледи.

— Так вот, брат Эдвард, вы Божий человек. Неужели вы верите в подобные вещи?

— Нет! — Он схватил распятие, висевшее у него на шее, и поднес к губам. — Герн не в силах причинить зло тем, кто живет по законам Господа Иисуса Христа.

Алиса улыбнулась в темноте. Брат Эдвард так же боялся виндзорского злобного лесного духа, как она сама — морстонской дикой охоты.

Оставив широкие серые просторы Корнуолла ради холмов и темных лесов Виндзора, Алиса не терзалась мыслями о привидениях. Никогда, ни днем, ни ночью, пока была на дороге вместе со своим мужем, она не испытывала того тошнотворного, обморочного чувства, которое преследовало ее с детства, когда приходилось покидать знакомые места и отправляться в странствие. Когда с ней был Раймон, она ничего не боялась.

Воины звали его Фортебрасом. Сильная бойцовая рука, за которую Раймон де Базен получил свое прозвище, создала для Алисы надежный приют с того самого дня, когда он появился в ее жизни. Во всем огромном холодном мире не было уголка, куда бы она побоялась пойти вместе с мужем.

Алиса опять легла в постель, но не заснула. Приправленное травами и медом вино из монастырского лазарета облегчило боль в горле, а тугая полотняная повязка защищала шею от ночного ветра.

Если бы Раймон разрешил ей говорить, она все равно не смогла бы много рассказать про напавшего на нее человека. Алиса попыталась было описать увиденное в темноте, но ее натужные хрипы отражались таким страданием на лице мужа, что она замолчала после первых же слов, не желая его мучить. Когда он закончил свою тираду в спальне приора и схватил ее в объятия, наказав никуда не уходить из этого безопасного места, она опять попробовала заговорить, но осеклась, потрясенная горячими слезами на его лице.

И теперь ее муж был где-то в ночи, искал злодея, который пытался ее задушить. В том, что он его найдет, Алиса не сомневалась. Покрепче укутавшись в мантилью, она обернулась к окну.

Раймон де Базен и его солдаты прошли в конец королевского конюшенного двора и обнаружили, что молодой кузнец из Корнуолла, недавно поступивший в подмастерья к гарнизонному оружейнику, спешно ушел. Огонь в кузнечном горне еще горел, окруженный аккуратной насыпью, но повсюду были следы борьбы или торопливых сборов. По земляному полу оружейной мастерской были раскиданы молотки и щипцы, а рядом с дровами лежал развязанный кожаный мешок, из которого вывалились грубая шерстяная рубаха и три пенсовые монеты.