Внезапно погас свет и все затихло. Слышались лишь отдаленные робкие перешептывания припоздавших слушателей. Под громкие аплодисменты на сцену вышли музыканты и шоу-балет. Зал взорвался криками восторга. Происходящее напоминало приступ всеобщей истерии.
Последним на сцену вышел Макс – в кипенно белой футболке и таких же белых обтягивающих брюках. Девушка невольно облизнулась, рассматривая его накаченные руки и проступающие сквозь ткань одежды упругие мышцы ног. Идеальный мужчина. Ее мужчина. Довольная хищная улыбка озарила ее лицо.
Она прикрылась рукой и вжалась в кресло, желая спрятать свои эмоции от посторонних глаз.
Слух уловил знакомые ноты его новой песни. Тая прикрыла веки и погрузилась в мелодию, которая вернула ее в тот счастливый вечер, когда он признался ей в любви. На глаза невольно навернулись слезы. Девушку закружил водоворот воспоминаний, и она погрузилась в свои мысли, перестав замечать людей вокруг.
Когда стихла музыка и овации, она открыла глаза. Весь зал был погружен в темноту, и лишь над Максом горел свет прожектора.
Он прокашлялся и обхватил руками стойку с микрофоном.
– Друзья, - заговорил мужчина, – я безумно рад вновь видеть вас! Привет Сочи!
Последнюю фразу он прокричал, растягивая последнюю гласную, и зрители поддержали его приветствие громким гулом счастливых голосов и подбадривающим свистом.
– Спасибо! – Продолжил Макс, как только публика утихла. – Вы знаете, для меня сегодня особенный день. И я хочу поделиться с вами своей радостью. Хочу, чтобы вы разделили мои чувства и поддержали меня. Сочи, вы со мной? – Прокричал он.
И вновь публика взорвалась мощным единогласным «да», от которого зазвенело в ушах.
– В этом зале, в одиннадцатом ряду, на пятьдесят пятом месте сидит человек, который очень важен для меня и дорог мне.
Тая посмотрела перед собой и начала глазами высчитывать названное им место в соседнем ряду. Но в эту минуту над ней зажегся свет. Она испугано вцепилась руками в подлокотники. Тело напряглось, превратилось в сдавленную пружину, готовую раскрыться в любую секунду. Предательски кольнула поясница. Девушка только теперь вспомнила, что забыла дома свой надувной круг.
Сотни голов повернулись в ее сторону. Тысячи глаз устремились на нее. Кровь ударила в голову, а на щеках заиграл пунцовый румянец. Она смотрела на Макса, мысленно уговаривая свое сердце перестать колотиться от волнения.
– Тая, моя Таис Афинская…, - обратился к ней Макс со сцены. Ее имя, произнесенное в микрофон, эхом разлетелось под сводами здания. Девушка вздрогнула. – Ты вернула мне веру в любовь и научила любить. Ты показала мне, что значит, быть любимым. Честно говоря, я и сам не знал, что скажу тебе эти слова сегодня. Не знал, до вчерашнего вечера. Теперь я знаю, и я полон решимости. Остановить меня можешь только ты, но, я надеюсь, ты уже сама не захочешь останавливаться.
Девушка всхлипнула, и быстрым движением смахнула со щеки слезинку.
– Что ты делаешь, любимый…, - прошептала она, не веря ни глазам своим, ни ушам.
Макс запустил руку в карман и достал оттуда что-то наподобие коробочки. Тая машинально вскочила с места и схватилась рукой за грудь, словно пыталась затолкать обратно выпрыгивающее сердце.
Мужчина снял со стойки микрофон и опустился на одно колено. Тая застыла в изумлении, не стараясь больше спрятать слез и не сводя взгляда с Макса.
– Ты выйдешь на меня? – Наконец выговорил ее любимый, который замер с вытянутой рукой. На его раскрытой ладони стояла та самая коробочка.
Она никак не могла собрать в кучу разбежавшиеся в шоке мысли. Ее трясло от возбуждения и радости. Кожа покрылась мурашками, а по позвонкам гулял холодок.
И вдруг зал начал скандировать - «Выходи! Выходи! Выходи!». Неизвестно откуда, рядом с ней вдруг возникла фигура секьюрити с микрофоном в руке. Охранник улыбался ей во все свои вставные тридцать два зуба и протягивал микрофон. Барабанщик начал выстукивать какой-то торжественно-важный бит.
Девушка зажала микрофон в дрожащей ладони и поднесла его к губам. Сердце скакало в ее груди, как на батуте – от желудка до горла и обратно. Она зажмурилась, и в памяти всплыла картинка их первого поцелуя. Он отпустил ее запястья, а она ответила на его поцелуй. И все вдруг стало ясно и просто.
– Да! – Уверенно сказала Тая, не сводя с любимого взгляда.
Он смотрел на нее и улыбался, продолжая стоять на одном колене с вытянутой рукой. Зал бесновался от восторга. Крики, улюлюканье и свист заполнили пространство. А они смотрели друг на друга, и видели лишь друг друга – гордые, ревнивые, горячие. И безумно влюбленные.
У черного входа «Фестивального» их поджидала неприметная вишневая Лада десятой модели. Макс решил, что так у них будет больше шансов остаться незамеченными на улицах города. Работающий двигатель машины говорил о том, что она в любой момент готова сорваться с места и увезти своих пассажиров подальше от назойливых фанов и журналистов, которые каким-то чудом пробрались за металлическое ограждение комплекса и уже подготовили свои камеры к съемке.
Тая посмотрела вперед – туда, где виднелся открытый проход на улицу. Ей безумно хотелось, чтобы в такой важный вечер их оставили в покое, но гул голосов и вспышки камер не оставляли надежды.
Она разочаровано посмотрела на Макса, а затем взяла его за руку.
– Ничего не бойся. Это не займет много времени, - проговорил мужчина слегка осипшим после двухчасового пения голосом. С его висков сочился пот, одежда также вся промокла, дыхание было частым и порывистым. Он безумно устал, но, все же, держался. – Обычная процедура. Несколько особо пронырливых фанатов, пара автографов, пара фотографий с поклонницами, несколько слов для прессы. Потерпи.
Девушка кивнула. Сердце сжалось в комок. Ей хотелось разогнать всех к чертям и просто увезти Макса домой. Потереть ему спинку в душе, накормить и уложить в чистую прохладную постель. Внутри начало расти раздражение. Почему эти люди не понимают, что человек после такого концерта обессилен? Почему они не могут просто оставить его в покое хотя бы на этот вечер? Откуда этот эгоизм и бессердечность?
– Друзья, всем спасибо, - неожиданно бодро заговорил Макс, к которому, точно пчелы на мед, слетелись фанаты и журналисты, как только они вышли на улицу.
Трое крепких охранников с трудом сдерживали напор людей, жаждавших дотронуться до звезды. Он обнял ее за талию и крепко прижал к себе, словно старался укрыть в своих объятиях от любой беды. Тая вспомнила слова Данилы: «Подумай, под чем ты подписываешься?» и неожиданно для Макса распрямилась и на улыбнулась в камеру. Она будет сильной женщиной, такой, которую он заслуживает. Мужчина искоса посмотрел на нее. Уголки его губ тронула легкая улыбка.
– Максим, прокомментируйте, пожалуйста, информацию, - чья-то волосатая рука с огромным микрофоном начала размахивать перед их лицами. – Вы действительно сделали предложение своей возлюбленной прямо со сцены? Расскажите нам, кто она? Как ее зовут? Эта девушка с вами и есть та счастливица?
Вопросы сыпались, как гвозди из ведра, - скопом, без остановки, не давая возможности опомниться и продумать ответ хотя бы один ответ.
– Да, - Макс закивал, жмурясь от вспышек фотокамер. – Все верно. Я сделал предложение любимой девушке, и да – это она. Друзья, прошу нас простить. Я должен проявить уважение и к членам фан-клуба. – Он кивнул в сторону десятка-другого девушек с одинаковыми плакатами оранжевого цвета, на которых крупными черными буквами было написано «Соловьев`s FANS».
Тая одарила толпу папарацци высокомерной победной улыбкой и еще сильнее прижалась к Максу. Пусть фотографируют, и пусть вся страна знает – его сердце занято. Чтобы даже никто и не думал.
