Эдриенн повернулась к Алисии, разрываемая на части противоречивыми чувствами. Оставить Таннер? Как может она оставить Таннер, если это единственное в ее жизни, что имеет значение? Но не слишком ли большой риск - просить Таннер разделить будущее с кем-то, кто может оказаться неспособен разделить его с ней? Она знала, что Алисия беспокоится о ней, что она примет все, что может произойти. Могла ли она просить Таннер о том же?

- Может, ты и права. Я не знаю, сейчас я не могу решать. Дай мне время, - в итоге произнесла Эдриенн.

Алисия облегченно улыбнулась и взяла Эдриенн за руку.

- Конечно, любимая. Я подожду.

Начало было положено.

Таннер лежала в тишине и темноте. Она не спала, но когда наконец услышала, как Эдриенн шагает по каменной дорожке к ее бунгало, то закрыла глаза и стала ждать.

Эдриенн вошла неслышно, тихонько закрыла за собой дверь и защелкнула замок. Она прошла через всю комнату и подошла к кровати, на которой лежала Таннер - обнаженная, в жаркой августовской ночи, в сиянии лунного света. Таннер лежала спиной к Эдриенн, и очертания ее бедер и груди плавно перетекали друг в друга, словно дюны. Эдриенн быстро разделась, легла рядом и крепко прижалась к ней. Рукой она обхватила Таннер за талию, а лицом уткнулась в волосы. Потом нежно поцеловала у основания шеи и обхватила одну грудь ладонью.

Таннер оставалась неподвижной, пока Эдриенн прижималась к ней все ближе и обнимала так сильно, как только могла. Она чувствовала ее слезы на своих щеках и со всей силой своей любви желала ей обрести мир. А потом долго маялась без сна уже после того, как слезы Эдриенн иссякли, задаваясь вопросом, по кому же из них они были пролиты.

Когда Таннер проснулась, Эдриенн уже ушла. Таннер еще долго лежала, вспоминая ее прикосновения, с болью осознавая, какими пустыми будут ее дни, если Эдриенн не будет рядом. Она всегда понимала, чем рискует - слишком много раз она видела одиночество в глазах своей матери, чтобы не понимать. Но это не имело значения. Ей не нужны были гарантии, ей была нужна Эдриенн - сегодня, сейчас и во все грядущие дни, которые они могли провести вместе.

Она встала, накинула одежду, выбежала под яркое солнце и поспешила на юг. За каждой дюной на берегу она искала знакомую фигуру Эдриенн. Вскарабкалась по тропинке к ее дому и постучала в дверь так сильно, что та затряслась на петлях. Дом был пуст, а когда Таннер обошла его, то увидела, что машина Эдриенн исчезла с подъездной дорожки. Таннер прикинула, стоит ли разыскивать ее дальше, но поняла, что это бесполезно. Все, что могла, она уже сказала. Со своими демонами Эдриенн должна была сразиться в одиночку.

Эдриенн привела судно в тихую бухту среди скал, где они с Таннер провели вместе столько дней - плавая, разговаривая, занимаясь любовью.

Она бросила якорь, перешла на нос и стала смотреть, как по голубому небу плывут облака - до боли прекрасные облака. Она провожала взглядом волны, превращавшиеся в мягкие языки пены у отмели, и все ее мысли были наполнены Таннер. Время от времени, она улыбалась какому-то из воспоминаний.

Ей не хватало ее, в особенности здесь, на яхте, где Таннер была в своей стихии - вечно в движении, без рубашки, ныряющая в холодную прозрачную воду, вскарабкивающаяся на палубу, чтобы лениво растянуться на солнышке. Эдриенн готова была сидеть рядом с ней часами, держа ее за руку и не делая ровным счетом ничего, только прислушиваясь к ее дыханию.

Она вспоминала волшебные месяцы, с того самого дня, как впервые приехала на Уитли Пойнт, и все счастье и радость, которые дала ей Таннер. Это было больше, чем она когда-либо надеялась испытать снова и во многих смыслах больше, чем она когда-либо испытывала. Любовь Таннер застала ее в тот период, когда она разучилась мечтать, и эти несколько коротких недель стали для нее благословением. Она и вправду была счастлива.

Наконец, она направила свое судно домой. Решение было принято.

Когда Эдриенн подъехала к знакомой дорожке, ведшей к дому, который теперь считала своим, то почувствовала, что Таннер ждет ее. Она медленно поднялась по наружной лестнице на балкон, повторяя про себя то, что должна была сказать. Таннер сидела в шезлонге, на солнце, запрокинув голову и прикрыв лицо рукой так, что часть его была в тени. Эдриенн немного постояла, разглядывая и впитывая мельчайшие детали. Она знала, что запомнит каждую черту - навсегда.

Эдриенн провела пальцами по лбу Таннер, отбрасывая ее волосы назад и на мгновение задержала руку. Лицо у той было бледным, она слегка дрожала.

- Сколько же ты здесь просидела? - спросила Эдриенн.

- Весь день, - негромко ответила Таннер. Она встала, и они вдвоем подошли к перилам, глядя на океан. Таннер встала совсем рядом с ней, но не прикоснулась.

- Ты собираешься уехать, да? - наконец проговорила она сдавленным голосом.

- Да, - мягко ответила Эдриенн.

- Почему?

Эдриенн отвела взгляд и попыталась подобрать нужные слова. Она не хотела оставлять повода для возражений; понимала, что должна убедить Таннер поверить ей безоговорочно - и знала, что для этого есть только один способ.

- Я хочу домой, Таннер. Хочу вернуться к Алисии, к привычной жизни. Мое место там, и оно всегда там и было. Это лето было сказкой - волшебным видением, но для меня оно закончилось. Все кончено.

Она произнесла слова, которые собиралась произнести, скрепя сердце, стараясь не замечать боли на лице Таннер.

Таннер крепко вцепилась в перила и сглотнула. У нее вдруг закружилась голова.

- Ты любишь Алисию?

- Да.

Теперь Таннер повернулась к ней и впилась глазами в ее лицо.

- А меня?

Эдриенн не могла ответить, пока смотрела в ее уязвленные глаза. Она посмотрела в другую сторону и сказала:

- Ты мне небезразлична, Таннер, и ты об этом знаешь. Но это не любовь. Страсть - может быть, но это не тот вид любви, который мне нужен для жизни. Прости.

Таннер содрогнулась, словно ее ударили. Как же она ошибалась! Все это время. Она с трудом выговорила, сдерживаясь, чтобы не закричать:

- Понимаю. Ты позвонишь мне перед тем, как уехать?

В это миг Эдриенн чуть не сдалась. Невыносимо было видеть мучения Таннер и знать, что их причиной стала она. Как же сильно хотелось ей обнять Таннер и исцелить ту боль, которую ей причинила!

- Лучше будет, если мы попрощаемся сейчас, - хрипло ответила Эдриенн.

Таннер охнула. Это было уже чересчур. Она схватила Эдриенн за плечи. Лицо ее было мокрым от слез.

- Эдриенн, пожалуйста! Ты же это не всерьез! Ты не можешь!

Я должна это прекратить! Эдриенн решительно шагнула назад, выпутываясь из хватки Таннер.

- Иди домой, Таннер. Пожалуйста. Все кончено. Просто смирись.

Какое-то мгновение Таннер смотрела на нее, а потом рванула к пляжу, перескакивая по две ступеньки за раз. Еще мгновение - и она пропала из вида. Эдриенн привалилась к перилам. У нее не осталось сил. Она сделала это. А теперь пора было уезжать - и быстро.

Констанция видела, как Таннер сломя голову бежит по пляжу, а потом услышала, как громко хлопнула за ней дверь ее бунгало. Через несколько секунд машина Таннер пронеслась по подъездной дорожке и скрылась из вида. Сердце Констанции сжалось от боли за дочь, и она горько пожалела, что не может утешить ее.

Она вышла на веранду и обнаружила там Тома Хардигана, с отсутствующим видом облокотившегося о перила.

- Я вас не побеспокою? - негромко спросила Констанция.

Он повернулся, чтобы поприветствовать ее, улыбнулся, а потом сокрушенно покачал головой.

- Нет, конечно нет. Я здесь просто размышлял... или, вернее сказать, пытался.