- Нет! - яростно вскинулась Таннер. - Не к лучшему! Я это точно знаю!

- Таннер, - медленно начала Констанция, осторожно подбирая слова. - Возможно, Эдриенн нужно вернуться в знакомое окружение, в мир, которому она доверяет. Не каждый найдет в себе храбрость продолжать жить в неопределенности. И ты должна отпустить ее, если любишь.

Таннер неистово замотала головой, по ее лицу текли слезы.

- Нет! Я в это не верю! Не могу! Эдриенн живая и она любит меня! Я знаю, что любит - даже если она в этом ни за что не признается. Я не ошибаюсь!

Констанция вздохнула - в ее дочери было столько же упрямства, как и в ее муже.

- Таннер, любовь не решает всех проблем. Какой бы истинной она ни была. Иногда страсть - это не все, что нужно человеку.

- Я нужна Эдриенн, и она меня любит, - настаивала Таннер. - У меня веры хватит на двоих с лихвой. Если бы она только доверилась мне... я знаю, что все было бы хорошо.

- Я думаю, что Эдриенн беспокоится о тебе, милая. Она не хочет тебя разочаровать.

Таннер рассерженно отпрянула.

- Разочаровать меня? Чем? Тем, что она не может дать мне то, что мне и так не нужно? Я не требую обещаний - если разобраться, их никто не может сдержать. Я хочу ее сейчас, сегодня. Сама не могу предложить ей ничего больше, и не прошу большего взамен, - она отвернулась, еле сдерживая рыдания и тяжело дыша. - Да почему же она этого не видит? Я же все понимаю... И мне наплевать на завтра... Она нужна мне сегодня!

- Таннер, - начала Констанция, поглаживая ее по плечу, пытаясь успокоить, - когда я встретила твоего отца, я была обручена с другим мужчиной. Он был добрым, нежным и внимательным. Я думала, что брак с ним будет теплым и комфортным. А потом я повстречала Чарльза. Он был диким, безудержным, полным страсти к жизни и ко мне. Он чуть было не отпугнул меня. Я боялась, что не смогу любить его достаточно сильно. Ты очень похожа на него, Таннер. И я думаю, что Эдриенн боится того, чем ты можешь стать, если она окажется неспособна в полной мере ответить на твою любовь.

- Но она уже это сделала, - негромко ответила Таннер. - И отдала мне гораздо больше, чем я могла просить.

Она помолчала, думая о том, как должна была чувствовать себя ее мама, когда умер отец. И принудила себя представить смерть Эдриенн. Сможет ли она это пережить?

- Как отец смог в итоге убедить тебя довериться ему? - спросила Таннер.

Констанция мелодично рассмеялась и ее лицо просияло в свете луны.

- Он никогда не отличался особым терпением, Таннер. Если он чего-то хотел, он начинал этого добиваться и обычно получал. А еще он был практически самым тонко чувствующим человеком из всех, кого я знала. Рядом с ним я чувствовала себя такой живой! Он пробудил во мне желание выйти в мир, бороться со своими страхами. И в итоге ему не пришлось ничего делать. Он ждал, он меня любил, он позволил мне принять решение самой. Я выбрала его потому, что по сравнению с тем, как жил он, любой другой способ жить казался мне невыразимо скучным.

- А ты все еще боялась?

- Да, но не любить его было еще страшнее.

- А что, если Эдриенн так и не поймет, что мы друг для друга самое то?

Констанция вздохнула.

- Я не знаю. Таннер, ты любишь эту женщину? Действительно любишь ее, даже зная, что она может не пожелать разделить свою жизнь с тобой?

- Всем сердцем.

- Тогда, дорогая моя, я боюсь, что ты должна ждать.

Когда следующим утром Таннер поднялась к главному дому, то сразу же заметила, что на подъездной дороге больше не стоит арендованный автомобиль. Она сорвалась на бег и влетела в столовую, где ее мать сидела за утренним кофе.

- Где они? - задыхаясь, потребовала Таннер.

Констанция подтвердила то, что Таннер и так уже знала.

- Они уехали сегодня рано утром.

Таннер ахнула и бросилась к двери.

- Таннер, погоди! - окликнула ее мать.

Та не ответила. Она уже бежала вниз по дороге к пляжу.

Дом Эдриенн выглядел так же, как и многие другие, готовые к межсезонью. Ставни закрыты, мебель с балкона убрана в хранилище. Таннер взлетела по задней лестнице и загрохотала в дверь спальни.

- Эдриенн? Эдриенн! - выкрикивала она. - Это Таннер. Открой дверь!

Не получив ответа, она обежала дом и оказалась перед входом. Несмотря на то, что машина Эдриенн исчезла, Таннер была уверена, что сама Эдриенн все еще должна быть здесь. Она взбежала по лестнице, перескакивая по две ступеньки за раз, готовая выбить дверь, если будет нужно. И именно в этот момент заметила на двери приклеенный скотчем конверт, с инициалами THW, выведенными твердым почерком. Таннер долго смотрела на него, не желая брать письмо в руки. Если она не станет его открывать, не станет читать, может быть, все это окажется неправдой. Может, Эдриенн просто пошла пройтись по пляжу или вышла в море под парусом. Она всегда уходила в море, когда ей нужно было что-то обдумать.

Потом она все-таки взяла конверт и присела на ступеньку. Сидела и сжимала его в пальцах, а солнце поднималось в небо все выше. В конце концов она сделала глубокий вдох и вытащила из конверта листок бумаги.

"Моя дорогая Таннер, - было написано там, - прости меня за то, что я струсила и прощаюсь с тобой вот так, но я понимала, что если позвоню тебе, ты попросишь меня остаться. И любое мое объяснение сделает тебе только больнее. Прими как данность то, что у меня не хватает мужества остаться с тобой, хотя часть меня жаждет этого. Я хочу, чтобы ты знала - если бы мы встретились при других обстоятельствах, если бы я более определенно представляла, куда движется моя жизнь, ничто на свете не заставило бы меня покинуть тебя. Надеюсь, ты попытаешься простить меня за то, что я оказалась не такой храброй, как ты. Ты наполнила меня радостью, и я желаю тебе всяческого счастья, которого ты заслуживаешь.

Эдриенн."

Таннер долго смотрела на письмо, медленно проворачивая листок в пальцах.

- Ты ошибаешься, Эдриенн, - прошептала она сквозь слезы. - Я не храбрая. Это любовь к тебе сделала меня сильной.

Том Хардиган с легким сердцем ехал по теперь уже знакомой дороге, которая вела на Уитли Пойнт. Он ухаживал за Констанцией Уитли с Восточного побережья уже большую часть года - с неторопливостью истинного джентльмена. Приезжал на Уитли Пойнт раз или два каждый месяц и на праздники. Вместе с Констанцией они проводили время в близлежащих прибрежных городках, посещая морские музеи и отыскивая маленькие антикварные магазинчики вдали от шумных улиц.

Им было приятно вдвоем. Вечера в Уитли Мэннор были полны неспешными обедами, прогулками при луне и беседами. Ночи проходили благопристойно - Том ночевал в противоположном от спальни Констанции крыле. Он не возражал. Обществом Констанции он наслаждался больше, чем чьим-либо и когда-либо, и не намеревался никоим образом ее обижать.

Констанция была честна с ним, и Том понимал, что если она и полюбит его, то это чувство может вырасти только из их дружбы. Констанция нравилась ему, он ее желал, но прежде всего он хотел, чтобы она просто присутствовала в его жизни - в том качестве, какое выберет сама.

Добравшись до острова, Том свернул на береговую проселочную дорогу и поехал на север. Он подумал, не свернуть ли ему к пристани, но решил не делать этого, потому что знал - Таннер избегала его. Кажется, она специально держалась подальше от дома, когда он гостил там. И наверняка она не обрадуется его неожиданному визиту.

Его хорошее настроение моментально испарилось. Они никогда не обсуждали этого, но он думал, что Таннер почему-то возлагает на него ответственность за отъезд Эдриенн. Это не было правдой, но он никак не мог убедить ее в обратном. Надо признать, он и не пытался. Таннер слишком сердилась на него, чтобы даже заговаривать об этом.