Виктория обвила руками его шею.

– О, Эдвард, Эдвард… – шептала она, дрожа всем телом.

Он целовал ее глаза, губы, шею.

– От тебя пахнет сиренью, Виктория. Я постоянно чувствую этот запах – даже тогда, когда ты находишься в другом конце комнаты. Этот аромат сводит меня с ума.

Виктория уже была готова отдаться этому мужчине – ведь она любила его. Но в последний момент у нее вдруг промелькнуло: «Нет-нет, я не могу… Надо что-то придумать…»

В следующую секунду она проговорила:

– Пол купил мне флакончик сиреневого одеколона и попросил, чтобы я всегда им пользовалась. Ему тоже очень нравится этот запах.

Эдвард тотчас же отпрянул.

– Будь ты проклята, Виктория! Убирайся к дьяволу! Если ты думаешь, что лежишь в постели с Полом О’Брайеном, то ты ошибаешься. – Он вскочил с постели, быстро оделся и вышел из каюты, громко хлопнув дверью.

Виктория разрыдалась. По щекам ее катились слезы и капали на подушку.

– О, Эдвард, любовь моя, почему ты так терзаешь меня? – шептала она. – Почему играешь на моей слабости?

Она едва не раскрыла перед ним свое сердце и теперь гадала, что было бы, признайся она ему в своей любви? Вероятно, случилось бы… нечто ужасное – во всяком случае, так ей казалось.

В какой-то момент она вдруг заметила, что за окном светает и комната наполняется солнечным светом. Виктория встала и тщательно оделась. «Где же Эдвард?» – недоумевала она.

Внезапно в дверь постучали.

– Войдите! – крикнула Виктория.

В комнату заглянул один из матросов.

– Мэм, мистер Ганновер прислал меня за своим сундуком. Он просил перенести его вещи в каюту в другом конце коридора.

Виктория указала на сундук мужа. Когда матрос ушел, она вздохнула с облегчением – значит, Эдвард все-таки нашел себе отдельную каюту.

В последующие дни ни Эдвард, ни Виктория не вспоминали свою первую ночь на борту «Голубого дельфина». Они вместе завтракали, обедали и ужинали, и Эдвард продолжал обучать жену испанскому языку. Однако большую часть времени он проводил на палубе с капитаном. Порой Виктория ловила на себе взгляды мужа, но выражение его лица оставалось непроницаемым. Он был холоден с ней и вежлив.

Виктория попрощалась с пассажирами и командой без всякого сожаления. Она радовалась, что плавание подошло к концу. Эдвард помог ей сойти по трапу на берег и отвел в сторону. Затем стал осматриваться – словно искал кого-то. Наконец глаза его блеснули, и он помахал кому-то рукой.

К ним тотчас же подошел рослый седоволосый мужчина с сияющими голубыми глазами.

– Добро пожаловать, Эдвард, – проговорил он с добродушной улыбкой.

Друзья обнялись.

– Давно пора, дружище, навестить нас. Господи, Эдвард, да ты женился на ангеле! – С этими словами голубоглазый гигант заключил Викторию в объятия.

Эдвард рассмеялся.

– Виктория, – сказал он, – этот весельчак, сжимающий тебя в своих лапищах, – мой старый друг Каллэм Маршалл.

– Рада познакомиться, мистер Маршалл.

– Никаких мистеров, дорогая. Зови меня Каллэмом.

Виктория улыбнулась; этот человек напоминал ей Бодайна.

– Я таких хорошеньких крошек давно не видел. Давай уведем ее отсюда побыстрее, – сказал Каллэм Эдварду. – Хамп позаботится о вашем багаже.

Каллэм проводил Викторию к экипажу и помог ей сесть. Эдвард следовал за ними.

– Доротея с нетерпением ждет тебя, Виктория, – продолжал Каллэм. Она уже давно приготовилась к вашему приезду.

Тут Каллэм повернулся к Эдварду и вполголоса проговорил:

– Я очень огорчился, узнав о смерти твоей матери. Я знаю, какая это для тебя утрата.

– Да, мне ее очень не хватает, – пробормотал Эдвард.

– Мы все по ней скучаем, поверь мне.

Вскоре коляска выехала за пределы города. Мужчины говорили не умолкая, но Виктория, любуясь зеленой роскошью окружающей природы, почти не слушала их беседу. Наконец, утомившись, она закрыла глаза и откинулась на спинку обитого тканью сиденья. «Какое будущее ждет нас с Эдвардом? – спрашивала она себя. – Как долго будет продолжаться эта необъявленная война?»

Не подозревая, что мужчины за ней наблюдают, Виктория тихо вздохнула. Каллэм нахмурился и заглянул ей в лицо.

– Наша бедняжка совсем измучилась, правда? – осведомился он участливо.

– Немного, – кивнула Виктория.

– Ничего удивительного. Морское путешествие – тяжкое испытание для сильных мужчин. Потерпи немного, дома отдохнешь.

Виктория посмотрела на Эдварда и пробормотала:

– Да, конечно…

Чтобы сменить тему, она принялась расспрашивать Каллэма о кустарниках и цветах, росших вдоль дороги. Он с удовольствием рассказывал не только о растениях, но и обо всех прочих красотах острова.

– На Ямайке множество водопадов, дорогая. Эдвард непременно покажет тебе некоторые из них.

Потом Каллэм снова повернулся к другу и с улыбкой проговорил:

– Расскажи мне, как тебе удалось уговорить этого ангелочка стать твоей женой?

Эдвард пожал плечами:

– Против меня никто не может устоять.

– Я рад, что ты наконец-то женился, – продолжал Каллэм. – Доротея, которая мечтает всех видеть счастливыми, давно поставила на тебе крест. Дорогая, – Каллэм снова повернулся к Виктории, – мы для вас ничего особенного не планировали. Доротея решила, что если у вас медовый месяц, то лучше вас не тревожить. Хотя мы надеемся, что вы найдете время и для нас.

Виктория улыбнулась и спросила:

– А где находится ваша плантация?

– Примерно в двенадцати милях от города. Если посмотришь вправо, то увидишь банановые пальмы.

– Вы выращиваете на плантации бананы?

– Да, бананы и кофе.

– Виктория выросла на плантации, – пояснил Эдвард. – Поэтому и проявляет интерес.

– Но мы выращиваем в основном хлопок и табак, – сказала Виктория.

– Что ж, без этого тоже никак нельзя, Каллэм. Может, ты захочешь как-нибудь съездить на наши поля?

Виктория просияла.

– Конечно, Каллэм. Я бы не отказалась, если бы вы согласились меня сопровождать.

Он весело рассмеялся.

– Уверяю, что с удовольствием показал бы тебе окрестности. Ты умеешь ездить верхом? У нас есть очень смирные лошадки, подходящие для таких милых леди, как ты.

Виктория лукаво улыбнулась.

– Я не хочу опозорить мужа, поэтому постараюсь, чтобы меня не сбросила смирная кобылка.

«Она всех очаровывает, – думал Эдвард, поглядывая на жену. – Наверное, никто не сможет устоять перед ней».

Наконец они свернули на узкую дорогу, ведущую прямо к дому плантатора, и через несколько минут Виктория увидела на ступеньках особняка женскую фигуру. Эдвард выпрыгнул из коляски, прежде чем лошади успели остановиться. Взбежав по ступенькам, он подхватил ожидавшую их женщину и закружил по воздуху. Потом крепко обнял ее и поцеловал в щеку.

Каллэм помог Виктории выбраться из экипажа и подвел ее к своей жене. Та с любопытством взглянула на гостью и протянула ей руку.

– Так, значит, ты Виктория?.. О, моя дорогая, как же я счастлива видеть тебя.

Она обняла девушку, и Виктория тотчас же прониклась к ней симпатией. Миссис Маршалл была миниатюрной и рыжеволосой, а в ее карих глазах вспыхивали золотистые искорки.

– Ты обязательно нас полюбишь, Виктория, – сказала Доротея, – потому что мы уже тебя любим. – Она обняла девушку за талию и увлекла за собой. – Господи, какое миленькое на тебе платьице. Расскажи мне о Техасе, я сто лет там не была… – Хозяйка болтала без умолку, и гостье оставалось лишь молча улыбаться ей.

В обществе Каллэма и Доротеи Виктория чувствовала себя необыкновенно легко и непринужденно – словно после долгих странствий вернулась наконец домой. Было очевидно, что супруги искренне ей рады.

Вскоре они уселись на веранде обедать, и Виктория с огромным удовольствием ела охлажденную дыню и рыбу в лимонном соусе. Затем подали кофе, и Доротея принялась расспрашивать гостью о ее семье.

– У меня никого нет, кроме бабушки и Бодайна.

– Я понимаю, почему вас с Эдвардом тянуло друг к другу, – заметила Доротея с улыбкой. – У вас у обоих нет близких родственников.