На следующее утро, выпив чашку крепкого кофе для того, чтобы снять похмелье, Линна уселась в грузовик, и Джей повез ее домой. Было еще очень рано, и она надеялась, что дома не заметили ее ночного отсутствия. Ей не хотелось бы давать объяснения, где она провела время. Но как только они подъехали к ограде дома, Джей заметил ходившего по двору Паркера. Он предупредил об этом Линну и остановил грузовик.

— Если что будет не так, я — здесь, — он открыл дверцу.

Из дома донеслись отрывистые фразы, выкрикиваемые брюзгливым голосом Алис Файе.

— Мы ищем тебя уже несколько часов. Твой отец колесит по всей округе, разыскивает тебя. Где, черт побери, ты была?

— Не кричи. Пусть сперва войдет. — В голосе Паркера слышались предостерегающие нотки, и Линна поняла, что ее ждет долгое объяснение с домашними.

Брат помог ей выпрыгнуть из кабины.

— С тобой все в порядке? — сквозь зубы спросил он.

— Я должна была позвонить. Прости, — извинения утонули в брани, высыпавшейся из уст мачехи.

Алис Файе не собиралась никого слушать.

— Она уже знает? А он что здесь делает?

— Знаю что? — спросила Линна. Алис Файе никогда не вставала так рано. Было ясно, что что-то случилось.

— Скажите мне, что произошло?

Дверца грузовика захлопнулась, когда все вдруг заговорили разом, перебивая и не слушая друг друга. Линна оказалась в затруднительном положении. Вопросы сыпались со всех сторон. Где она была? Что делала? Они были адресованы и ей, и брату одновременно. Паркер не отвечал.

— Что все-таки происходит? — снова спросила Линна. — Скажите же кто-нибудь! Алис Файе была безжалостна:

— Ей тоже нужно об этом в конце концов узнать. В конюшне уже несколько часов находится ветеринар.

Кровь разом отхлынула от лица, и Линна стала белой как мел. Неожиданно рядом с ней появился Джей.

— Хочешь, я побуду с тобой еще немного? Он взял ее руку в свою шершавую ладонь, и она, ища поддержки, прислонилась к нему. В глазах Паркера вспыхнуло осуждение. Он был недоволен тем, что сестра искала помощи и защиты не у него.

— Большуха не встает, — резко сказал он.

— О Боже! — пальцы Линны с силой сжали руку Джея, и она вдруг забыла, где находится, утонув в темноте.

Где конюшня? Как туда пройти? В этот момент раздалось тихое жалобное ржание, и Линна смогла сориентироваться. Она пошла на этот звук, увлекая за собой Джея. Раздраженный голос Алис Файе несся им вслед:

— Почему она не идет в дом? Она уже ничем кобыле не поможет. Отец, возможно, хоть как-то вразумит ее, мне это не по силам.

Войдя в конюшню, Линна выпустила руку Джея и опустилась на солому рядом со своей лошадью. Кобыла тихонько застонала и попыталась подняться, но не смогла. Линна нежно обхватила руками шею Большухи и, склонившись к ее голове, тихонько замурлыкала ей на ухо какую-то колыбельную. У лошади больше не осталось сил, чтобы бороться, и голова Большухи тяжело упала на солому, бока с шумом и хрипом вздымались при каждом вдохе.

— Можно ее как-нибудь поднять? Что, если попробовать лебедкой? — чуть не плача спросила Линна.

Старая кобыла, услышав голос хозяйки, сделала еще одну героическую попытку выпрямиться, с трудом напрягшись всем телом. Но она была уже слишком слаба и потому снова в изнеможении припала к соломе, тихо постанывая от боли.

Джей нашел лебедку и снял висевшую над головой на балке упряжь. Чего они все ждут? Он не слишком-то разбирается в лошадях, но очевидно, что кобыла невероятно страдает, и если все они подналягут…

На вопрос Линны ответил ветеринар:

— Мы уже два раза поднимали кобылу, мисс Боумонт. Она не может стоять.

Приехав домой в подавленном настроении, Линна абсолютно не была готова к новому несчастью. Ее обезумевшее от горя сердце разрывалось на части. Ветеринар подошел и обнял Линну за плечи.

— Похоже, она пролежала в таком состоянии всю ночь. У нее начала развиваться пневмония. Мне очень жаль.

Он настаивал на том, чтобы усыпить Болыпуху. Ветеринар убеждал Линну: кобыла безнадежна, она умирает, ничего нельзя сделать. Выбора не оставалось. Большуха страдала, и любое лечение только бы продлило ее муки. Линна с усилием кивнула головой, пытаясь сдержать слезы:

— Сделайте это…

Она не заплачет, пока все не будет кончено.

— Сделайте это прямо сейчас.

Ветеринар быстро принес сумку и достал огромный шприц. Наполнив его каким-то раствором из стеклянной бутылочки, он опустился на колени рядом с головой Большухи. Старая кобыла тяжело, с хриплым стоном, вздохнула, и ее большое сердце остановилось прежде, чем ветеринар отыскал вену на шее, чтобы сделать укол.

У Джея все сжималось в груди, когда он смотрел на Линну. Он видел, как она вздрогнула в то мгновение, когда умерла кобыла, видел ее отчаянный взгляд и слезы, стоявшие в глазах. Она с усилием поднялась на ноги и, постояв секунду, спотыкаясь, вышла из стойла, разбитая и ошеломленная. Он шагнул за ней, но в этот момент Паркер преградил ему дорогу.

— Оставь ее, слышишь? Тебе нечего здесь делать, — ледяным тоном произнес он.

Джей оттолкнул его и прошел еще несколько шагов.

— Она провела ужасную ночь, Паркер. Ей нужно…

— Да что ты говоришь? И где же вы провели ночь? — глаза Паркера налились ненавистью. — Я сплю с Джолин, и потому ты решил использовать для себя мою сестру?

Эти слова были настолько отвратительны, настолько глупы и неуместны, что Джей не выдержал. Плевать, что Паркер брат Линны и что он так богат, что может испортить ему всю оставшуюся жизнь. Джей схватил его за грудки и с силой отшвырнул к стене конюшни. Паркер сморщился от боли, и на какую-то долю секунды Джей почувствовал удовлетворение.

— Это не твое дело, — в ярости прорычал он, — но если тебе так хочется знать, она провела ночь у моих друзей. Остальное можешь спросить у своей сестры сам.

Он еще раз резко толкнул Паркера и отправился искать Линну. Она, съежившись, сидела у перегородки стойла, словно окаменев от горя. Он поднял ее на ноги и неуклюже прижал к себе. Он знал, что единственным средством облегчить ее страдания были слезы. Она должна была заплакать, и он так и стоял, держа Линну в своих объятиях до тех пор, пока она не разрыдалась.