– Служитель Белара! – возвестил вошедший стражник.

В зал в сопровождении четырех мужчин, облаченных в густые меха, вошел высокий человек в белом одеянии. Все четверо двигались характерной шаркающей походкой, и Гарион мгновенно узнал в них людей, поклоняющихся Богу-Медведю. Все они очень походили на чирекских его последователей, которых он видел в Вэл Олорне.

– Ваше величество! – возвестил человек в белом.

– Приветствуем тебя, Чо-Хэг, – в тон ему провозгласили остальные четверо, – главу всех кланов олгаров и хранителя южных просторов Олгарии.

Король Чо-Хэг чуть склонил голову.

– Я слушаю тебя, Эльвар, – сказал он жрецу. – Я прибыл поздравить ваше величество по случаю великой победы, одержанной над силами Бога Тьмы.

– Ты очень любезен, Эльвар, – учтиво ответил Чо-Хэг.

– Кроме того, – продолжал жрец, – до меня дошел слух, что священный предмет прибыл в Стронгхолд. Я полагаю, ваше величество хотело бы передать его в руки священнослужителей на сохранение.

Гарион, встревоженный предложением жреца, привстал, но тут же сел на место, не зная, что сказать. Миссия, однако, радостно улыбаясь, направился к Эльвару. Узлы, которые тщательно завязал Дерник; оказались развязанными, и ребенок, вынув камень из мешочка, висящего на поясе, предложил его перепуганному жрецу.

– Миссия? – спросил он.

Глаза Эльвара расширились, и он отшатнулся, поспешно подняв руки над головой, чтобы ненароком не коснуться волшебного камня.

– Смелее, Эльвар, – послышался голос Полгары, остановившейся на пороге. – Пусть тот, кто не имеет в душе злого умысла, протянет руку и возьмет камень.

– Леди Полгара, – заикаясь, проговорил жрец. – Мы думали… что… я…

– У него иные соображения на этот счет, – сухо заметил Силк. – Возможно, он глубоко сомневается в своей собственной чистоте. Я бы сказал, что это серьезный недостаток для священнослужителя.

Эльвар взглянул беспомощно на маленького человечка, не опуская рук.

– Не следует просить того, что не готов принять, Эльвар, – укорила его Полгара.

– Правительница Полгара, – начал оправдываться Эльвар, – мы считали, что ты так занята отцом, что…

– …что ты завладеешь камнем прежде, чем я узнаю об этом? Подумай, Эльвар, хорошенько. Я не позволю, чтобы Око Олдура попало в руки тех, кто поклоняется Медведю, – сказала она, приятно улыбаясь, и прибавила:

– Если, конечно, тебе не предначертано стать его обладателем. Мы с отцом будем только рады отдать его кому-нибудь. Почему бы тебе не попробовать? Все, что от тебя требуется, – протянуть руку и взять камень.

Лицо Эльвара побелело, и он опять попятился в страхе от Миссии.

– Я полагаю, это все, Эльвар, – подвел черту король Чо-Хэг.

Жрец принялся озираться, затем повернулся и быстро покинул зал вместе со своими людьми.

– Пусть он уберет его, Дерник, – сказала Полгара кузнецу. – И посмотри, нельзя ли что-нибудь сделать с узлами.

– Можно запечатать свинцом, – задумчиво произнес Дерник. – Уж тогда он не сумеет их развязать.

– Ну что ж, попробуй. – Она обвела всех взглядом. – Вам, наверное, будет интересно узнать, что отец проснулся. Старый дурак оказался крепче, чем мы думали.

Гарион вздрогнул, стараясь уловить в её словах и интонации намек на то, что она чего-то недоговаривает, но лицо тети Пол оставалось совершенно непроницаемым.

Бэйрек громко засмеялся, обрадованный хорошим известием, и хлопнул Хеттара по плечу.

– Я же говорил, что он оклемается! – воскликнул он. Собравшиеся обступили Полгару и принялись расспрашивать её о здоровье отца.

– Он проснулся, – заявила она. – Вот и все. Скажу только, что каким он был, таким и остался. Успел уже пожаловаться на жесткую кровать и потребовал крепкого пива.

– Я немедленно пришлю ему, – сказала королева Сайлар.

– Нет, Сайлар, – остановила её Полгара. – Вместо пива он получит бульон.

– Это ему придется не по нутру, – заметил Силк.

– Вот незадача, – улыбнулась тетя Пол и повернулась, чтобы идти к больному отцу, но остановилась и, прищурившись, посмотрела на Гариона, который сидел рядом с Адарой и размышлял над её словами. – Я вижу, что ты уже познакомился со своей кузиной?

– С кем?

– Не сиди с открытым ртом, Гарион, – посоветовала она. – А то ты похож на идиота. Адара – младшая дочь сестры твоей матери. Я что, никогда тебе не говорила о ней?

Ошарашенный Гарион воскликнул:

– Тетя Пол! Как ты могла забыть об этом? Адара, испуганная неожиданным открытием, вскрикнула, бросилась ему на шею и крепко поцеловала.

– Дорогой брат!

Гарион покраснел, потом побледнел, снова покраснел. Сначала он уставился на тетю Пол, затем перевел взгляд на кузину, не в силах вымолвить ни слова.

В последующие дни, когда все отдыхали после тяжелого и длительного перехода, а тетя Пол ухаживала за Белгаратом, Гарион проводил с кузиной каждую свободную минуту. С самого раннего детства, будучи совсем еще ребенком, он считал, что вся его семья – это тетя Пол. Позднее он узнал, что господин Волк – Белгарат – тоже его родственник, хотя и очень дальний. Однако Адара – совершенно другое дело. Оказалось, что они одногодки, и кузина сразу заполнила всегда существовавшую пустоту, воплотив в себе всех сестер и кузин, а также прочих родственников, которые были у других, но которыми судьба не наградила его.

Адара показала ему все закоулки Стронгхолда. Бродя по длинным пустым коридорам, они держались за руки и говорили, говорили, говорили… Потом садились в каком-нибудь тихом уголке и, смеясь, открывали друг другу самих себя. К своему удивлению, Гарион обнаружил, что никак не может наговориться. Обстоятельства минувшего года приучили его к сдержанности, и сейчас то, что накопилось, требовало выхода. Очень любя свою высокую и красивую сестру, он сообщил ей самое сокровенное, то, о чем не осмелился бы сказать ни одной живой душе на свете.

Адара отвечала ему такой же глубокой любовью, внимательно слушая, как брат стремится излить свои чувства.

– Ты правда можешь сделать это? – как-то спросила она, когда в яркий зимний полдень они сидели у одной из бойниц, сквозь которую виднелось безбрежное море пожухлой травы, раскинувшееся до самого горизонта. – Ты в самом деле чародей?

– Боюсь, что так.

– Боюсь?

– С этим, понимаешь, связано много всяких неприятностей, Адара. Сначала я не хотел такому верить, но всякие странные веши происходили… потому что я так хотел. Наконец наступил такой момент, когда я перестал сомневаться.

– Докажи! – потребовала она. Он нервно дернул головой:

– Извини, но давай обойдемся без ненужных эффектов. Видишь ли, поднимется шум, и его может услышать тетя Пол. Она будет страшно недовольна, что я делаю это, чтобы покрасоваться.

– Признайся, что ты боишься её?

– Не совсем так. Я просто не хочу, чтобы она разочаровалась во мне. – Гарион задумался. – Как тебе объяснить… Как-то мы здорово с ней поругались, в Найссе. Я наговорил много лишнего, чего не хотел говорить, а она рассказала о том, что она вынесла ради меня. – Он уставился в окно, припоминая слова тети Пол на корабле Грелдика. – Она отдала тысячу лет мне, Адара… точнее, моей семье, но в конечном счете тому, чтобы я стал тем, кем сейчас являюсь… Она пожертвовала всем, что было ей дорого. Теперь ты представляешь, чем я ей обязан? Я сделаю все, что она захочет, и скорее отрежу себе руку, чем снова доставлю ей огорчения.

– Ты очень её любишь, да, Гарион?

– Спрашиваешь! Мне кажется, что нет таких слов, которые могли бы передать то, что существует между нами.

Адара, ничего не говоря, взяла его руку и крепко сжала. её глаза светились любовью к брату.

Под вечер Гарион отправился в комнату, где тетя Пол возилась с непослушным пациентом. Дни вынужденного безделья сделали Белгарата раздражительным, и следы этой раздражительности были видны на его лице даже когда он дремал, обложенный подушками. Тетя Пол, в своем привычном сером платье, сидела рядом и перешивала одну из старых туник Гариона для Миссии, устроившегося в ногах и глазевшего на её руки, в которых проворно мелькала игла.