— А ведь кому-то еще и жена такая попадется, — назидательно проворчала стоящая рядом Люська, медленно помешивая собственное варево. Запах оттуда шел не в пример приятнее.

— Вот-вот, — послышалось со стороны дверного проема.

Джек?.. Я замерла. Как хорошо, что стою спиной к двери и он не видит выражения моего лица. Вдох-выдох. Медленно. Снова вдох-выдох. Блин, я же Актриса. Почему же не могу справиться с собой? Приклеила к лицу дежурную улыбку, на секунду блеснула ею в сторону вошедшего и быстренько отвернулась. Я знала, что Джек еще не уехал. Он с утра сидел в своей комнате — я чувствовала это. И чем ближе надвигался вечер, тем больше я переживала. Его ведь не будет целых три недели! Почему-то я ждала, что мужчина зайдет попрощаться. Вот, дождалась. Почему же так нервничаю? Я украдкой вытерла о штаны вспотевшие ладони.

Сорби прошел в кухню, остановившись всего в метре от меня. Даже не надо было прислушиваться к его шагам. В такой близости я ощущала его присутствие особенно остро. Чтобы унять дрожь в руках, схватила ложку и принялась резкими движениями перемешивать кашу.

Мужчина сделал шаг в мою сторону. Я опустила голову еще ниже. Если он сейчас протянет руку… Я забыла, что надо дышать… Но Джек, резко развернувшись, шагнул к Люське.

— А что это с твоей подругой? — вполголоса спросил он.

— Тоскует от неразделенной любви, — философски поведала подруга и, посмотрев в участливые глаза Сорби, добавила: — Ее парень бросил.

— Вот как… Это она тебе сказала? — шепотом поинтересовался мужчина.

— Ну конечно нет… Она у нас гордая, — продолжала вещать Люська, пока я думала, чем бы ей заткнуть рот. — Я и так вижу, у меня глаз наметанный. Думаю, это кто-то из наших — иной раз такая злая приходит… А вот кто, пока не догадалась — прибила бы гада! Чтоб у него мужское достоинство отсохло! — Люська с воодушевлением взмахнула половником, выразительно посмотрев на своего собеседника.

Я заскрипела зубами от бессильной злости, а Джек неожиданно закашлялся — видимо, от искренности пожелания.

— Не хотите с нами поужинать? — как ни в чем не бывало спросила подруга.

— Да нет, спасибо, — отозвался Джек, — у меня времени мало. Я…

Сорби, видимо, хотел еще что-то добавить, но передумал. Махнул нам с Люськой рукой и вышел. Я с недоумением проводила его глазами. И это все?.. Агрессивно ткнула ни в чем не повинную кашу, потом бросила ложку.

— Знаешь, что-то и мне есть расхотелось, — невнятно пробурчала я и, грохнув кастрюлькой о плиту, ретировалась из кухни.

По дороге в комнату притормозила. Кулаки непроизвольно сжимались и разжимались. Пытаясь выпустить пар, я с силой стукнула стену и тут же отдернула руку — больно. Губы обиженно поджались. Затем сделала еще шаг… и вот всего секунду назад я была в коридоре, а теперь… комната Сорби? Сердце забилось быстрее. Джек стоял сзади. Не успела обернуться, как сильные теплые руки моментально обвили меня, развернули и прижали к мужскому телу. Я обняла Джека за талию, уткнулась в плечо и прильнула, как могла крепко, не пуская, боясь, что он исчезнет прямо сейчас. Беззвучно всхлипнула.

— Ш-ш-ш… — тихо прошелестел над ухом голос милорда. Мужчина приподнял мою голову и посмотрел на влажные глаза. — Не надо плакать. И волноваться за меня не стоит.

— А вдруг… — Я умолкла. Еще накаркаю чего. И так чувствовала, что Джек не на увеселительную прогулку собирается.

— Не будет никаких вдруг, поверь мне.

Сорби аккуратно вытер пальцем крошечную капельку, готовую скатиться по щеке, взял мое лицо в ладони и склонился к губам. Я забыла о том, что надо дышать. Мы целовались долго и упоительно, так, словно не верили, что когда-то еще сможем это сделать. Затем Джек устроился в кресле, привлек меня к себе, усадив на колени, обнял… И мы, молча, не разговаривая, просидели около часа. А зачем слова? И так все понятно…

— Мне пора, — наконец произнес Сорби, нехотя вставая. Легонько поцеловал в уголок губ, на мгновение прижал к себе. — Идем?

Я кивнула. И в тот же миг оказалась на пороге своей комнаты. А Сорби пропал, отправился на свое задание… В общежитии я его больше не ощущала.

Вздохнув, зашла в комнату. «Снова не спросила про амулет», — невесело улыбнувшись, подумала я. Машинально потянулась пальцами к шее и сразу поняла — что-то изменилась. Сзади на ремешке появился небольшой узелок. Я торопливо его развязала, покрутила камушек в руке, присмотрелась внутренним зрением — магия никуда не пропала. «Значит, теперь у меня есть выбор?» — усмехнулась я и снова надела кулон на шею. Потом полезла под подушку, доставая коробочку с подарком. Внутри лежали два ключа на общем брелоке с пришпиленной золотистой карточкой:

«Коричневый — моя комната в общежитии. Джек.

Золотистый — ул. Мейлера, д. 34. Джокер».

Я усмехнулась. На обороте обнаружилась еще одна надпись: «Приглашение заходить в любое время остается в силе, в том числе во время моего отсутствия». И словно в ответ моим мыслям прямо у меня на глазах под этими словами появились новые:

«Прости, что не позволил открыть тебе подарок вчера. Если бы ты решилась прийти, сегодня было бы труднее прощаться. Люблю тебя. Дж.».

Я взяла ключи. Металл показался теплым на ощупь. Я почувствовала, что нервное напряжение, в котором пребывала последние дни, проходит. «Все будет хорошо!» — повторила сама себе и впервые поверила этим словам. Вышла в коридор, оглядываясь, не бегают ли поблизости любопытные, открыла дверь комнаты Джека. Некоторое время завороженно осматривалась, словно впитывая остатки запахов, тепла, обрывки чужого присутствия. Заметила мужскую рубашку, взяла, повертела в руках. Затем, повинуясь импульсу, надела ее, забралась в его… нет, в нашу кровать и со счастливой улыбкой уснула.

Я стояла посреди плохо утрамбованной, разбитой и размоченной недавним дождем проселочной дороги и горестно вздыхала. Черт меня дернул поехать в карете — романтики, блин, захотелось… природы… травки, птичек, тепла… «Ничего себе тепло», — снова поежилась я, кутаясь в легкое пальто и не отрываясь глядя на Якоба, кучера Берты, пытающегося починить сломанное колесо.

А начиналось все вполне мило. Пришла весна. А вместе с ней и любимая всеми праздничная неделя, посвященная любви, семье и зарождению новой жизни. Улицы пестрели ярмарками, выступлениями бродячих актеров и торжественными шествиями. Повсюду прогуливались либо влюбленные парочки, либо семьи с детьми. Продавались сладости и яркие ленточки — непременный атрибут недели.

Царившее радостное оживление, наверное, находило отклик в душе у каждого. Кроме меня. Студентам в эти дни традиционно предоставлялись внеплановые каникулы, которые вкупе с выходными давали аж девять дней свободы. И вот, погуляв всего день и посмотрев на довольные, улыбчивые лица как друзей, так и горожан вообще, поняла, что больше не выдержу.

Сорби до сих пор не приехал. Я с самого начала решила не накручивать себя и решать проблемы, как говорится, по мере их поступления. Раз интуиция и Дар Королевской Спутницы молчат, значит, с Джеком все в порядке. Поэтому последние недели не изводила себя напрасными страхами. Вместе с Сорби, как оказалось, пропали Кир и, что меня особо удивило, Берта. Их почмаги присылали стандартные автоматические ответы, что адресат отсутствует и временно не может читать сообщения. Подозрительно, что тут еще скажешь…

Но не переживать — это одно, а элементарное желание увидеть любимого человека — совсем другое. Я здорово соскучилась, и окружающие меня счастливые парочки вызывали только щемящее чувство зависти. Люська в очередной раз сбежала гулять с Версом. Из вежливости подруга попыталась пригласить и меня, но я, естественно, отказалась. К чему им третий лишний?

Промаявшись еще пару часов, я решила уехать из города. «На юг! Хочу на юг! К морю!» — внезапно осенило меня.