С грохотом осыпался вырытый тоннель, похоронив под завалом оставшихся нерешительных вампиров.
— Отходим!
Так, теперь лук — в чехол и не отстать от гномов, а то потом засмеют — ноги от ушей, а бегаешь как черепаха… И как они сами так шустро носятся на своих культяпках?
— Пятый — пошел! Остальные — стройсь!
Больше всего Толику хотелось сейчас перезвонить Максу и узнать — ну как? Получилось? Но доставать телефон в присутствии толпы гномов он не рискнул. Ладно. Сейчас замуруют проход, потом обвалят еще один коридор, потом умоются, переоденутся и закатят пьянку, вот тогда можно будет подойти к Штайнбрехеру и спросить. У него подзорная труба, он должен был видеть…
За весь прошедший день Шеллару так и не удалось переговорить с влюбленным демоном наедине — всевозможные подданные, не видевшие господина наместника аж почти целую неделю, лезли один за другим. Каждому непременно требовалось что-то доложить, спросить или проконсультироваться, а между делом и донести на кого-нибудь из соратников, как же без этого. Вечером увлечь беднягу в кабинет и расспросить тоже не получилось — Харган удрал в комнату Азиль, отмахиваясь по пути от надоедливых подданных, и скрылся там. Шеллару, который так и не успел перекинуться с шефом хоть парой слов, пришлось еще и выслушивать возмущенные жалобы охранников. Они, как честные и порядочные люди и добрые товарищи, решили выстроиться под дверью всем кулаком, чтобы у всех были равные шансы на непредсказуемый выбор нимфы. А господин наместник вломился прямо в комнату, никого не спросясь, никого не предупредив, и вообще так нечестно! Он уже был там вчера! Почему она его не выгнала?
Шеллар дипломатично предположил, что из сострадания, и поспешил удалиться, искренне надеясь, что хоть эти-то не кинутся доносить наместнику, что сказал о нем советник.
Ночью в его тревожные сны никто не пришел, и кошмар о массовой казни всех друзей и родственников, с финальным сажанием на кол себя самого, пришлось просмотреть до конца в подробностях.
Проснувшись удушливым рывком, словно вынырнув из памятной ледяной воды зимней Риссы, он первым делом выругался от бессильной злости на самого себя и свои неуместные страхи. Где-то за закрытыми ставнями и задернутыми шторами начинал предутреннее шевеление город — скрипели тележки, направляясь затемно на рынки, с неблагозвучным, но отчаянно громким пением шествовала домой компания ночных гуляк, неподалеку ритмично ухал топор, торопясь обеспечить дровами чью-то кухню…
Шеллар приподнялся, сбрасывая леденящее оцепенение сна, и нашарил на столике спички. Хорошо, что сегодня никто не пришел. Если бы мэтр Максимильяно опять явился к концу представления и увидел эту позорную сцену, он бы точно не отцепился. А уж Кантор, наверное, потерял бы всякое уважение…
Свет зажигать он не стал — темнота казалась странно уютной и безопасной; наверное, из-за того, что во сне был солнечный день, и поэтому…
«Проклятье, скоро я от собственной тени шарахаться начну! — раздраженно подумал Шеллар, механически набивая трубку. — Некстати я научился бояться, сейчас это умение только во вред… Но действительно, почему? Если подобная мерзость стала сниться мне с завидной регулярностью, значит, на то должна быть причина. Простая материальная причина, объяснимая с научной точки зрения, без привлечения мистики, волшебства и прочих божественных вмешательств. Будь на моем месте Мафей, Кантор со всей его родней, любой маг или мистик — в навязчивых снах стоило бы искать скрытое значение. Но я обычный человек, значит, объяснение должно быть столь же обычным…»
Он уселся прямо на кровати, хотя раньше всегда порицал курение и еду в постели, и принялся методично, одну за другой, перебирать все возможные естественные причины повторяющихся скверных снов. И так увлекло его это занятие, что вскоре померк и стерся из памяти пережитый ужас, превратившись в материал для анализа и почву для умозаключений, а о времени Шеллар и вовсе забыл. Только когда из кухни донесся грохот посуды и возмущенные вопли кухарки, господин советник опомнился и обратил внимание на усыпанную пеплом постель и собственный непотребный вид. Нехорошо, со всех сторон нехорошо. Во-первых, свинство и неряшество, а во-вторых — подозрительно выглядит. Надо вытрясти простыню, пока никто не увидел, и привести себя в порядок, скоро пора спускаться к завтраку и отправляться на работу. О природе сновидений нужно будет еще поговорить с мэтром Дэном, когда он появится, — как с величайшим сожалением выяснил Шеллар, его собственных знаний по этому вопросу не хватало для полноценного исследования, из-за чего он так и не пришел ни к какому выводу.
Кухарка внизу продолжала утренний концерт — наверное, осиротевшие ученики мастера Ступеней, которые так и остались жить в доме советника бесполезным балластом, опять ночью шарили по кухне в поисках чего бы перекусить и опять то ли съели что-то нужное, то ли не прибрали за собой, то ли еще как нашкодили. Самих виновников было не слышно — наверное, укрылись в своей комнате и намереваются пересидеть скандал, притворяясь спящими. А может, и вправду спят — ребята молодые, судя по тому, как они едят, сон у них тоже должен быть здоровый и крепкий, не то что у бедного советника с его нервной работой…
К тому времени, как Шеллар спустился в гостиную, все давно утихло, но юные вредители так и не высунули носа из своей комнаты. Впрочем, их можно было понять — советник и сам предпочел бы лишний раз не встречаться с братом Аркадиусом, братом Чанем, братом Павсанием, братом Константином и командиром Махтом, причем вампир в этой группе вовсе не казался самым страшным. Напротив, сегодня он выглядел угнетенным и подавленным, из чего Шеллар сделал осторожный вывод: ночная операция завершилась полным успехом.
— Доброе утро, господа, — вежливо и даже приветливо поздоровался он, обводя взглядом ранних гостей. Судя по тому, что живые господа выглядели ничуть не лучше вампира, либо у них заодно еще один излучатель сломался, либо произошла какая-то иная неприятность. — Чем обязан столь раннему визиту?
Господа переглянулись. Затем командир вампиров мрачно произнес, покосившись на живых соратников с тайным негодованием и презрением:
— Произошли крупные неприятности, и теперь они не знают, как доложить наместнику.
— Кажется, только вчера я объяснял, что возложить на меня обязанность докладывать наместнику плохие новости — не самая разумная идея. Особенно если я лично не имею никакого отношения к причине упомянутых неприятностей.
Брат Константин нервно облизал пересохшие губы и хрипло выговорил:
— Нет, мы вовсе не имели в виду…
— Уважаемые братья хотели сказать, — подхватил брат Чань, несколько осунувшийся, но не утративший присутствия духа, — что мы пришли не с просьбой доложить о неприятностях вместо нас. Мы объяснимся сами, а вас просим всего лишь присутствовать при этом и… я понимаю, что был непростительно самонадеян и очень перед вами виноват, но надеюсь, что вы простите меня и поймете… как коллега коллегу…
Шеллар чуть приподнял бровь, демонстрируя удивление, легкое непонимание и готовность слушать дальше и ждать объяснения.
— Я должен был поставить вас в известность о готовящейся операции и принять ваши советы по ее организации, — покаянно продолжал мастер Чань. — Но в последнее время в департаменте проводилась стандартная проверка каналов утечки информации, и я не мог сделать исключение даже для вас… поймите меня правильно…
Советник начал понимать. Не только то, что ему пытались сказать, но даже больше того. Итак, мудрый брат Чань все же что-то заподозрил. Разумеется, никаких тотальных проверок в департаменте не проводилось, а проверялся лично брат Шеллар, знать бы еще, когда же он дал повод в себе сомневаться и каким образом… Обычно, чтобы проверить, кто сливает информацию, разным фигурантам сообщают разные варианты и потом следят, который всплывет. Глава департамента, видимо, из особой секретности, просто не стал ничего сообщать и хотел проверить, случится ли утечка в этот раз. Судя по его торжественной скорби и негодованию вампира, проверка оказалась катастрофически убыточной и ничего не выяснила. Разве что в какой-то степени сняла подозрения с брата Шеллара.
