— И кто они? Что это за сторона?

— Вроде как дума выступает против нынешней политики Вельяминова и тех, кто за ним стоит. В ГСБ тоже есть люди.

— Ты и сам ничего толком не знаешь.

— Я знаю, что нужно бороться.

— Ладно, — согласился Николай. — Потом поговорим. А у тебя самого-то какие планы… ну если всё удастся? Пойдёшь опять работать на учёных? Или в семью вернёшься?

— Сложно сказать. Надо разобраться с семейным бизнесом, наследством, а потом… Мало кто знает, сколь серьёзная угроза нависла над человечеством. И только такие, как я, её могут остановить. А таких, как я — раз-два и обчёлся.

— Что за угроза?

— А вот это уже секретная информация.

— Ясно всё с тобой.

— Может, расскажу как-нибудь. Только давай не сейчас.

— Остаётся только пожелать тебе удачи, — произнёс Николай с оптимизмом в голосе. — Мы с парнями выедем через полчаса. Когда дело будет сделано, позвони.

Я открыл дверь паркетника и, придерживая шашку, сел за руль. Баранка привычно легла в руки. Я завёл мотор, приборы осветились зеленоватым светом, над панелью замерцал непрозрачный голографический экран, и я задал в навигаторе адрес. Первой моей целью был Иван Ярославович. Когда тот умрёт, главой семьи снова станет Николай. Он сможет подстраховать меня, если что-то пойдёт не так.

Иван жил в двухэтажном особняке на одной из тихих улочек боярского района. Когда я подъехал, на первом этаже горел свет. Я прошёл через небольшой садик перед главным фасадом и позвонил в дверь. Ожидание показалось вечностью, но мне всё же открыли.

— Добрый вечер, — поздоровался статный мужчина в чёрном костюме. — Кто вы и к кому пришли?

— Артём Востряков. Мне надо увидеть Ивана Ярославовича.

— Прошу прощения. Иван Ярославович почивает. Вам назначено?

— Это срочное дело, — произнёс я, разгоняя энергию и готовясь в случае необходимости применить силу. — Мне нужно видеть Ивана Ярославовича.

— Подождите в гостиной, я сообщу ему.

Опять ожидание. Минут пятнадцать ждал. Наконец, слуга пригласил меня на второй этаж. В просторной комнате двумя древнегреческими статуями по углам и с камином в античном стиле за столом сидел Иван Ярославович в деловом костюме и смотрел на меня поверх очков.

— Артём? Не ожидал вас увидеть, — произнёс он. — Какое срочное дело привело вас ко мне домой в столь поздний час?

— Ваше предательство, — ответил я. — Вот то дело, ради которого я здесь. Вы предали семью.

— Простите, что? — Иван Ярославович подался вперёд и насупил брови. — Я не понимаю, о чём идёт речь?

— Всё вы понимаете. Вы вступили в сговор с Голицыными и отдали им наше имущество.

— Не мели ерунды! — Иван Ярославович разозлился, и его наигранную вежливость как рукой сняло. — Да какое… Какое право ты имеешь являться ко мне домой посреди ночи и обвинять меня… чёрт знает в чём. Сейчас же покинь мой дом, пока я не…

— Пока что? Думаешь, тебя кто-то спасёт? — я подошёл к столу. — Думаешь, ты уйдёшь от справедливой кары? Ты отдал предприятие рода врагам семьи, ты выкинул из совета всех, кто мог не согласиться с твоими решениями, ты предал меня, когда сдал в руки службы безопасности рода. И не надо строить из себя невинную овечку.

— Смеешь мне угрожать? Ты совершаешь огромную ошибку, — глаза Ивана засияли слабым зеленоватым светом. — Либо ты немедленно убираешься вон, либо пожалеешь!

На секунду мы застыли друг напротив друга, и на эту секунду в комнате воцарилась полная тишина. А потом секундная стрелка больших напольных часов, что стояли за моей спиной, звонко отмерила ещё одно деление циферблата.

Иван вскочил, в руке его блеснула непонятно откуда взявшаяся шашка. Моя шашка тоже оказалась извлечена. Я отклонил корпус — клинок разрезал воздух перед моим носом. Я рубанул в ответ, Иван предпринял такой же манёвр, и я его не достал. Второй удар — наши клинки лязгнули друг о друга, третий — моя шашка вонзилась в череп Ивана, прорубив от макушки до подбородка. Бездыханное тело опустилось в кресло. Секундная стрелка не успела отмерить и пяти делений, а схватка уже была закончена.

Я потянул шашку на себя, вытаскивая из отвратительной раны — Иван упал лицом на стол, кровавая лужа растеклась по полированной столешнице. Ещё один враг уничтожен. Остался последний по счёту, но не по значимости — сестра убиенного, глава службы безопасности рода.

На столе стоял телефон. Я набрал номер Николая. Тот как будто ждал моего звонка.

— Слушаю, — торопливо проговорил он.

— Теперь ты — глава семьи, — сообщил я.

— Понял. Сейчас подъеду с дружиной. Жди. Что со Светланой?

— Скоро её тоже не станет.

Я вытер шашку о ковёр, убрал в ножны, а потом сел на диван и стал ждать. Вряд ли кто-то слышал звуки нашей схватки. Вряд ли кто-то из слуг решит проведать Ивана. А вот родственники… С ними труднее. Они могли наделать шума прежде, чем прибудет Николай и займётся проблемой.

Часы тикали. Стрелка ползла ужасно медленно. Одна минута, вторая, третья, а Николая не было. Он уже должен находиться в дороге. Сколько ему осталось ехать? Минут десять-пятнадцать?

Я вытянул ноги, попытался расслабиться. Тело по-прежнему болело, голова раскалывалась, и краем глаза я видел тени, что шныряли по комнате. Стоило повернуться, как они пропадали, а потом появлялись опять. Опять галлюцинации мучили меня бессмысленным наваждением, пустотой нелепых образов.

Было интересно, как отнесётся к происшествию семья покойного: жена и два сына. Смирятся ли они со смертью Ивана или захотят ли отомстить? Кто ещё из родни возмутится его гибелью? Всё-таки, Иван Ярославович — не абы кто, а один из влиятельнейших членов семьи.

И всё же родственники в стремлении добиться справедливости вряд ли пойдут дальше нашего совета. Несмотря на наличие полиции, судов, княжеских и общесоюзных следственных органов, знатные семьи предпочитали не выносить сор из избы. Поэтому задуманный мной план и стал возможен. Череда убийств должна стать актом устрашения. Отныне каждый в роду будет знать, что стоит кому-то пойти против нашей ветви, как его неминуемо настигнет кара. И Николай, как глава семейства, должен ясно и чётко донести мысль, что мои действия служат общему благу.

А между тем лужа вокруг разрубленной головы Ивана Ярославовича становилась всё больше и больше, пока не залила всю столешницу и не начала стекать на ковёр.

К дому подъехали машины, из них вышли люди, раздался звонок в дверь, а вскоре в комнату влетели Николай и несколько дружинников в серой униформе, за ними вбежала уже немолодая супруга Ивана и с воплями и рыданиями бросилась к телу мужа, вошёл слуга, открывший мне дверь.

Николай приказал убрать тело, супруга Ивана начала протестовать и настаивать на вызове полиции, на меня сыпались проклятия, но какое мне до них было дело? Я беспрепятственно покинул дом и направился к своей второй цели.

Вскоре я уже был у парадного входа трёхэтажного «стеклянного» дома, в котором находилась квартира Светланы Ярославны. Начальница нашей службы безопасности почему-то предпочитала жить относительно скромно и в уединении. Ни мужа, ни детей у неё в Новгороде не было, ораву слуг не держала. Значит, сделать всё по-тихому, труда не составит.

Её квартира находилась на третьем этаже. Я поднялся и позвонил в звонок. Никто не открыл. Я прислушался — за дверью тишина. Толкнул дверь. Она была не заперта и легко поддалась.

Достав из ножен шашку, я стал обходить комнаты одну за другой. Снова возникло ощущение опасности, словно за каждой дверью меня поджидали враги. Но все четыре комнаты пустовали, было чисто и убрано, и только немытая кружка из-под кофе на столе говорила о том, что квартире недавно были люди. Я сразу почувствовал — что-то не то. Странно всё это выглядело.

Раздавшийся в тишине звонок стационарного телефона заставил вздрогнуть.

Я долго не брал трубку, хотел даже уйти, ведь вряд ли меня касался звонок главе службы безопасности. Но он был столь настойчив, что любопытство пересилило.