— Гос… — Агафья осеклась. — Владимир, у вас не найдётся листа бумаги и пера?

— Конечно. — Владимир прогулялся до стоящего на тумбочке у стола принтера и взял лист из лотка. Взял из ящика стола авторучку и положил оба предмета на стол. Агафья кивнула.

— Если можно, стакан воды, — попросила она, посмотрев в глаза Владимира. Тот скрыл улыбку — вежливая просьба уйти и не смотреть, что она там будет писать. Он налил воды, но не стал входить — подождал за дверью, пока не прекратился звук ручки о бумагу. Затем постучал и вошёл, дождавшись ответа.

— Спасибо! — Агафья выпила половину стакана и поставила его на стол. Подошла к столу и перевернула исписанный лист — а сверху положила ручку. Отошла к дивану и замерла там, глядя на Владимира. На лице её ничего не отражалось.

— Ганя? — Владимир шагнул к ней. — Если что-то нужно, только…

Она бросилась к нему и торопливо, неумело поцеловала — клюнула в губы сухими, горячими губами. И тут же отпустила, шагнула назад, к дивану, и принялась расстёгивать блузку, пуговицу за пуговицей — не отводя взгляда от лица Владимира.

У Владимира закружилась голова, не сразу пришёл в себя. А когда пришёл, то понял, что она делает.

— Ганя, постойте. Да погодите вы! — Он шагнул к ней и Агафья замерла, вопросительно глядя ему в глаза. — Послушайте, так нельзя. Вы же сами не хотите!

— Нет, но вы хотите, — отозвалась Агафья спокойно.

Владимир уже собирался ответить “и не думал даже”, когда дошло — нет, думал, чего уж греха таить. И расхотелось говорить ей неправду. Пусть даже правда неприятна на слух.

— Даже если так, это всё равно неправильно. Сядьте! — попросил он, и Агафья повиновалась — присела на краешек постели. Владимир присел перед ней на корточки. — Вы устали, вы испуганы, вам нужно отдохнуть. Всё остальное неважно. Давайте так — просто ложитесь спать, обо всём поговорим завтра.

Агафья кивнула и смутилась. Но почти сразу же вернула самообладание.

— А можно пару вопросов о вашей истории? — спросил Владимир, неожиданно для самого себя. Помогло: Агафья вздрогнула и посмотрела на него с удивлением: — Что?!

— Вашу историю. Про цветок.

Агафья рассмеялась, видно было — хочет махнуть рукой, “да ну вас!” А затем молча кивнула.

— Тот цветок — он очень редкий?

— Да.

— И матери его было очень жаль?

— Да.

— Он завял, заболел, когда дочь полила его?

— Неважно.

— А дочь…

— Неважно, — повторила Агафья, улыбаясь, и взяла его за руки, мягко потянула на себя. — Это всё сейчас неважно. Спасибо, Владимир! — шепнула она, глядя ему в глаза; от тепла её рук и запаха кожи вновь начала кружиться голова. — Поговорим завтра, да? — Она не сразу отпустила его ладони. Да и он не очень торопился освобождать их.

— Добрых снов, Ганя! — оглянулся Владимир и шагнул за порог. За его спиной закрыли дверь — мягко, но плотно.

Владимир вернулся в гостиную и буквально на минутку присел на краешек кровати — дождаться, когда можно будет пойти в душ…

Владимир открыл глаза. Отлично! Так и спит, одетый, прямо на покрывале. Ах да, просто присел подождать, когда Агафья посетит “удобства”. Что ж, завтра — сегодня уже — выходной, можно не париться. Владимир поднялся и прошёл в ванную. Отметил, что гостевая зубная щётка стоит немного не так — да и прочее чуть сдвинуто. Улыбнулся — Агафья пришла в себя достаточно, чтобы умыться перед сном.

Отмокая под душем, Владимир думал о событиях минувшего долгого вечера. Призрак — или что это было — был способен стучать по двери. Ну или за дверью был кто-то ещё, самый обычный человек. Но чем был призрак? Владимир успел посмотреть много фильмов и сыграть в большое количество компьютерных игр. Тот зыбкий силуэт больше всего походит на активный камуфляж, “плащ-невидимку”, если такое существует в реальности. И кому могло прийти в голову бродить в такой защите по минус первому этажу Управы?

Агафья отчего-то боится кошек и назвала полицейского стражником. И продолжает представляться сотрудником некой Инквизиции. Если это игра, она затянулась. Что тогда? Считать Агафью не вполне вменяемой?

Владимир переоблачился в халат, вышел и ванны и понял, что сна ни в одном глазу. Огляделся и протёр глаза — ботинки, в которых пришла Агафья, вроде бы светятся в полумраке прихожей. Едва заметно, но светятся!

Владимир погасил все источники света, включая ночник в прихожей — дежурное освещение, чтобы ночью не промахнуться и ни обо что не стукнуться. Точно, светятся. Как гнилушки: чтобы заметить, нужно смотреть не на сами ботинки, а чуть в сторону. Интересно!

Владимир сходил в гостиную за смартфоном и сделал снимки ботинок. Странная торговая марка, “Ultimum”, раньше такой не видел. И чистые какие! Словно только что с витрины. Обувь точно не мыли вчера, но она должна быть хотя бы в уличной пыли! А её нет. Владимир приподнял ботинки, по одному, посмотрел на подошвы, на швы, на все части — идеально чисто: ни грязи, ни пыли. И под самими ботинками пол чист — вокруг лежит пыль и мелкий сор, куда деваться, а под ботинками пол просто сверкает чистотой!

Владимир вернул ботинки на место. Ни в каком месте не модные — зато должны быть удобные: видно, что стелька непростая — хотя бы по рельефу. Похоже, ногу хорошо фиксируют, и ходить, видимо, удобно. И крепление непривычное — вроде бы шнурки, но плотно прижатые к коже — материалу — ботинок. Владимир осторожно потянул на себя шнурок — легко подаётся. Отпустил — и шнурок тут же соскользнул назад и встал на место. Однако! И запах — вернее, полное его отсутствие. За своей обувью Владимир следит, и там с запахами всё в порядке, но тут вообще ничего. Сильно! Надо запомнить марку — поинтересоваться.

Чёрная куртка Агафьи и её косынка висят на плечиках, на вешалке. Материал тоже интересный на вид — и тоже подозрительно чистый. А косынка ровная, гладкая, словно выглаженная. А это как возможно? Владимир осторожно провёл тыльной стороной ладони по рукаву куртки Агафьи. Гладкая, приятная поверхность. Ни волоска не ощущается, ни неровности. А на вид — вязаная. И тоже — никакого запаха. От слова “совсем”.

Ладно, пора прекращать принюхиваться к её вещам — если сейчас застукает, ситуация будет — глупее некуда. Владимир вздохнул и вернулся в гостиную. А что делает его мобильный на столе?

Постойте, но его мобильный у Владимира в ладони! Выходит, Агафья свой оставила. Ладно, поставим его на зарядку. Владимир взял её смартфон и удивился: тонкий, но прочный; идеально ровный и гладкий — и тоже: ни пылинки, ни царапинки. И никакого разъёма для зарядки! Владимир осторожно повертел аппарат в руках и едва не выронил — экран его осветился. На фоне сложного геометрического рисунка — уложенные в несколько рядов сферы, вид сверху — красовалось несколько надписей, одна под другой.

Собственность Агафьи Камышовой, департамент внутренних расследований Инквизиции.

Несанкционированный доступ запрещён.

Если вы нашли этот аппарат, обратитесь в службу безопасности Инквизиции по адресу: Евразия, Россия, Сибирь, Новониколаевск, проспект Свершений, 11 — либо отправьте по указанному адресу курьерской почтой.

Владимир как стоял, так и сел — хорошо, что стул был неподалёку.

* * *

Надпись возникала, если достаточно долго касаться пальцем экрана — зеркальной поверхности. Вообще телефон безликий — ни торговой марки, ни производителя, ничего. Не видно, где у него камера, если она есть — где вставляется карта памяти или SIM-карта. Ровный, гладкий корпус без малейших дефектов либо отверстий. С ума сойти!

И адрес выглядит в высшей степени странно. Что выходит — если Агафья играет в эту свою Инквизицию, то и телефон тоже специально такой нашла, и грозные надписи добавила? Стойте-ка… Вот тут Владимир касался аппарата пальцами. А поверхность чистая! Ну-ка… Владимир прикоснулся к нижней части корпуса подушечкой указательного пальца, и положил телефон на стол. Выждал минуту и посмотрел — ну так и есть, чистая поверхность.