Тэмпл вовсе не желала стать простой бедной девушкой. Но случалось, что ей приходилось скрывать свое имя.

Там, куда она направлялась, ни о ней, ни о ее семье не знал никто.

Эта мысль доставляла Тэмпл удовольствие. Бедуины-кочевники, чьи караваны бороздят бескрайние арабские пустыни, наверняка ничего не знают о Дюплесси. Два великолепных месяца она будет жить жизнью бедуина: абсолютно свободный, безымянный, безликий человек, которого несет верблюд от колодца до колодца, от оазиса к оазису. Какая прелесть!

— Мисс, вам лучше спуститься вниз!

Матрос едва не поскользнулся. По его лицу стекали капли дождя. Не дожидаясь согласия пассажирки, грузный сильный мужчина взял ее под локоть и повел к трапу, ведущему на нижнюю палубу.

Спустившись вниз, Тэмпл откинула капюшон и среди скопления испуганных людей попыталась отыскать кузена Руперта, но не увидела его.

Молодая женщина принялась с беспокойством расспрашивать пассажиров, не видели ли они седовласого мужчину средних лет в черном плаще, с желтым женским зонтиком в руках. Ей указали на дверь, ведущую на корму. Тэмпл тотчас же увидела кузена, который, покачиваясь, направлялся к ней. Ни плаща, ни пиджака на нем не было, галстук сбился на сторону, а воротничок рубашки расстегнулся. Седые волосы сэра Руперта стояли дыбом. Сейчас он походил на сильно вспотевшего грузчика. Его обычно настороженные серые глаза на сей раз выражали скорбь и отчаяние. Тэмпл поняла, что у него тяжелый случай морской болезни.

— Ах, кузен Руперт! — воскликнула девушка, полная сострадания к своему родственнику.

Неожиданно сэр Руперт широко раскрыл глаза, зажал рот и бросился к выходу. Сделав несколько неуклюжих шагов по мокрому полу, он поскользнулся, упал и ударился головой об угол стоящего на палубе стола. Тэмпл опустилась возле него на колени, но кузен был уже без сознания.

— Ах, нет, нет. Не надо так расстраиваться, мадемуазель, — проговорил бородатый врач в белом хала те, с трудом справлявшийся с английской речью.

— Доктор Ледет, вы уверены, что он поправится?

Обеспокоенная Тэмпл беседовала с врачом в коридоре крошечной больницы. Они стояли возле палаты, где весь перевязанный в чистой постели лежал Руперт, а сестра то и дело щупала ему пульс. Падение и удар полностью вывели сэра Руперта из строя.

Тогда на корабле, испугавшись, что кузен может умереть, Тэмпл взмолилась о помощи. Среди пассажиров врача не оказалось. Но один из членов экипажа тотчас прибежал на крик Тэмпл, поднял кузену веки и уверил девушку, что сердце ее родственника бьется ровно. Было решено, что, как только корабль достигнет берегов Франции, сэра Руперта переправят в госпиталь.

Теперь, всего через несколько часов после того, как горе-путешественника доставили в госпиталь, Тэмпл слушала объяснения доктора. Он сказал, что у пострадавшего всего-навсего легкое сотрясение мозга. Прямой угрозы жизни нет. Он, несомненно, выздоровеет и со временем полностью придет в себя.

— Со временем? — Тэмпл выгнула дугой бровь. — О каком времени вы говорите? Доктор пожал плечами.

— Это зависит от того, как скоро его организм восстановится. Если он будет вести себя спокойно и выполнять наши предписания, мы сможем выписать его через одну-две недели.

— Две недели! Так долго! — Тэмпл даже не попыталась скрыть своего неудовольствия.

Правда, тотчас она испытала чувство вины: она думала только о себе, разочарованная тем, что нельзя продолжить путешествие. Пристыженная, она задумалась. — Когда мы его выпишем, — доктор погрозил пальцем, ему в течение еще нескольких недель придется вести себя крайне осмотрительно.

— Обещаю, что он станет соблюдать полный покой, — кивнула Тэмпл.

— Хорошо, хорошо, — промурлыкал француз, — у меня на очереди другие пациенты. Я вернусь через час, хорошо?

— Хорошо, — вздохнула Тэмпл. Она покачала головой и нахмурилась. Потом, глубоко вздохнув, изобразила на лице улыбку и вошла в палату.

Недавно проснувшийся кузен Руперт глуповато улыбнулся и пробормотал:

— Дитя мое, мне очень жаль. Я все испортил, не так ли?

— Не говорите ерунду, кузен, вы ничего не испортили.

— Но поездка… путешествие по пустыне…

— Что ж… его придется отменить.

— Нет, нет. Мы можем отправиться в путь через несколько дней. Меня скоро выпишут.

— Доктор сказал, что вам не следует… не следует… — Тэмпл не закончила фразы. В ее глазах вспыхнула надежда.

— Что ты придумала? Говори! — Кузен Руперт был озадачен. Тэмпл сжала его руку.

— Ты всегда любил проводить лето в Лондоне, не так ли?

— Конечно, любил, но… — А не хотел бы ты и это лето провести в Лондоне?

У Руперта загорелись глаза.

— Неужели ты хочешь сделать то, о чем я мечтал? Неужели, когда я поправлюсь, мы вдвоем прямиком отправимся в Лондон и проведем там все лето?

— Нет, это ты, когда поправишься, отправишься в Лондон и проведешь там все лето. Кузен Руперт удивленно приподнял брови. — А где будешь в это время ты? — В пустыне. — Одна? Господи прости…

— Господь простит и позволит. И ты мне позволь. Пусть это станет нашей маленькой тайной. Никто ни о чем не узнает, а мы будем развлекаться в свое удовольствие. Что ты на это скажешь?

По глазам кузена Тэмпл догадалась, что предложение пришлось ему по душе.

— Ничего не получится, девочка. Это слишком рискованно.

— Никакого риска. Рассуди сам: ты отправляешься обратно в Лондон, в отель «Савой» и развлекаешься, как тебе вздумается. Я же отправлюсь в пустыню и буду развлекаться там. Осенью я заеду за тобой в Лондон и мы вместе отправимся домой. Последовала долгая пауза. Руперт раздумывал.

— Это имеет смысл, — несмело начал он. — Но тебе надо быть очень осторожной. Пообещай мне. — Я буду очень осторожна, дорогой кузен.

Спустя пять недель

Аравия

Тэмпл Дюплесси вошла в битком набитый ресторанчик при гостинице. Стояло раннее июньское утро. Посетители оторвались от своих тарелок, и вокруг зашелестел гневный, оскорбленный шепот. Не обращая внимания на негодующий шум, Тэмпл направилась к маленькому столику на затененной каменной террасе, где ее дожидался старший проводник, Сархан.

По местным понятиям, Тэмпл одевалась слишком вызывающе: на ней были сшитые по фигуре бриджи для верховой езды из двойной саржи, белая рубашка с длинными рукавами и длинные, до колен, коричневые кожаные сапоги, сшитые на заказ в Италии. В руках она держала пару тончайших лайковых перчаток и широкополую шляпу от солнца, которую следовало надевать поверх белого шелкового шарфа, вложенного внутрь.

Тэмпл прекрасно понимала, что ее поведение шокирует посетителей ресторана, но считаться с их мнением не собиралась. Она привыкла к назойливым чужим взглядам. Она давно поняла: любое ее движение или слово будет обсуждаться в обществе лишь потому, что она является наследницей состояния семьи Дюплесси.

Но здесь, вдали от Англии и Европы, взоры посетителей ресторана устремлялись на нее вовсе не поэтому. На нее смотрели, потому что не одобряли ее поведения. Она это понимала. Но ведь они не знали, что ей предстоит долгое путешествие по пустыне, в которое она не может пуститься в длинном платье и тяжелых нижних юбках.

Она подошла к столику, и Сархан встал. Это был черноволосый гигант с повязкой на правом глазу. На нем была черная джеллаба, традиционная арабская одежда. В его единственном глазу читалось осуждение, хотя, поймав взгляд Тэмпл, он льстиво улыбнулся и встал из-за стола, чтобы предложить даме стул.

— Караван с грузом уже отправлен, — отчитался он. — Мы встретим его в оазисе. Там мы сделаем первую остановку и переночуем.

Тэмпл кивнула, сделала глоток из маленькой белой чашечки, стоявшей перед ней, и поморщилась. Скверный кофе, но какое это имеет значение? Она совершенно счастлива. Ей предстоит захватывающее путешествие, полное опасностей и восторгов.

Пока Сархан рассуждал о необходимых приготовлениях, Тэмпл думала о двоюродном брате. Слава Богу, что он остался в Европе. Она радовалась тому, что вместо тщедушного сэра Руперта ее станет сопровождать мощный великан Сархан. Вечно недовольный Руперт испортил бы ей впечатление от путешествия.