Последний довод, похоже, возымел действие.

– Но ведь он дороже, – колебалась покупательница.

– Ах, это мой недосмотр! – на ходу сориентировалась Блисс. – Вчера я была в отъезде, а моя помощница перепутала цену. – И она строго взглянула на Лайлу.

– Прошу прощения, – сконфузилась та, – вчера поступило так много товара… и я забыла, что часть игрушек шла по отдельной цене.

– По отдельной цене? – мгновенно заинтересовалась покупательница.

Вышло, что второй медведь стоит на пятьдесят долларов дешевле первого. Покупательница в нерешительности переводила взгляд с одной игрушки на другую. Блисс ждала, затаив дыхание. Наконец дама посадила первого зверька на полку.

– Беру этого, посветлее, – решила она.

– Думаю, вы сделали прекрасный выбор, – поспешила поздравить ее Блисс, завертывая в нарядную, похожую на дорогую ткань бумагу товар, проданный себе в убыток.

Что ж, торговля – та же азартная игра, философски думала она, бодро болтая с клиенткой. Как и сама жизнь. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Тут ей снова вспомнилась недавняя поездка в Париж, необычная встреча с Шейном и предстоящий обед. После бессонной ночи Блисс испытывала искушение позвонить ему в отель и отменить свидание.

Но, специально проделав ради нее путь до Нового Орлеана, едва ли он примет отказ. Да и сама она, не желая себе признаваться, с нетерпением ждала встречи.

Неизменный сторонник точности и пунктуальности, Шейн появился в «Обретенном кладе» точно в два. Прикрепленные над дверями колокольчики весело зазвенели, но гость сомневался, что хозяйка услышала их перезвон за шумом и невообразимой суетой, которые царили в магазине. Такого обилия немецкой речи он не слышал со времен своих шпионских похождений с Хельгой в Дюссельдорфе.

Пройдя несколько шагов, Шейн скромно встал в тени высоких напольных часов и с невольным удовольствием наблюдал за объектом своего нового задания, сам оставаясь незамеченным.

Лицо Блисс раскраснелось от жары и духоты в маленьком помещении, взмокшие кудрявые волосы образовали вокруг головы растрепанный пламенеющий нимб, губная помада почти стерлась. Но даже и в таком виде она оставалась одним из самых соблазнительных созданий. Это Шейн не мог не признать.

Проворные руки быстро управлялись с непрерывным потоком товаров, но глаза успевали согреть каждого, к кому были обращены. В озарявшей лицо горячей и искренней улыбке светилось благословенное солнце Юга. Каким-то образом ей удавалось одновременно демонстрировать товар, вести телефонные переговоры, заниматься упаковкой и отвечать на вопросы о достопримечательностях Нового Орлеана. И при этом ни разу не сбиться.

Было совершенно ясно, что сейчас эта женщина – в своей стихии. Совсем не то что на парижском приеме, где ее природный, безыскусный азарт и жизнелюбие так плохо вязались с тщательно культивированной, словно немного скучающей непринужденностью французов.

Наконец, будто почувствовав пристальный взгляд, она резко обернулась. Глаза их встретились. И как ни противился Шейн этому ощущению, но внезапный румянец, заливший ее и без того раскрасневшиеся щеки, показался ему самым чарующим зрелищем на свете.

– Привет, – поспешила она оправиться от смущения. – Вы можете немного подождать? Сами видите, я нарасхват…

– Звучит волнующе, – негромко, как бы обращаясь к самому себе, проговорил гость, привычно и не без удовлетворения чувствуя на себе заинтересованные взгляды женщин. Затем чуть кивнул: – Не беспокойтесь, подожду с удовольствием. – Этот алевший на ее щеках румянец напоминал Шейну азалии в саду матери. – А покуда полюбуюсь вашими товарами.

– Мы можем перенести встречу.

– Не стоит, я человек терпеливый.

И он перевел внимание на переплетенный в кожу старинный атлас из числа парижских закупок. В нем, конечно, не спрячешь бриллианты, но Шейну просто хотелось незаметно оглядеться.

– Бога ради, ответь, кто этот ослепительный мужчина? – взволнованно прошептала на ухо хозяйке Лайла.

– Так… просто человек, – сдержанно промолвила Блисс, глядя на нового покупателя, подходившего к кассе со старенькой куклой в руках, и сердце ее невольно сжалось. – О, это моя красавица, – нежно улыбнулась она.

– Для моей дочки, – пояснил клиент.

– Уверена, что она ее полюбит. Я очень любила.

Она не стала добавлять, что втайне мечтала сохранить игрушку у себя. Надеялась: вот настанет день, и с этой тряпичной куклой так же станет играть и ее дочка.

– Значит, это ваша собственная кукла? – Брови покупателя удивленно приподнялись.

– Была когда-то. Очень давно. Теперь, как видите, я уже выросла и больше не играю в куклы. Ваша дочь будет в восторге.

– Хотелось бы надеяться. – Покупатель с сомнением покачал головой. – В наше время, знаете ли, девочки в Германии вырастают очень быстро.

– В Америке тоже.

Укладывая в коробку болтающиеся руки и ноги куклы, Блисс испытала болезненное чувство утраты. Что ж, бизнес есть бизнес, напомнила она себе. Не хотела продавать куклу, так нечего было выносить ее в торговый зал.

Мужчина уплатил за покупку и, взяв сверток, вышел на улицу. Занявшись новыми клиентами, Блисс не заметила, как Шейн тоже выскользнул из магазина.

Наконец уже около трех лавка опустела. Впервые с утра спокойно оглядевшись, Блисс неожиданно обнаружила, что они с Лайлой в помещении совершенно одни. Терпение Шейна, очевидно, тоже имело свои пределы. Ну что ж, это только к лучшему, подумала она и все-таки испытала смутное разочарование.

– У меня ноги прямо подкашиваются, – пожаловалась Лайла, падая на стул.

– Напрасно ты надеваешь на работу высокие каблуки.

– Ты права. – Скинув модельные босоножки, девушка блаженно пошевелила пальцами ног. – Но, во-первых, вечером я приглашена на обед в ресторан и не успела бы переодеться, а во-вторых, откуда мне было знать, что сегодня произойдет нашествие гуннов?

Колокольчик возвестил приход нового посетителя, и Лайла капризно застонала, но тут же расплылась в ослепительной улыбке.

– О-о! Хелло! – со всей возможной обворожительностью протянула она. – А я уж было подумала, что вы в трудную минуту бросили Блисс на произвол судьбы.

– Ни за что на свете! – Ответная улыбка возникшего на пороге Шейна могла бы, по мнению Блисс, быть не столь дерзкой и самоуверенной, она чувствовала, что и сама против воли подпадает под ее обаяние. – Просто пережидал нашествие. Вы похожи на одержавшего победу полководца, – обратился он к Блисс.

– Льстец, – сквозь зубы пробормотала она, пытаясь убрать с лица взмокшую и непослушную вьющуюся прядь, которая тут же падала вновь.

Шейн приблизился и легким, уверенным жестом извлек из раскрытого атласного футляра возле кассы перламутровый гребень.

– Позвольте, я помогу. – Коснувшись пальцами ее разгоряченного виска, он отвел прядь с лица и аккуратно закрепил ее гребнем. – Вот так. Отлично!

Блисс даже не могла понять, что в большей степени вызвало ее раздражение: то ли как резко участился от этого прикосновения ее пульс, то ли непоколебимая самоуверенность, с которой Шейн все проделал. Небрежная самоуверенность богача, привыкшего получать все, что вздумается.

– А вам известно, что этот товар выставлен на продажу?

– Был. – Он вынул чековую книжку с золотой скрепкой, отделил несколько верхних листов и положил на прилавок. – Но я его только что купил.

– В таком случае и храните его у себя, – с фальшивой любезностью возразила Блисс, вытаскивая гребень, отчего проклятые волосы тут же разметались вновь.

Ну вот, словесная пикировка, насмешливо подумал Шейн, переведя взгляд с изящного, в форме раковины, гребня в раскрытой ладони Блисс на ее решительно сверкающие глаза.

– Вещица очень мила, но не в моем стиле, – парировал он.

– У вас наверняка есть дама сердца, которой можно ее подарить.

– Вот я и подарил.

– Ах, Боже мой, Блисс, – манерно растягивая слова, вмешалась Лайла и поднялась на ноги с поистине кошачьей фацией – вечный предмет зависти ее хозяйки. – Почему бы тебе наконец не поступиться своими принципами ради аккуратной прически?