Языковые различия — тоже мелочи. Скажем, кроме самих носителей языка из народа по обе стороны границы и внутри диаспоры, это никому вообще не понятно.

А вот та русская пара, которая изображала, что ли, туркоманов, предсказуемо отмочила в кабаке. Там мужик за столом полез то ли себе, то ли своей «супруге» что-то накладывать и наливать.

При всех. На этапе подготовки.

Оно и так было большим отходом от правил — как же, женщин посадили за одним с ними столом. Ну, это-то ладно… Там, кажется, ещё кто-то и из европейцев или янки присутствовал.

Но вот чтоб мужик-мусульманин, да в тех местах, да с законной (якобы) женой — и сам себе чай при всех наливать…

А для русских — привычное дело, и даже наоборот: ухаживаю я так за женой, типа.

Как говорится, именно из-за таких мелочей штирлицы и бывают близки к провалам, хе-хе. Понятно, что наш русский был необрезанным, так что и с идентификацией его, тьфу три раза, задержки бы не возникло. Случись это всё чуть южнее.

Кажется, эту пару сразу забраковали соседи по региону, рулившие конкретно тем моментом. Хватает, дескать, и национальных кадров, которые таких чудес не лепят.

— Спасибо. Учту. — Ещё раз благодарю Асем, сбрасывая рюкзак со спины и присаживаясь рядом. — Я гляну? — указываю взглядом на её подошву.

Как говорится, особь женского пола без спроса руками лучше не трогать. Если местные обычаи со знакомыми мне хоть как-то коррелируются.

Тем более что она вон, обвешалась двумя кинжалами с обеих сторон и периодически грозится пустить их в дело.

— Да, можешь посмотреть. — Аристократично и задумчиво, после паузы, кивает она.

— Кочевник без коня действительно чувствует себя неполноценным, — констатирую известную истину через половину минуты. — Так-то, ничего опасного, дай только спреем обработаю. Кожа стерлась. Ты пешком столько, видимо, не ходила раньше. Мышцы, сердце и сосуды у тебя в порядке, — поясняю ход своих рассуждений. — Идёшь ходко, темп держишь даже с грузом, разговариваешь на ходу без проблем… но кожа стёрлась с непривычки. И мозолей на ногах у тебя вообще нет.

— Да, пешком столько никогда не ходила, — озадачивается она, косясь на меня. — И что делать? — растерянно спрашивает дочь кочевого народа в следующий момент. — ОЙ, ЧТО ЭТО?!

— Снимает боль, уменьшает отёки, дезинфицирует. М-м-м, убивает ма-а-аленьую заразу.

— Я понимаю, — уверенно кивает Асем, с интересом разглядывая работу спрея. — Слушай, а и правда резко болеть стало меньше!

— Видимо, нервная система у нас с вами не такая уж и разная. А судя по твоим слуху и нюху со зрением, ваша ещё и почувствительнее будет. Вот обезболивание и работает на тебе даже лучше, чем на мне… — бормочу, распечатывая бинт. — Только вот топать тебе пока лучше поостеречься: в вашем климате, любая открытая рана или повреждение кожи ступни — это потенциальная проблема.

— Я понимаю. У коней от седла при кривых руках всадника тоже бывают потёртости, — задумчиво говорит она. — А ведь на месте сидеть тоже нельзя. Ладно, справлюсь как-нибудь, — она решительно тянется за своей кожаной обувью.

— Почему нельзя сидеть на месте? — останавливаю её руку на полпути. — Еда у нас есть, вода тоже. У меня с собой ещё специальная ткань прихвачена: сейчас натяну тент, ну, подобие шатра по-вашему — и вообще будем себя чувствовать, как дети хана. В том плане, что можем несколько дней просто подождать. Еды у гномов же с водой взяли, — напоминаю.

— Погоня будет, — спокойно говорит она. — Ты двух магов убил. Золото, амулеты с них снял. Ладно, ваш человек, тут я согласна. Людей можем в Степи не опасаться. Но эльфы…

— А что эльфы? — кажется, пора начинать нервничать и напрягаться.

— Они за убитых магов обычно мстят, — сообщает Асем. — И всегда расследуют. Плюс, мало ли что у него там на амулетах было? Родовые же явно, хотя я и не присматривалась… Такого не спустят.

— В какие сроки следует ожидать погоню?

— От одного до двух дней, — уверенно заявляет девчонка.

Переворачивая мой только начавший успокаиваться внутренний мир с ног на голову.

— Портал же открывался! — напоминает она. — Координаты места у них забиты. Когда этот ушастый не выйдет на связь раз в сутки, они и зашевелятся. Есть, правда, одна возможность в нашу пользу, — неуверенно добавляет Асем. — Скорее даже шанс. Если в других кочевьях такое же точно случалось, ну, магов их убили, то до нас очередь не сразу дойдёт. Но я бы на это сильно не надеялась…

— Я бы тоже. — Вздыхаю, озадачиваясь новыми вводными. — Авантюра — это расчёт на ошибку противника либо удачное стечение обстоятельств, — просвещаю её на предмет расширения словарного запаса. — Меня учили на авантюрах планы не строить.

— Хорошо учили, — спокойно кивает она. — У тебя были умные старики. Только идти всё равно придётся. Дай мою обувь обратно, пожалуйста.

— А что нам даёт город?

— В городе все распри автоматически прекращаются. Закон. — Непоколебимо возвещает она. — Ну, понятно, что политика каждого народа за стенами города не оканчивается, но за жизнь можно точно не опасаться. А там я осмотрюсь, и подумаю, к кому можно пристать. Не могли же вообще всех орков… — она отводит взгляд и, кажется, что-то смахивает из уголка глаза.

— Давай подумаем вместе. Чисто теоретически, если не брать в голову сегодняшнюю обстановку; что бы ты сейчас делала сама?

Мой нехитрый трюк с переносом фокуса внимания работает. Она озадачивается и какое-то время морщит лоб. Затем встаёт на ноги и осматривается.

— Вон там, примерно в двух малых переходах большого гурта, чья-то стоянка. Пошла бы туда, попросила бы коня. Или попыталась купить, раз деньги есть. — Девочка многозначительно смотрит на меня.

Через несколько минут муторного составления сравнительной таблицы их расстояний, узнаю, что один упомянутый ею переход — это от четырёх до шести километров. Очень примерно.

Стало быть, где-то в десяти кэмэ есть кони и люди. Или орки, или кто там ещё при конях.

— А откуда ты знаешь, что там кто-то есть? — задаю самый главный для коррекции ближайших планов вопрос.

— Чувствую, — удивляется она. — Ну, запах едва уловимо. Отголоски шума, кони же шумят… ты не слышишь?

— Нет. Но это ни о чём не говорит, — вспоминаю, как она видит против солнца, без светофильтров, невооружёнными глазами.

Может, слух у неё тоже пропорционально зрению прокачан.

— Главное, чтоб ты слышала.

— Я слышу, — уверенно кивает она. — Ну и еще логика. Вырезали не только наш кош… других тоже наверняка. Это очень немало коней. Кони — наше живое золото, все это понимают не хуже. Этих коней не первый день куда-то должны сгонять со степи. А удобных мест не так много: водопой, трава для корма…

— ПОНЯТНО. Поедешь у меня на шее.

— Донесёшь? — неуверенно спрашивает она.

— Два ваших перехода точно справлюсь. Вещи тут прикопаем — потом верхом вернёмся, если ты права.

Бруно почувствовал, что звереет: никто не смел входить в его палатку без разрешения.

Скажем, возможны были ситуации, когда это незыблемое и святое правило логично было бы нарушить. Но только в том случае, если бы речь шла о чём-то более важном, чем дела каких-то эльфов.

— ВОН! — мгновенно заорал он эльфийке, наливаясь цветом отваренной свеклы.

Дроу в первый момент даже вздрогнула от неожиданности — настолько ошеломил её орущий гномий бас в замкнутом пространстве шатра.

В следующий момент Ло взяла себя в руки и примирительно подняла пустые ладони:

— Извини, у меня правда несколько срочных вопросов. Вполне официально приношу тебе извинения за вторжение в твой приват. Мы кое-кого преследуем, следы прошли через вас…

Там же, через одну минуту.

— Ты серьёзно?! — кажется, эльфийка была ошарашена второй раз за это время. — За ответы на три простых вопроса — делать с тобой это?! В твоей вонючей палатке?! Ты ничего не путаешь?! Тебя на поворотах не заносит ли, эй, волосатый?! Мы же союзники!