Ну а Анжела… я даже представить не берусь, что она пережила в тот момент. У неё такое лицо было… Так и подмывало наплевать на выступление и сразу же пойти за ней. Единственное – лично я на это надеялся – её вряд ли узнали. Кроме тех, конечно, кто видел её раньше.

После презентации я отправился её искать. Сбила с толку её сумка – она осталась в павильоне. А я свято верил, что женщина без сумочки сбежать не может. Как и современный человек без телефона.

Но её нигде не было. Потом додумался обратиться к охране. И встревожился ещё больше: куда она могла уйти без всего?

Стас бледный как полотно семенил за мной по пятам и причитал: «Вадим, я не знаю, как это произошло. Нормальная флешка была. Я ролик проверял, всё хорошо было…».

В конце концов я не выдержал и послал его к чёрту, хотя никогда себе такое с подчинёнными не позволяю. Просто не до него было, а что там с флешкой случилось и кто приложил руку – с этим разберёмся позже. После того, как найду Анжелу и удостоверюсь, что с ней всё в порядке.

Рязанов объявился перед самым закрытием. Пахло от него чем-то от сердца. Я не спец, но, помню, в детстве у бабушки так пахло в холодильнике, а она на дверце всегда хранила сердечные капли.

– Обо всём этом мы поговорим позже, – изрёк он мрачно. – А сейчас главное найти Лину. Дома она так и не появлялась, я Вере звонил. Уверен, опять рванула к своим дебильным дружкам, а это пиши пропало. Я всё время боялся, что она сорвётся и опять уйдёт в загул. Радовался, что выцарапал её из этой гнусной компашки, а теперь…

– Не переживайте так раньше времени, – выдал я дежурную пустую фразу. Просто что ещё тут скажешь?

– У меня есть номер одной её подруги, я уже звонил, но она говорит, что давно Лину не видела. Не знаю, может, врёт. Они там постоянно по клубам шляются, и сейчас наверняка…

– Даже если Анжела сегодня с друзьями, её можно понять. Она же такой стресс пережила. В такие моменты нужна дружеская поддержка, просто чтоб не сломаться.

– Ты, Вадим, ещё молод, многого не понимаешь, – нахмурился пуще прежнего Сергей Иванович. – Такие друзья, как у неё – это не поддержка, это болото. Там и алкоголь, и наркотики… И если она снова с ними…

Меня, может, тоже не обрадовало, что она помчалась неизвестно куда, но, как по мне, даже самая безбашенная компания лучше, чем, например, с моста.

Если, как он говорит, они вечно зависают в клубах, то найти её вполне реально. Зная замашки Анжелы, заведения попроще можно было сразу не брать во внимание, ну а пафосных клубов в нашем городе – по пальцам одной руки пересчитать, так что объехать их реально. Если она, конечно, там.

Но я добрался только до одного. И энтузиазм мой сразу схлынул. Найди-ка чёрную кошку в тёмной комнате.

Потом вдруг вспомнилось, что Марина рассказывала, как подвозила Анжелу к её какому-то близкому другу. Я пожалел, что не выспросил тогда адрес и прочие подробности, просто, помню, стало неприятно. Знаем мы, какие у девушек бывают близкие друзья. Я даже разозлился, чего сам от себя не ожидал. Я же понимаю, что не имею никакого права на эту злость.

Время подползало к одиннадцати, но я всё равно набрал Марину. К счастью, она не спала, ответила сразу и даже адрес вспомнила. А у меня возникло какое-то двоякое чувство. С одной стороны, мне хотелось, чтобы она оказалась там, у этого друга. А с другой… не знаю, досадно становилось, что ли. Как будто что-то кололо. Злиться-то я себе не позволял. Опять же, не имею права.

Анжела и правда оказалась у этого чудика. Может, Рязанов и прав насчёт наркотиков, потому что нёс он какой-то бред. Но пусть. Главное, что Анжела цела и невредима. И даже не в загуле, вопреки пророчествам её отца. И мне вдруг захотелось, чтобы Сергей Иванович увидел, что ошибся в ней.

Только вот и я ошибся... в ней ли, в себе, не знаю. Но едва не потерял голову. Едва не забыл, зачем я приехал. Едва не преступил черту.

И даже хорошо, что она заставила вспомнить, почему я вылетел из мэрии. Хотя я старательно забывал ту историю, пытался отгородиться, будто оно и не со мной было. И действительно почти забыл. Во всяком случае Кристину, жену Савицкого, моего бывшего начальника, я вспоминал с трудом. Некий смутный образ, отдельные детали и всё. А черты стёрлись. Я бы, конечно, узнал её, случайно встретив на улице, но в памяти воскресить лицо Кристины не получалось.

Однако хорошо помнил её повадки и обескураживающую манеру брать быка за рога. Помнил и первый наш раз, пьяный, сумбурный, случайный. Я и не знал тогда, что она жена шефа. Хотя, положа руку на сердце, не уверен, что даже если бы и знал, меня бы это в тот момент остановило. Трудно сдержаться, когда в тебе играет коньяк, а рядом молодая красивая женщина улыбается, нашёптывает всякие вольности и совершенно недвусмысленно поглаживает под столом ширинку.

Однако не стоило, конечно, потом эту связь продолжать, ведь сразу было понятно: ничем хорошим такое кончиться не могло. Избалованная, капризная куколка, женившая на себе старика Савицкого ради денег, привыкла получать что пожелает всеми правдами и неправдами. Притом с ней абсолютно не о чем было поговорить. Впрочем, мы и не разговаривали. Она добирала то, чего ей не хватало в браке, ну а я вообще всегда был обеими руками за секс без обязательств, да ещё и секс отменный. И казалось бы, радуйся. Но меня вдруг стала грызть совесть. Смотрел в глаза Савицкому и чувствовал себя последним подонком.

Я стал по возможности уклоняться от встреч, хотя Кристина умела быть настойчивой. Ну а последней каплей стал мелкий, вроде бы, эпизод. Даже не эпизод, а её фраза, брошенная мимоходом.

«Знал бы ты, какой отвратительно кислый запах у Савицкого изо рта, особенно по утрам», – сообщила зачем-то Кристина, лёжа в моей постели и прикуривая сигарету. После секса она всегда курила. Я сказал ей, что больше ничего не будет.

«Ты приревновал меня, что ли? – рассмеялась Кристина. – К моему мужу? К этому старому пердуну?».

Нет, не приревновал, просто невмоготу больше чувствовать себя сволочью. Как там он пахнет, я не в курсе, но мне с ним работать. И как человек он вполне себе. Всего этого Кристина не поняла. Уговаривала, убеждала, угрожала. Потом обратилась к мужу, поплакала, рассказала о том, какой я озабоченный подлец.

Савицкий, как и следовало ожидать, хотел набить мне морду, но он далеко не молод, а меня хоть и терзало чувство вины, но инстинкты и реакцию никто не отменял. Савицкий после пары неловких выпадов только ещё больше рассвирепел: «Врезать бы тебе, да неохота руки марать. Воспользовался, скотина, тем, что девочка моя напилась. За одно это тебе надо вырвать твои причиндалы. Так ты ещё и шантажировать её вздумал, говнюк. Карьеру так захотел себе сделать? Ну, ничего. Устрою тебе такую карьеру! Ты у меня дворником будешь. Из мэрии, считай, уже вылетел. И ни в одно приличное место тебя не возьмут, уж я постараюсь, будь уверен».

Когда Рязанов позвал меня к себе, Савицкий, разумеется, подсуетился, сразу же выложил ему всю историю в подробностях. Но Рязанов менять своего решения не стал. Правда, не удержался, предупредил полушутя-полувсерьёз, чтобы на его жену я даже посматривать не смел. Я сделал вид, что шутку оценил, а предупреждение понял. Но и без предупреждения я бы так никогда с Рязановым не поступил, даже если бы его Вера мне нравилась.

И всё было легко и спокойно. Пока он не привёл свою дочь...

В который раз я пожалел, что Сергей Иванович пристроил её ко мне. Это ведь он так доверие своё показал. А я сегодня это доверие едва не предал. Если бы не тот чудик, я бы ни за что не смог остановиться. И я ведь действительно умом хочу быть Анжеле просто другом, но, чёрт возьми, как же она сводит с ума! Как же легко, одним взглядом, жестом, интонацией, она выбивает почву из-под ног. Не припомню, когда я в последний раз так остро и неотвязно желал женщину. А ещё не припомню, чтобы за кого-нибудь так переживал, как за неё сегодня.

И как только меня угораздило так вляпаться? И главный вопрос: что делать? Ведь долго это всё продолжаться не может. То, что внутри, оно как пружина, которую закручиваешь и закручиваешь, и с каждым разом это делать всё сложнее. И ведь настанет момент, когда она рванёт вверх. Так всегда и бывает.