Пока Лисандр смотрел, ворота одной из казарм заскрипели и отворились. Оттуда появились две колонны воинов в красных плащах, в руках они держали соответствующего цвета сверкающие щиты.

В тишине прозвучал голос командира:

— Построиться в фалангу!

Обе колоны бесшумно выстроились в четыре шеренги из нескольких человек. Воины стояли лицом к лицу, их разделяли около пятидесяти шагов. Со своего места Лисандр не мог разглядеть лиц спартанцев.

Командир громко отдал следующую команду: — Перейти в наступление! Каждая шеренга двинулась вперед, сначала шагом, затем перешла на бег, ускоряя шаг. Четыре шеренги сближались, причем воины бежали изо всех сил.

Шеренги столкнулись, раздался грохот. Лисандр заметил, что несколько спартанцев из передней шеренги упали, но остальные продолжали наступать, упираясь ногами в землю.

В знойном воздухе слышались крики, левая шеренга стала теснить соперников. Те не выдержали напора и подались назад.

Один за другим спартанцы отходили, либо падали на землю. Победоносная фаланга не остановилась и шла вперед по телам упавших воинов. Наконец правая шеренга окончательно рассыпалась, и победители оставили ее позади.

Лисандр вздрогнул. Почти не верилось, что после столь дикого упражнения кости у всех останутся целы. Тем не менее ему стало веселее, и юноша продолжил путь. Когда победители запели песню, по его телу пробежала дрожь.

Казармы остались далеко позади, когда Лисандр добрался до города. Проходя по западной стороне Амиклов, он с удивлением отметил, что некоторые дома не намного больше его лачуги, однако пока он взбирался на холм, глинобитные стены сменились каменными.

Лисандр прошел мимо дома, в который вели широкие ворота с колоннами. Во дворе он заметил илота, который куда-то торопился, держа в руках блюдо с едой. На улицах царила тишина.

Дом Сарпедона располагался в самой богатой части города. У перекрестка Лисандр пошел по правой развилке и вскоре в стороне от дороги увидел нужное здание.

Он поднял голову и сбавил шаг. Здание больше напоминало дворец, нежели дом. Оно состояло из двух этажей и под ярким солнцем сверкало белизной. Крыша была покрыта аккуратной красной черепицей. Ряд виноградных лоз, свисавших под тяжестью ягод, отделял дом от дороги. У Лисандра заурчало в животе.

«Я вот-вот войду в дом одного из эфоров, самых ненавистных илотам людей!»

Не без труда подавив желание набить рот виноградом, Лисандр направился к широкому входу. Там не было двери, но от увиденного у него перехватило дыхание: огромный залитый солнцем двор под открытым небом занимал центральную часть здания. Неведомые ему деревья и другие растения росли в горшках, середину двора украшал пруд. На водной глади плавали экзотические пурпурные цветы.

Такой роскоши Лисандр себе и представить не мог. Двор обрамляла тенистая колоннада, которую поддерживали широкие пилоны, выкрашенные в сине-белый цвет.

Лисандр заметил девушку примерно своего возраста, размахивавшую полоской яркой льняной ткани. Рядом с ней семенила домашняя черепаха и, вытягивая чешуйчатую шею, пыталась схватить конец ткани.

— Привет, — сказал Лисандр, входя во двор. Девушка тут же обернулась и смерила его недовольным взглядом. Ее темные волосы были подвязаны лентой. Лицо девушки напоминало вытянутый овал, немного напоминая форму лица Лисандра. Незнакомка взяла на руки черепаху и удалилась, не сказав ни слова.

Лисандр остался один и почувствовал себя неловко. Он заметил, что пол под его ногами украшен сотнями крохотных цветных плиток, выложенных замысловатыми узорами. Отступив назад, он понял, что плитки изображают двух стоящих друг напротив друга лошадей.

— Я вижу, ты любуешься моей мозаикой!

Лисандр поднял голову и заметил Сарпедона. Тот широкими шагами приближался к нему.

Сегодня на нем был не красный плащ, а простая тога белого цвета, скрепленная на плече металлической пряжкой.

Лисандр тут же опустился на одно колено и склонил голову.

— Поднимайся, мальчик! Добро пожаловать в мой дом, — сказал Сарпедон, затем указал на пол: — Это работа одного мастера из Родоса. Она прекрасна, не правда ли? — Лисандр смутился и ничего не ответил. — Родос — это остров в Эгейском море. Там живут самые талантливые ремесленники.

— Должно быть, на это ушло много времени, — с трудом пробормотал юноша.

— Иди сюда, садись, — пригласил его эфор, указав на деревянную скамью рядом с низким столом.

Лисандр поступил так, как ему велели.

«Неужели это тот самый человек, который вчера навел на меня такой ужас?» — спросил он себя.

При свете дня покрытое шрамами лицо Сарпедона не казалось ему столь устрашающим. Сарпедон сел рядом с ним, затем позвал:

— Кассандра, пожалуйста, принеси нам попить. Наверное, нашего гостя мучит жажда.

Из дверей появилась уже знакомая Лисандру девушка и подошла к ним, держа в руках поднос, на котором стояли две деревянные чашки и терракотовый кувшин. Поставив поднос на стол, она начала разливать воду, сердито глядя на одну из чаш.

Девушка явно не собиралась поднимать глаз. Выполнив просьбу Сарпедона, она ушла.

— Тебе придется извинить мою внучку. Она никогда не прислуживала илотам. — Сарпедон улыбнулся. — И, надеюсь, никогда не станет этого делать!

Лисандр почувствовал досаду, но понимал, что не в праве возразить. Стоит ли? Сарпедон прав — спартанцы не должны прислуживать илотам.

Он подождал, когда эфор возьмет чашу, затем поднес к губам свою. Вода была приправлена мятой. Лисандр с жадностью выпил всю воду. Сарпедон снова наполнил его чашу.

— Думаю, ты догадываешься, почему я пригласил тебя… Лисандр, — заговорил он. — Тебя пришлось разыскивать почти все утро, но мои люди справились со своим поручением. К тому же твое лицо заметно в толпе. — Язык Лисандра нащупал болезненный порез на внутренней стороне губы. Сарпедон продолжал: — Покажи мне еще раз тот драгоценный камень.

— Не могу, — ответил юноша. — Его украли.

Сарпедон приподнял брови, и Лисандр понял, что эфор не намерен шутить.

Лисандру лучше было сразу выложить всю правду. Но ведь это опасно. А разве у него есть иной выбор? Сарпедон мог приказать запороть его до смерти, если бы почувствовал, что илот ведет себя нечестно.

— Сегодня утром я ходил на рынок в Лимну. Кто-то приставил мне нож к горлу и забрал амулет.

— И ты не оказал сопротивления? — спросил Сарпедон.

— Я не смог. Он ударил меня, и я потерял сознание.

Лисандр поднял волосы и показал кровавый след, оставшийся после того, как ударился головой о стену.

Спартанец забеспокоился.

— Допустим, что этот камень украли, но откуда он у тебя?

Лисандр молчал. Сарпедон не дал ему раздумывать. Он заговорил нетерпеливо и повысил голос:

— Говори же, мальчик. Меня не проведешь. Ты украл его, ведь так?

Лисандр почувствовал, что оказался в ловушке, и разозлился. Он не вор!

«Скажи правду», — приказал он себе.

— Мама подарила его мне, когда я родился. Она говорила, что амулет даст мне силы и отведет беду. Клянусь богами, это правда.

— Не будем вмешивать в это богов, — сурово сказал Сарпедон. — Ты говоришь, что амулет — подарок матери. Как ее зовут?

Лисандр опустил голову.

— Ее зовут Атеназия, — ответил он.

Сарпедон выронил чашу, та с грохотом покатилась по мозаичному полу.

— И сколько лет твоей матери, Лисандр?

Лисандр точно не знал ее возраста.

— Точно не скажу, — ответил он. — Наверно, тридцать пять…

— И ты говорил, она больна? — хмуро спросил спартанец.

— Да, очень сильно, — ответил Лисандр. — Думаю, она может умереть.

Сарпедон вскочил и взял Лисандра за плечи. Юноше стало больно.

— Лисандр, ты должен отвести меня к своей матери, причем немедленно, — сказал Сарпедон.

Он говорил тоном, не терпящим возражений. Лисандру не хотелось вмешивать в это мать, но было поздно. Он впервые задумался о том, как к ней мог попасть Огонь Ареса. Неужели мать украла его? И как сейчас поступит с ней Сарпедон?