Сделав паузу и погрузив все во тьму, я, затаив дыхание, тронул клавишу воспроизведения памяти…
Вокруг полыхнуло! Музыка и свет причудливо смешались, создавая яркие образы. Я вновь летел над ночной Салгой и восхищался гармонией игры рукотворных красок с красками природы. Творения человека не побеждали, а дополняли. Не было спора, кто лучше. Человек и природа рука об руку шли по пути созидания прекрасного…
Последний аккорд растворился в нежно-голубом сиянии, и все вокруг окутала темнота. Ни звука! Меня окружала ночь, в которой, казалось, я был один. “Где люди? Смог ли я передать им свои чувства?” Опершись на фонаккорд, я хотел было встать, но был буквально отброшен на стул криками и шквалом аплодисментов. Сцену залило мягким светом, а на столиках вновь зажглись светильники. “Браво, Ник! Спасибо!” — кричали с разных сторон, и я понял, что картина удалась. Радость захлестнула. Я поднялся и вдруг с удивлением обнаружил, что у меня дрожат колени.
Раскланиваясь, я уже собирался спуститься со сцены, когда на нее поднялась Вайла. Ни слова не говоря, она села к фонаккорду. Свет опять погас, и тут же все стихло.
Светились только клавиши, на фоне которых четкой тенью обрисовывались руки. Мне показалось, что Вайла волнуется. Я подошел к краю сцены, собираясь спуститься, но удивленный остановился: Вайла стала наигрывать мою тему ночи! Но что она с ней делала!!! Романтическое таинство мрака, которое старался передать я, исчезло. Мрак таил в себе неосознанное чувство страха, внушал беспокойство. Человек, растворенный во тьме, был одинок и беззащитен… Светлое сопровождение дополняло гнетущее воздействие музыки.
Тема кончилась, наступила предгрозовая пауза.
Остолбенев, я стоял на краю сцены не в силах пошевелиться. Готовый услышать что угодно, только на это, я внутренне собрался, стараясь до конца понять исполнительницу.
И буря грянула! Вайла начала разработку.
Ночь, царица зла, обрушила на слушателей тысячи демонов. Неописуемый ужас и смятение, животный страх и душевная паника подхватывали на черные крылья и бросали в огненный водоворот. Ты был мелок и слаб перед могуществом сил мрака; они вершили твою судьбу, в их руках были жизнь и смерть, противостоять им было невозможно.
Я чувствовал себя песчинкой, гонимой ураганом неизвестно куда. Стало трудно дышать, и я разорвал ворот рубашки. Дрожь проходила по телу волнами. В жутких сполохах света я разглядел, что Вайла играет сама, не прибегая к помощи вариатора, и мне стало страшно: музыка была нечеловеческой. Страшно было и лицо исполнительницы. Оно было искажено гримасой торжества. Вайла сама была исчадьем ада, злой царицей тьмы, которая упивалась своей властью над поверженной толпой.
Неожиданно все утонуло в багровом сполохе, и я смог перевести дух. Вздох облегчения прошел и по рядам слушателей, но было ясно, что это еще не конец. Готовилось продолжение. Пострашнее! Все говорило об этом, и внезапно во мне вспыхнула злость. В конце концов она разрабатывала мою тему, задуманную как тема романтической красоты, и я почувствовал за собой право вступить в открытый спор.
Ни секунды не колеблясь, я сел ко второй клавиатуре и, не дожидаясь начала следующей вариации Вайлы, взял светлый аккорд, озаривший сцену нежным сиянием.
Мы сидели напротив друг друга, разделенные фонаккордом, и я поймал взгляд Вайлы. Готов поклясться, что она не удивилась такому повороту событий: ее глаза насмешливо сощурились, и она откинулась на стуле, ожидая продолжения.
“Что ж, поспорим!” — мелькнуло у меня, а пальцы, быстро побежав по клавишам, уже рисовали земную летнюю ночь: плескалась река среди лугов, по воде бежала лунная дорожка, в низинах клубился туман… Знакомые родные образы на удивление легко возникали в звуке. Никогда раньше я не импровизировал с таким вдохновением. Чего не бывает со злости!.. Сцена была залита серебристым светом. Покой и умиротворение царили в душе. Он и она стояли на берегу и говорили друг другу древние, как мир, слова. Они были неотъемлемой частью пейзажа: для кого вся эта красота, если некому ее оценить?..
Я кончил и прислушался. Было очень тихо, но явственно чувствовалось, что атмосфера потеплела. Накал исчез.
Но радовался я рано: моя соперница не желала уступить!
Внезапный налетевший шквал перемешал нарисованную мной идиллию. Ветер ревел. По реке ходили с шипением волны. Она стояла одна на берегу, закрыв лицо руками. По небу неслись обрывки туч, то открывая, то закрывая зловещий глаз Луны, который злорадно подмигивал, видя человеческое горе. Жухлая трава нещадно хлестала ее по ногам, плечи содрогались от рыданий. Ей было холодно и одиноко… Судьба смеялась над ее беззащитностью. Осень была во всем. Осень и безысходность…
Точность и образность изображения у Вайлы были совершенно потрясающи!
Ошеломленный сначала ее напором я быстро пришел в себя и уже разработал ответ: проходит все, пройдет и осень; наступит весна, придет и лето… Я был уверен, что одержу победу в споре, и ждал только окончания, чтобы сказать это, но неожиданно все обернулось иначе. Закончив, Вайла порывисто встала и отошла от фонаккорда. Расчет был точен — конечно, мой ответ не состоялся. Для слушателей последнее слово осталось за ней!
Сцена осветилась обычным светом, и мы стояли на ней, взявшись за руки. Гром овации был впечатляющ! Ослепительно улыбаясь, она раскланивалась, приложив левую руку к груди. Досадуя в душе на правила хорошего тона, я был вынужден последовать ей, получая свою долю восторгов. Недовысказанность в споре раздирала мою душу, и, наверное, моя улыбка была довольно кислой. Но я изо всех сил старался скрыть это.
Под несмолкаемые рукоплескания мы спустились со сцены и направились к своему столику. Опираясь на мою руку, Вайла гордо плыла среди восторженной толпы, как должное принимая изъявления признательности за доставленное удовольствие.
“Королева!” — опять подумал я. — “Королева Салги, кто ты?” Это было действительно интересно, тем более, что сама она о себе так и не рассказала. “Ничего, сейчас узнаем!”
Продолжая во все стороны улыбаться, я мысленно включил свои наручные часы. Вернее, не часы, — они и так всегда идут, — а свой индивидуальный кристалл биосвязи в них, настроенный на мое биополе. Назвав код адресата, я запросил информацию о Вайле Марии Дани, приложив к имени биоспектр, который снял, несильно сжимая ее руку. В голове коротко пискнуло — запрос был послан. Я прикинул время: через четверть часа я должен был знать об этой женщине все…
Когда мы подошли к нашему столику, я был неприятно удивлен:
Вильс Торн сидел в одиночестве. Рики и Мориса не было. Вайла не обратила на это никакого внимания.
— Ну как, Вильс, ты доволен?
— Еще бы! Это восхитительно! Благодарю.
Он как-то сочувственно посмотрел на меня.
В это время к Вайле подошли очередные обожатели, и она отвлеклась.
— А где наши друзья? — спросил я Торна, все еще надеясь на что-то.
— Они ушли в самом начале вашего состязания, — негромко произнес он. — Марика сказала, что очень устала, и Морис повез ее домой.
— Мне ничего не просили передать?
— Нет.
Все вдруг стало безразлично. Я почувствовал себя очень усталым и опустился на стул.
“Видимо, перегнул. Дернуло ввязаться в этот глупый спор. Рика всерьез обиделась. “Захотелось немедленно увидеться с ней и объясниться.
Я сидел и думал, как повежливей распрощаться и отправиться домой, когда на мою руку легла рука Вайлы.
— Мы с вами неплохо выступили, Вет. Полный триумф. Думаю, теперь можно поразвлечься — хватит развлекать других.
“Только этого не хватало”, — с раздражением подумал я. — “С меня на сегодня довольно”. Но вслух сказал:
— С удовольствием, Вайла, но только в другой раз. Что-то я сегодня устал и не в форме.
— О! Это поправимо. У меня есть тонизирующее средство. Всегда ношу с собой.
Она достала упаковку с таблетками и предложила мне. “Черт возьми, напичкает какой-нибудь гадостью…” — но пришлось поблагодарить и проглотить.