— Отстань,  — сказал я, уже зная, что он не отстанет.

— Дим, ты что   — Алешка возмутился.  — Папа его целый год не может поймать! А ты всякую фигню спокойно пишешь! Ты знаешь, что этот Бычков натворил в нашей стране Он, Дим, сколотил банду, и они ограбили инкассаторскую машину! Клево Они, Дим, хапнули те еще денежки. Два мешка. Или полмешка. И где —то их здорово спрятали. И сами здорово спрятались. А этот Бычков, он, Дим, быстренько слинял в Англию, понял А у него там и свой бизнес, и свои фальшивые документы. И папа его никак оттуда не может достать.

— Ну да,  — я обреченно покачал головой в свой адрес,  — а Димка сидит в родном доме и пишет сочинение на родном языке. Прикольно. Сейчас напишу заключение и пойду ловить твоих бандитов.

— Давай!  — Алешка оживился всерьез.  — Ты ходи по всем улицам и смотри по сторонам. Как увидишь трех подозрительных братанов, сразу их задерживай. Они, Дим, на Бычкова работают. Только не ошибись; вот что в газете написано: «По оперативным данным, нападение на инкассаторскую машину совершили братья Анатолий, Владимир и Николай Ивакины». Понял Запомнил

— Запомнил.  — Я поставил точку, закрыл тетрадь и пошел на улицу задерживать братанов Ивакиных, которые хапанули и спрятали два мешка денег. Шучу, конечно. Уж больно у Алешки на словах все просто получается. Впрочем, у него и на деле все просто получилось. Не сразу, конечно…

Папа приехал к обеду, немного уставший и много голодный.

— Я бы сейчас борща поел,  — сказал он маме, усаживаясь за стол.  — Тарелочки две. С добавкой.

— А его уже нет,  — сказал Алешка.

— А где он

— Димка доел.

Папа недоверчиво осмотрел меня в районе моего живота.

— Что —то не верится.

— Он две тарелочки съел. С добавкой.

— А котлеты   — испугался папа.

— Котлеты в меня не поместились,  — «сознался» я.

— Я рад,  — вздохнул с облегчением папа.  — Мать, давай котлеты. Две тарелочки с добавочкой.

Но не успел папа открыть рот для первой котлеты, как зазвонил телефон.

Это был инспектор Хилтон.

Папа послушал его и сильно нахмурился.

— Ты где   — спросил он.  — Оставайся на месте. Не подписывай никаких бумаг. Сейчас подъедет мой человек, он разберется.

Папа положил трубку и позвонил своему сотруднику капитану Павлику.

— Павлик, срочно выезжай по этому адресу: Садовая, двенадцать. Там нашего Хилтона пытает гаишник. Разберись покруче. И сразу отзвонись. А еще лучше — заезжай ко мне.

Папа вернулся на кухню — мы за ним следом — и достал сигареты.

— Отец,  — забеспокоилась мама,  — ты бы поел сначала.

— До котлет вредно курить,  — добавил Алешка.

— Курить вообще вредно,  — сказала мама.  — И до котлет, и после компота.

Папа выслушал их и улыбнулся. Но улыбка у него получилась не очень веселой. Я бы сказал — озабоченной. Но, тем не менее, котлеты у него пошли хорошо. И через несколько минут он вопросительно (точнее, просительно) взглянул на маму.

Она приподняла крышку сковородки, взглянула и сказала:

— Все! Только для Павлика две штуки осталось.

— Ему и одной хватит,  — вступился за папу Алешка.  — Молодой еще.

Этот капитан Павлик, он очень хороший человек и очень хваткий опер (как говорит папа), несмотря на свою детскую фамилию и пухлые щеки. Он часто бывает у нас, обсуждает вечером с папой дела, которые они не успели обсудить днем, а мама изо всех сил всегда кормит его ужином. Потому что она его жалеет — одинокого в личной жизни хваткого капитана Павлика.

Он приехал довольно скоро. И был очень недоволен собой.

— Представляете, Сергей Александрович,  — пыхтел он в прихожей, переобуваясь в тапочки,  — не получилось покруче разобраться. Я, извините, сдуру с мигалкой подъехал, и этот гаишник вдруг оперативно слинял. Я виноват, товарищ полковник   — Павлик прямиком попер на кухню.

— Виноват,  — сказал папа, а мама поставила перед Павликом тарелку с котлетами и жареной картошкой. В утешение, так сказать.

— Котлеты потом,  — сказал папа,  — сначала доклад.

— Странная ситуация,  — сказал Павлик, поглядывая на котлеты.  — Мистер Хилтон, с его слов, ничего не нарушал. А инспектор выдернул его аж из третьего ряда. Будто специально его отлавливал. Стал проверять документы, а тут как раз я подъехал. Он быстренько документы Хилтону вернул и смылся.

— Номер его машины

— Я не обратил внимания. Не успел разглядеть.

Вот тебе и хваткий опер!

— Как он Хилтону представился

— Неразборчиво. Мистер Хилтон запомнил только, что «старший лейтенант».

— Свяжись с городской ГАИ, уточни, кто в это время дежурил в районе Садовой.

Когда Павлик, сжевав котлеты, уехал, Алешка шепнул мне:

— Спорим, Дим На сто тыщ!

Очень надо! Да еще на такую сумму.

— Дим, Павлик позвонит и скажет: «Товарищ полковник, в данное время, в данном месте никакого поста ГАИ не было. Как и никакого дежурства. Я виноват » Спорим

Спорить я не стал. И правильно сделал. Примерно через час позвонил капитан Павлик и слово в слово повторил Алешкину фразу…

Капитан Павлик, чувствуя свою вину, звонком не ограничился и снова приехал к нам.

— А котлеты кончились,  — обрадовал его Алешка.

— А я пельмени привез,  — отбился Павлик.  — А к ним сметану.

— Пельмени потом,  — сказал папа.  — Что еще выяснил

— Выяснил, что Хилтону показалось, будто его преследовала неизвестная машина. Иномарка. Не очень новая.

— Номер

— Он тоже не обратил внимания.

Великий сыщик! Инспектор Лестрейд!

— Он сказал, что вы с ним, товарищ полковник, сегодня ездили в область…

— Это я и без тебя знаю. Дальше!

— Вы ездили на двух машинах. В поселок Рождествено. По Ленинградскому шоссе…

— Мать, я больше не могу,  — простонал папа.  — Свари ему пельмени.

— Ты его напугал, отец,  — укорила мама папу.  — Пойдем, дружок, я тебя покормлю.

— Сергей Александрович,  — продолжил Павлик, разве что не заикаясь.  — Вы разъехались у Кольцевой. Хилтон именно там обратил внимание, что ему сели на хвост. И эта иномарка «проводила» его до Садовой, где и «нарисовался» инспектор ГАИ.

— Все   — сурово спросил папа.

— Нет, не все,  — врезался в разговор Алешка. И небрежно назвал номер иномарки. Той самой, что сорвалась у нашего подъезда за мистером Хилтоном. Молодец — запомнил!

Павлик тут же схватил телефонную трубку и затарахтел:

— Витя, родной, пробей мне номерок! Срочно! И на квартиру полковника Оболенского сообщи! Ждем!

Звонок от Вити раздался не очень скоро. Павлик и пельмени съел, и сметану с тарелки корочкой хлеба бережно добрал.

— Молодец!  — похвалила его мама.  — Приятно посмотреть, как ты серьезно кушаешь. Не то что мои кровопийцы.

А «кровопийцы» нетерпеливо ждали звонка. И один из них — тот, что помельче,  — все время зудел другому в ухо, как настоящий надоедливый комар: «Вот увидишь, Дим… Вот увидишь…»

И я увидел. Вернее, услышал. Павлик после звонка этого самого родного Вити из ГАИ растерянно почесал трубкой висок и положил ее на аппарат.

— Сергей Александрович… Товарищ полковник… Не стоит на учете желтая иномарка с этим номером…

Папа совсем уж нахмурился. Достал свой мобильник и связался с Хилтоном.

— Привет, инспектор,  — сказал он.  — Нарушаешь Ты все —таки припомни: не у Рождествено ли тебе на хвост сели Не ломакинские ли ребята Вот так, да Ладно, завтра заезжай ко мне на службу, подумаем вместе. Найт.

Что там Хилтон отвечал папе, мы, конечно, не слышали. А вот то, что при слове «Рождествено» у Алешки второй раз дрогнули ресницы, я заметил.

Ну вот, какие —то события назрели и стали развиваться. Помимо нас, конечно. Только вот оказалось, что параллельно им стали назревать и созревать и другие события. Которые, выражаясь литературно, вызвал к жизни мой младший брат. А в дальнейшем и те, и другие события он, выражаясь литературно, переплел и направил в нужную сторону. Туда, где одним из участников этих событий грозили большие неприятности, а другим, выражаясь литературно, избавление от них.