Низко нагнув голову и выпрямив спину, он набирал скорость, как медленно нарастающий шторм, добиваясь максимума, неизменного и на склонах, и по долинам, и через лес, и вдоль хребтов. Он знал, что никто не сможет померяться с ним в одиночку, но ему приходилось соревноваться с техническим превосходством преследователей: они были лучше снаряжены для преследования, чем он для бегства. Прежде всего, четверо на одного, а это было почти решающим обстоятельством, когда надо было пробивать тропу. Рою приходилось, не сбавляя хода, самому протаптывать себе тропу, по большей части лыжами. А четверо преследователей могли делать это по очереди, давая отдых трем остальным. Уже это преимущество лишало Роя надежды продержаться больше двух-трех дней: после этого, если только не начнется снегопад, они наверняка настигнут его.

— Да что же ты, снег! — сказал он, на мгновение поднимая к небу натруженную лямкой голову.

Но в небе не было ни облачка, и Рой включил и погоду в число своих врагов, презирая и ясное небо, и застывшую морозную безмятежность.

Рой ни разу не остановился, не оглянулся. Он взял на строгий учет медленно текущий поток своего времени. Чтобы не уступить ни шага преследователям, ему надо было выжать из каждой минуты все укладывающееся в нее пространство, каждый шаг, слежавшийся снег, строго рассчитанный головокружительный спуск по крутому обрыву. Никто бы не мог настичь его в одиночку, и он хотел использовать это единственное свое преимущество как единственный шанс на спасение.

До высокого водораздельного хребта между озером Фей и Серебряной рекой он еще тешил себя надеждой, что оба патруля не заметили его следов и, может быть, даже вовсе и не гонятся за ним. Но те несколько минут, которые он позволил себе пробыть на гребне, чтобы отдышаться и осмотреться, показали ему с полной очевидностью, что след его обнаружен и погоня началась.

Он знал и другое их преимущество. У них были полевые бинокли, а ему приходилось напрягать зрение на непосильные для глаза дистанции, и не только чтобы найти их, но и чтобы еще раз проверить, гонится ли за ним его друг и недруг — инспектор, или это только случайное сходство, не более. И опять он не мог решить наверняка, и снова шел вперед, угнетенный самой неясностью положения. Если среди них не было инспектора — это была просто отчаянная гонка с представителями закона. Но если это был действительно инспектор из Сент-Эллена — тогда Рой соперничал не только с законом. Это была прямая схватка с единственной силой, которая могла отнять у него все — не только по закону, но и как ставку двадцатилетней борьбы, из которой Рой до сих пор выходил победителем. «Когда это кончится?» — спрашивал себя Рой. Он только что преодолел опасность оторваться от людей в этом заповеднике, а теперь оказалось, что он избежал ее лишь для того, чтобы вести новую битву все в той же войне. Когда это кончится? Тогда, когда он вернется? Когда укроется в своей охотничьей хижине или дома в Сент-Эллене? Или там все начнется снова? Неужели Энди в конце концов одержит над ним победу? Его ум работал так же быстро, как его короткие крепкие ноги, делая один тяжелый шаг за другим и передвигаясь вперед, но без какой-то определенной конечной цели.

— Где же ты, снег, где ты, полярная вьюга? — взывал он.

Но погода стояла по-прежнему ясная, и к ночи он узнал наверняка, что они идут по его следу. К этому времени он был слишком измотан, чтобы укрываться, и лег в своем спальном мешке на первом же свободном от снега местечке среди скал. Он жадно поел холодного горошка прямо из банки, запив его зеленой гороховой жижицей. Всю провизию он уложил в мешке сверху, но часть провалилась на дно, и сейчас он попытался прикинуть, на сколько ему хватит еды.

При величайшей экономии — дня на три, решил он. Три дня величайшей экономии и постоянный голод.

Еще не совсем рассвело, а он уже был в пути и к полудню переправился через Серебряную реку. Дважды он видел позади себя людей, но они были далеко и отставали все больше. За ночь их преимущество свелось на нет, потому что с наступлением темноты им, так же как и ему, пришлось остановиться. Кроме того, они не могли срезать расстояния, потому что, не зная в точности, куда направляется Рой, не могли ни угадать, ни рассчитать его маршрута. Им просто приходилось идти по его следу и, может быть, ждать прибытия самолета.

Небо могло принести Рою и величайшую опасность и величайшее облегчение, и он неустанно следил за ним. Во-первых, в предвидении самолета, который мог обнаружить его и сразу погубить. Во-вторых, в надежде на снегопад, который прикрыл бы его следы и дал бы возможность повернуть на юг и добраться домой. Пока не начался снегопад, он не смел поворачивать на юг и тем самым открыть им свою конечную цель. Ему приходилось держать на запад, на запад от Серебряной реки, даже на северо-запад от нее; делая огромный круг, он надеялся убедить преследователей, что хочет достичь стоянок лесорубов, которые были разбросаны в районе лесоразработок на северо-западе отсюда, в соседнем округе.

Переправившись через Серебряную реку, он покинул границы заповедника, но это не спасало его от опасности. Более того, это создавало добавочную опасность: теперь он был в совершенно незнакомой ему стране, среди хребтов и гор, долин и лесных массивов, где никогда не бывал. Держать правильное направление ему теперь помогал только маленький компас в петличке, а ориентироваться — только собственное чувство местности. Вся надежда была на то, что если они знали этот край и обычные маршруты, то он, Рой, понимал местность. Он понимал ее, как человек, который всю жизнь накапливал случайные наблюдения над неровностями земной коры. Мимоходом поглядывая по сторонам, он мог представить себе, какие подъемы и спуски ожидают его впереди, на еще не известном ему участке. Он мог догадываться о направлении складок и хребтов и неожиданных глубоких долин, и на это накладывалась странная картина земли под землей, представление о дикой силе, скрытой под этими гранитными склонами, о корчах и судорогах, в которых рождалась эта страна и которые, насколько это представлял себе Рой, еще могут повториться и переродить ее. Диковинная это была временами страна, снеговая постель спящих гигантов, страна, которой Рой готов был восхищаться, пока она не обратится против него.